Андрогены для лечения рака молочной железы

Существует несколько показаний для применения «Фотостима» :
1. Недостаточность гуморальной иммунной системы, выражающаяся в предрасположенности к бактериальным и вирусным инфекциям. Прием «Фотостима» лицами, имеющими любую патогенную микрофлору в организме, позволяет значительно подавить ее, уменьшив содержание в 1,5-2 раза. Это сопровождается снижением аномально высокого уровня лейкоцитов в крови до нормальных значений.
2. Недостаточность клеточного иммунитета. «Фотостим» стимулирует иммунный ответ против опухолевых, (аномальных) клеток, клеток пораженными вирусами и выведение продуктов некроза и распада тканей.
3. Злокачественные новообразования — влияние на пролиферацию и дифференцировку опухолевых клеток. » Фотостим» вызывает стимуляцию неспецифического иммунитета и ослабление токсического действия лучевой и химиотерапии.

«Фотостим» усиливает гуморальный иммунитет в 60-70% случаев за счет роста популяции лимфоцитов, а в 30-40% случаев — популяции нейтрофилов в крови.

Стимуляция клеточного иммунитета при употреблении «Фотостима» достигается за счет роста абсолютного количества фагоцитов а у 35% лиц также и за счет роста активности фагоцитов и NK-клеток. NK-клетки активируются под влиянием дисплазивных (аномальных) клеток, бактерий, их токсинов или продуктов метаболизма.
В результате в клетках-мишенях развивается апоптоз (программированная клеточная гибель), и клетки разрушаются. У 50% онкологических больных отмечается ослабление цитотоксического действия этих клеток против клеток-предшественников раковых клеток.

В целом, » Фотостим» специфически стимулирует пролиферацию клонов В-клеток костного мозга и продукцию вилочковой железы.
Действие «Фотостима» на злокачественные опухоли основано на воздействии на патофизиологические механизмы роста опухолей:
· воздействие на нарушенный процесс регуляции роста клеток;
· влияние на взаимосвязь между опухолевым процессом и организмом в целом.

«Фотостим» стимулирует формирование антител к опухолевым клеткам, активирует регенерацию пораженных тканей и, таким образом, увеличивает продолжительность жизни (или предотвращает ее сокращение) и значительно улучшает качество жизни онкологических больных. Кроме того, во многих случаях тормозится рост первичного очага опухоли и предотвращается появление метастазов.

«Фотостим» способен не только тормозить рост опухолей и вызывать их разрушение, усиливать и активировать имеющиеся механизмы защиты организма, но и уничтожать предшественников раковых клеток — дисплазивные (аномальные) клетки.

Образно выражаясь, фотостим является «разведывательно-диверсионной группой», задачей которой является обнаружение врага — клеток, отличающихся от нормальных, передача информации в центр (в мозг) и осуществление скоординированных мероприятий по их уничтожению.

Клинические исследования показали, что «Фотостим» :
· в 60-70% случаев стимулирует рост популяции лимфоцитов, а в 30-40% случаев — популяции нейтрофилов в крови;
· «Фотостим» стимулирует рост абсолютного количества фагоцитов, а у 35% лиц также и рост активности фагоцитов;
· «Фотостим» значительно тормозит рост злокачественных опухолей;
· «Фотостим» уменьшает размер опухоли;
· ослабляет формирование метастазов, вплоть до полного предотвращения;
· «Фотостим» ослабляет побочные эффекты лучевой и химиотерапии;
· «Фотостим» противодействует уменьшению продолжительности жизни;

«ФОТОСТИМ»
позволяет
предотвратить возникновение
м е т а с т а з о в !

Его уникальность заключается в том, что
он попадает только в онкологические клетки.
После фотоактивации дневным светом,
онкологические клетки погибают.

1) Онкологическая клетка поглощает фотосенсибилизатор, например, «ФОТОСТИМ».

2) Орган освещается светом. Онкологическая клетка погибает.

Заключение института Геронтологии.
2005 год.

Анализ полученных результатов свидетельствует о том,
что применение БАД «Фотостим» оказывает существенное
влияние на пациентов: появление бодрости,
нормализация сна, улучшение показателей
красной крови.
«Фотостим» оказывает позитивное влияние на
реологические свойства крови.

ВЫВОДЫ (фрагмент из заключения института геронтологии):

«Фотостим» оказывает положительное влияние
на репаративные функции пациентов,
оказывает иммуномодулирующий эффект.
«Фотостим» СПОСОБСТВУЕТ противодействию факторам
с т а р е н и я человеческого организма.

источник

Синтетические вещества с биологическим действием мужского по­лового гормона. При введении в женский организм угнетают фолли­кулостимулирующую функцию гипофиза (ФСГ) и активируют адренокортикотропную функцию, за счет чего стимулируется функция коры надпочечников. Угнетение ФСГ у больных раком молочной же­лезы создает неблагоприятные условия для роста опухоли и может привести к полному или частичному обратному развитию рецидивов и метастазов. Андрогены назначают при раке молочной железы IV стадии, при рецидивах и метастазах молодым менструирующим женщинам и женщинам в менопаузе менее 10 лет. Действие их ока­зывается более эффективным, если предварительно произвести овариэктомию.

При эффективности андрогены при раке применяют непрерывно в течение всей жизни больных (IV стадии рака) внутримышечно и в виде гормональных пилюль. Длительное применение препаратов ведет к развитию побочных явлений: гирсутизму — повышению волосистости по мужскому типу, образованию акне, покраснению кожи, повыше­нию либидо, увеличению клитора, огрубению голоса. У отдельных больных эти явления бывают выражены очень резко. При отмене препаратов все явления постепенно проходят.

Применение андрогенов может повести к гиперкальциемии, поэто­му надо следить за содержанием кальция в сыворотке крови и за суточным выведением кальция с мочой. На сердечно-сосудистую си­стему андрогены действуют слабее, чем эстрогены, и редко приводят к ее расстройствам.

Тестостерона пропионат. Синтетический препарат, обладающий свойствами мужского полового гормона. Назначают при далеко зашедших стадиях рака молочной железы. Препарат можно применять внутримышечно, в масляном растворе или в виде водно-новокаиновой суспензии в дозах 50—100 мг еже­дневно без перерывов в продолжение всей жизни больных, если до­стигнут положительный эффект. Из порошка тестостерона пропионата можно изготовлять пилюли для имплантации в подкожную клетчатку брюшной стенки. Имплантируют 5 г через каждые 4—5 месяцев. Инъекции тестостерона пропионата можно чередовать с примене­нием метилтестостерона в таблетках через день.

Неодрол-станолон. Андроген при раке, обладающий биологическими свойствами тестостерона. Вирилизирующие свойства препарата слабее, чем тестостерона пропионата, противоопухолевые — аналогичны. Показания и методика те же, что и тестостерона пропионата. Выпускают в виде водной суспензии во флаконах по 10 мл. В 1 мл препарата содержится 50 мг вещества. Вводят по 2 мл внутримышечно каждый день.

Метилтестостерон. Андроген при раке. Синтетический аналог тестостерона. Эффективен при приеме внутрь. Таб­летки держат под языком до рассасывания. Приме­няют при запущенных стадиях рака молочной железы. Метилтестостерон обладает мень­шей активностью, чем тестостерона пропионат и неодрол. Этот андроген при раке можно сочетать с первыми двумя, чередуя их.

Метиландростендиол химически близок к метилтестостерону, но обладает меньшими вирилизирующими свой­ствами. Применяют этот андроген при раке молочной железы. Методика применения этого андрогена при раке такая же, что и метилтестостерона.

Медротестрона пропионат. Оказывает высокий терапевтический эффект, особенно при наличии метастазов в кости. Этот андроген при раке отличается высоким анаболическим действием и почти пол­ным отсутствием вирилизирующего действия. Применяют внутримы­шечно в масляном растворе или в виде пилюль, имплантируемых в переднюю брюшную стенку, как тестостерона пропионат, по 5 г 1 раз в 4—5 месяцев. Инъекции медротестрона пропионата можно чередовать с приемом метиландростендиола в таблетках через день.

источник

На сегодняшний день рак молочной железы (РМЖ) рассматривается как системное гетерогенное заболевание, течение и прогноз которого зависят, прежде всего, от молекулярно-биологических характеристик опухоли [12]. Современные высокотехнологичные исследования подтверждают концепцию B. Fisher о возможности диссеминации даже ранних форм РМЖ, что и определяет особую роль лекарственной терапии в составе комплексного лечения данной болезни [1]. Схожие изменения локального гормонального статуса практически при всех подтипах РМЖ доказывают исключительную значимость стероидных гормонов в патогенезе данного заболевания [2]. Определение экспрессии рецепторов эстрогена (РЭ) и прогестерона (РП) – один из ключевых моментов разделения опухолей молочной железы на биологические подтипы и является крайне важным фактором для выбора оптимальной системной терапии [13]. Возможность прицельного воздействия на некоторые элементы сигнального пути канцерогенеза принято обозначать термином «таргетная терапия», в том числе и на рецепторы стероидных гормонов. Роль андрогенов в развитии РМЖ до конца не определена и достаточно противоречива, что обуславливает возрастающий интерес исследователей и клиницистов к их изучению [7]. Лечение андрогенами в практической онкологии применяется с шестидесятых годов XX века и используется при метастатическом РМЖ в качестве последней линии гормонотерапии [5]. Были попытки использовать и антиандрогены (флутамид) для лечения генерализованных форм РМЖ, однако они не увенчались успехом, и потенциал данного вида эндокринотерапии был поставлен под сомнение [11]. Несмотря на обескураживающие предшествующие исследования применения антагонистов андрогенов в лечении РМЖ, появление новых андрогенных блокаторов для терапии рака предстательной железы и детальное изучение подтипов РМЖ вновь вернули интерес к этой проблеме [6]. Антиандрогенная терапия представляется особенно перспективной там, где отсутствуют другие терапевтические мишени, например при развитии резистентности к антиэстрогенной терапии или в лечении тройного негативного РМЖ [10]. Так, в настоящее время активно изучается возможность применения бикалутамида и других андрогенных антагонистов у пациенток с тройным негативным фенотипом опухоли и наличием экспрессии рецепторов андрогенов [8; 9]. Кроме этого, определение экспрессии рецепторов андрогенов (РА) может служить дополнительным прогностическим фактором. Выраженная экспрессия РА сопряжена с низким риском рецидива при всех подтипах РМЖ, а в сочетании с экспрессией рецепторов эстрогенов является предиктором лучшей общей выживаемости [15]. Таким образом, на наш взгляд, абсолютно закономерен вопрос: имеются ли действительно в ткани опухоли предпосылки для антиандрогенной терапии?

Цель исследования: изучить локальный гормональный фон опухоли, перифокальной зоны, а также гормонального рецепторного статуса у больных различными биологическими подтипами РМЖ и репродуктивным статусом.

Материалы и методы. Для исследования были отобраны 285 больных различными биологическими подтипами РМЖ и репродуктивным статусом. До забора материала больные не получали специфического лечения. Все пациентки до начала обследования дали свое письменное согласие на использование их персональных данных и биологического материала для научно-исследовательских целей. Проведенное исследование одобрено локальным этическим комитетом ФГБУ «РНИОИ» Минздрава РФ. Репродуктивный период женщины определялся нами согласно менструальному статусу [3]. Возраст больных в постменопаузе был 65–70 лет, в перименопаузе составил 49–50 лет, и больных репродуктивной группы – 40 лет. В исследование вошли пациентки с различными гистологическими формами РМЖ. Распределение больных по биологическим подтипам осуществлялось на основании рекомендаций Панели экспертов St. Gallen (2013) (рисунок).

Характеристика клинического материала

Учитывая, что неоднородность люминального В РМЖ определяется не только HER2neu статусом, но и другими немаловажными параметрами, такими как, например, индекс пролиферативной активности опухоли, а критерии его оценки постоянно пересматриваются, в данной работе мы решили рассматривать данный подтип в целом, не разделяя его на HER2neu+ и HER2neu- варианты. На наш взгляд, люминальный В подтип нуждается в пристальном изучении и заслуживает отдельного исследования.

Уровень эстрадиола, эстрона и тестостерона определяли в 10%-ных цитозольных фракциях тканей молочной железы, приготовленных на 0,1 М калий-фосфатном буфере рН 7,4, содержащем 0,1% Твин-20 и 1% БСА, стандартными ИФА-методами (наборы ХЕМА, «Биохиммак», «АлкорБио» Россия; DBC Канада). Все исследования у больных репродуктивной группы проводили на 2-ю фазу менструального цикла. В качестве интактной использовали ткань молочной железы (n=16), полученную во время операций по поводу редукции молочных желез. Стандартной морфологической и иммуногистохимической (ИГХ) оценке подвергался операционный или биопсийный материал всех больных. Использованные в работе первичные антитела и их разведения представлены в табл. 1.

источник

Экспрессия рецептора андрогена предсказывает выживаемость рака молочной железы: роль генетических и эпигенетических событий

Результаты рака молочной железы, в том числе ответ на терапию, риск метастазов и выживания, трудно предсказать с использованием имеющихся в настоящее время методов, подчеркнув настоятельную необходимость в более информативных биомаркерах. Андрогенный рецептор (AR) был вовлечен в канцерогенез груди, однако его потенциал быть информативным биомаркером еще предстоит полностью изучить. В этом исследовании уровни белка AR определяли в когорте 73-го класса инвазивных аденокарциномы молочной железы.

Уровни белка рецептора андрогена в когорте образцов опухоли молочной железы определяли с помощью иммуногистохимии, и результаты сравнивались с клиническими характеристиками, включая выживаемость. Роль дефектов в регуляции экспрессии гена рецептора андрогена была исследована путем скрининга мутаций и метилирования 5′-конца гена, репортерных анализов 5 ‘и 3’-конца гена AR и поиска miRNAs, которые могут регулировать Экспрессия гена AR.

AR выражали в 56% опухолей, и экспрессия была значительно обратно пропорциональна 10-летней выживаемости (P = 0,004). Исследование механизмов, ответственных за потерю AR-экспрессии, показало, что гиперметилирование AR-промотора связано с потерей экспрессии AR в клетках рака молочной железы, но не в первичных опухолях молочной железы. В AR отрицательных опухолях молочной железы, скрининг мутаций идентифицировал ту же мутацию (T105A) в 5’UTR двух пациентов с отрицательным риском рака сердца, но не сообщался в нормальной популяции человека. Однако анализ репортерной аналитики этой мутации не нашел доказательств для отрицательного воздействия на активность AR 5’UTR. Была также исследована роль miR-124 в регуляции экспрессии AR, однако никаких доказательств этого не было найдено.

В этом исследовании подчеркивается, что экспрессия AR является информативным биомаркером для выживаемости рака молочной железы и создает условия для более полного исследования молекулярной основы этого явления.

Рак молочной железы — это гетерогенное заболевание, включающее подтипы опухолей, связанные с различными клиническими характеристиками [1]. Переменные, включающие размер опухоли, гистологический подтип и класс, состояние лимфатических узлов и экспрессию рецептора эстрогена (ERα), рецептора прогестерона (PR) и рецептора 2 эпидермального фактора роста человека (HER2), в настоящее время помогают рутинному клиническому управлению [2]. Однако эти факторы ограничены в их способности прогнозировать индивидуальную выживаемость и ответ на терапию [2]. Это особенно заметно у пациентов с прогрессирующим раком молочной железы, которые характеризуются высоким уровнем гистологии и наличием метастазов в лимфатических узлах и имеют агрессивный клинический курс и, как правило, плохой прогноз [2]. Выявление новых прогностических биомаркеров и молекулярных механизмов развития рака молочной железы имеют первостепенное значение для улучшения клинического лечения этих пациентов и разработки улучшенных терапевтических стратегий.

Андрогенный рецептор (АР) является членом надсемейства ядерных рецепторов и, как известно, участвует в сложной сети сигнальных путей, которые все вместе регулируют клеточную пролиферацию [3,4]. Выраженная в нормальной молочной железе человека, где она преимущественно локализуется во внутреннем слое эпителиальных клеток, выстилающих ацини и внутриполостные протоки [5], роль AR в нормальной биологии эпителия молочной железы неизвестна. AR был вовлечен в опухолевый синдром груди, однако определение его точной функции оказалось затруднительным с AR-опосредованными андрогенными эффектами, показавшими, что они стимулируют и ингибируют рост клеток рака молочной железы [6,7]. Значение AR в раке молочной железы человека еще раз подчеркивается недавним нахождением, что он может быть нацелен на отрицательные опухоли молочной железы рецептора эстрогена [8]. Потеря экспрессии АР ассоциируется с ранним началом, высоким уровнем ядерного и отрицательного ER, PR и показателем экспрессии HER2 в опухолях молочной железы [9,10]. Однако механизмы, ответственные за эту потерю АР-экспрессии в канцерогенезе молочной железы, остаются неясными.

Ген AR содержит 9 экзонов, охватывающих 180,25 килобаз, расположенных на хромосоме Xq12. Функциональный анализ выявил два независимо регулируемых сайта инициации транскрипции (TIS), AR-TIS I (-12 / -11 / -10) и AR-TIS II (-1 / + 1) (рисунок 1) [11]. Транскрипционное инициирование от AR-TIS I зависит от последовательностей, расположенных между позициями -17 и +45 и инициации от AR-TIS II, облегчаемых повторением палиндромного гомопурина и связыванием SP1 с GC-box [12,13]. Дополнительные предполагаемые цис-действующие элементы включают HL (спирально-спираль-подобные) мотивы 1 и 2 [14] и чувствительный к цАП элемент [15]. Два CpG-острова (CGI) также расположены в AR-промоторе и распространяются на экзон 1. Гиперметилирование этих CGI, как было показано, подавляет транскрипцию AR в клетках рака предстательной железы и первичных опухолях [16]. Генетические изменения в промоторе и 5′-транслируемых областях (UTR) гена AR наблюдались также в клеточных линиях рака простаты, ксенотрансплантатах [17] и у двух пациентов с раком предстательной железы [18,19]. При раке молочной железы роль регуляторных дефектов в гене АР еще предстоит полностью выяснить.

Схематическая диаграмма человеческого AR-гена. Относительные положения двух сайтов инициации транскрипции (TIS I и II) и функционально известных мотивов; CpG-острова, cAMP-отзывчивый элемент (CRE), мотивы спирально-спирального типа (HL), повтор палиндромного гомопурина (серый ящик) и GC-box (черный ящик), который содержит сайт связывания SP1, (GenBank Accession № NG009014.1). Серый круг обозначает изменение T105A, идентифицированное в двух первичных опухолях молочной железы в настоящем исследовании. Метилирование ДНК оценивали в областях 1-4, как показано черными линиями. UTR, нетранслируемый регион. ATG, сайт для перевода.

В этом исследовании мы показываем, что потеря экспрессии АР значительно связана с плохим 10-летним результатом выживания в III группе инвазивных аденокарциномы молочной железы. Затем мы оценили потенциальные механизмы регулирования, которые могут объяснять потерю AR-выражения. Впервые мы показываем, что гиперметилирование ДНК в AR-промоторе связано с потерей экспрессии AR в клетках рака молочной железы, хотя это не так в нашей когорте опухолей у пациентов с раком молочной железы III стадии. Впоследствии мы оценили, могут ли соматические мутации в AR-регулятивных областях или miRNAs, биоинформативно предсказанные для нацеливания на AR 3’UTR человека, могут способствовать наблюдаемым изменениям экспрессии AR.

Чтобы оценить прогностическую ценность экспрессии АР у пациентов с раком молочной железы, анализ IHC проводился в когорте из 73 пациентов с III стадией заболевания с положительным протоковым аденокарцином лимфатического узла III уровня III класса. Характеристики пациентов и опухолей приведены в таблице 1. Пациенты находились в возрасте от 30 до 94 лет (в среднем 54 года); с большинством пациентов (97%) в возрасте старше 35 лет. Экспрессия AR была обнаружена у 56% (n = 41) первичных опухолей молочной железы. Положительная экспрессия ER, PR и HER2 также наблюдалась у 55,5% (n = 40), 40% (n = 29) и 21,7% (n = 15) опухолей молочной железы соответственно. В AR-негативных опухолях большинство (72%, n = 23; 87%, n = 27, 86,6%, n = 26) также были соответственно ER, PR и HER2. Авторы признают потенциальные ограничения TMA-анализа, учитывая присущую гетерогенность образцов опухоли, но при этом отмечают, что существует высокая согласованность между ядрами TMA и целыми отделами [20]. Кроме того, воздействие было сведено к минимуму путем анализа по меньшей мере двух сердечников из каждой опухоли в соответствии с корреляционными номограммами, разработанными Karlsson et al., 2009 [21]. Выявление AR было значительным прогностическим фактором для общей выживаемости пациентов (P = 0,004) (рисунок 2). 10-летняя выживаемость пациентов с AR-положительными опухолями составила 52% против 22% для пациентов с AR-негативными опухолями. Это открытие согласуется с предыдущими исследованиями в различных группах пациентов с раком молочной железы, где наблюдалась значительная связь между экспрессией АР и возрастом при постановке диагноза, ядерной оценки, выживаемости без рецидива [9,10,22-24].

Характеристики пациента и опухоли *

* У всех пациентов был диагностирован стадия III заболевания, как определено в разделе «Материалы и методы» рукописи

aTriple отрицательный рак молочной железы представляет собой опухоли, демонстрирующие отрицательную экспрессию для рецептора эстрогена, рецептора прогестерона и HER2 с помощью IHC. AR, рецептор андрогена; HER2, рецептор эпидермального фактора роста человека типа 2.

Влияние экспрессии рецептора андрогена на выживаемость рака молочной железы. Каплан-Мейер оценивает 10-летнюю выживаемость пациентов с помощью АР-экспрессии для первичных опухолей. n обозначает количество образцов пациентов.

Чтобы исследовать потенциальные механизмы, ответственные за потерю экспрессии AR, мы оценили статус метилирования области промотора AR и уровни экспрессии AR в клеточных линиях рака молочной железы. Метилирование ДНК определяли с помощью MS-HRM-анализа ДНК, обработанной бисульфитом, в трех регионах; Регионы 1 и 2 соответствуют острову CpG в минимальном промоторе AR [14], а регион 3 соответствует острову CpG на сайте трансляции (рис. 1). Метилирование ДНК также оценивали в еще одной области, области 4, Sequenom MassARRAY (фиг. 1). Клеточные линии, MDAMB231, MCF7, MDAMB157, MDAMB468 и MDAMB436 показали, что между 25-100% метилированием было, по меньшей мере, 2 проанализированных областей (рис. 3а). Примечательно, что метилирование области промотора AR было связано с уровнем мРНК AR (фиг. 3а и 3b). Аналогичная ассоциация наблюдалась при раке предстательной железы, когда лечение клеточных линий рака предстательной железы, которые проявляют гиперметилирование AR с деметилирующим агентом 5-аза-2′-дезоксицитидин, индуцирует повторную экспрессию и функцию AR [25].

Метилирование ДНК гена AR связано с потерей экспрессии белка АР в клетках рака молочной железы. (а) статус метилирования ДНК линий клеток рака молочной железы. Три региона АР оценивали по MS-HRM, перекрывая области 1 и 2 в минимальном промоторе AR и в области 3 на сайте трансляции (см. Рис. 1). Регион 4 оценивался Sequenom MassARRAY. Данные представляют собой среднее значение двух независимых экспериментов. (б) Экспрессию мРНК AR в клеточных линиях рака молочной железы оценивали с помощью qPCR. Выражение показано относительно β-актина, а бары представляют среднее ± стандартное отклонение двух независимых экспериментов.

Чтобы проверить, связано ли метилирование AR-промотора с потерей уровней белка AR в опухолях молочной железы, статус метилирования ДНК в Регионе 4, который содержит шесть CpG-динуклеотидов, был оценен Sequenom MassARRAY. Sequenom был выбран для этого анализа, так как он может анализировать метилирование на каждом отдельном динуклеотиде CpG, надежно обнаруживая метилирование до 5% с высокой пропускной способностью [26]. Структурные ограничения праймера означали, что для анализа был выбран регион 4 AR-промотора (фиг. 1) с метилированием ДНК перекрывающихся областей 1 и 2, связанным с уровнями AR мРНК в клеточных линиях рака молочной железы. Метилирование ДНК наблюдалось у пациентов с раком молочной железы у каждого из шести CpG (рис. 4). Однако, за исключением CpG’s 1-3, при котором метилирование в большинстве опухолей превышало 30%, по большей части наблюдалось только метилирование низкого уровня ( A, рис. 1), сопоставление с AR 5’UTR , у двух пациентов. Это вариация последовательности не соответствует ни одному известному SNP (справочная первичная сборка GRCh37, http://www.ncbi.nlm.nih.gov/sites/entrez?db=snp) или, насколько нам известно, любые ранее сообщенные варианты AR.

Чтобы исследовать потенциальную значимость варианта AR 5’UTR T105A, мы провели анализ биоинформатики по дикой и вариантной последовательности. В последовательности дикого типа положение Т инвариантно у млекопитающих и является компонентом сайта связывания для RNApolII (на основе данных ChIP-seq) и прогнозируемого и консервативного сайта связывания для нескольких факторов транскрипции, включая RUNX1, En1 и Pax6. Однако, исходя из имеющихся в настоящее время данных ChIP-seq, в настоящее время нет доказательств того, что эти факторы транскрипции связываются с этой последовательностью in vivo. Подстановка из T в A приводит к отмене этих предсказанных сайтов и созданию предсказанных и консервативных сайтов связывания для NHLH1 (данные не показаны).

Чтобы экспериментально рассмотреть влияние этого варианта на активность 5’UTR, мы слили 5’UTR выше по потоку от кДНК светлячка и ниже по течению от AR или промотора SV40 в векторах pGL3-basic и pGL3-промотора соответственно. Вариант последовательности AR 5’UTR T105A не оказывал отрицательного влияния на репортерную активность SV40 или AR в клетках MCF7 или T47D (рисунок 5). Вместо этого вариант последовательности AR 5’UTR T105A фактически увеличивал активность AR-репортера в клетках T47D (P = 0,0001) (рисунок 5).

Воздействие варианта AR T105A 5’UTR. Репортерную активность люциферазы pGL3-основного с промотором AR (AR prom) и вектором промотора pGL3, который содержит промотор SV40 (проба SV40) вместе с последовательностью AR 5’UTR мутанта дикого типа (WT) или T105A (MT) AR 5’UTR в MCF7 и клетки T47D. Данные показаны относительно соответствующего пустого вектора ± стандартная ошибка среднего (SEM) и были получены из трех независимых экспериментов. *** P = 0,0001.

Соматический мутационный анализ AR-негативных опухолей молочной железы выявил те же изменения (chrX: 66680703, mRNA pos 105, T> A) в AR 5’UTR двух опухолей молочной железы. Однако исследование функциональной важности этого изменения последовательности показало, что не было отрицательного влияния на активность AR 5’UTR в клетках MCF7 или T47D. Это говорит о том, что эта мутация вряд ли негативно повлияет на регуляцию экспрессии АР. Тем не менее, особенно учитывая вариант последовательности AR 5’UTR T105A, значительно увеличил активность AR-репортера в клетках T47D, потребуются более сложные исследования, такие как анализ последствий этой мутации в контексте всего AR-гена и экспрессии белка AR твердо установить это. Хотя дальнейший анализ наших опухолей был ограничен наличием и характером опухолевого материала FFPE, вполне вероятно, что мутации, которые влияют на экспрессию АР, существуют вне исследуемой области промотора, особенно в областях выше по течению от AR 5’UTR и в AR 3 UTR, которые, как сообщается, содержат предполагаемые регуляторные элементы, участвующие в контроле устойчивости мРНК [27]. Недавний эпидемиологический метаанализ гена AR заключил, что общие полиморфизмы в гене AR не связаны с риском рака молочной железы среди женщин Кавказа [19]. Однако функциональное значение этих вариантов, статус экспрессии AR и исход выживания этих пациентов не рассматривались в этом исследовании.

MiRNAs представляют собой небольшие некодирующие РНК длиной

20 нм, которые способны модулировать экспрессию гена после транскрипции. Было показано, что многие выступают в качестве онкогенов или генов-супрессоров опухолей, которые имеют решающее значение для развития метастазов рака молочной железы и результатов выживания [28]. Чтобы рассмотреть возможность того, что измененная экспрессия AR опосредуется дифференциальной экспрессией miRNAs, мы проверили AR 3’UTR на потенциальные минные сайты miRNA. Биоинформационный анализ показал, что miR-124 является единственной miRNA, предсказанной для нацеливания на AR 3’UTR человека, используя miRanda и TargetScan. Чтобы проверить, регулирует ли miR-124 выражение транскрипта AR, мы использовали анализ репортерного гена. Клетки MCF7 и T47D трансфицировали pcDNA 3.1 (+) — mir-124 и экспрессию miR-124 подтвердили. Клетки, трансфецированные pcDNA 3.1 (+) — mir-124, выражали высокие уровни зрелого miR-124 в 12, 24, 39 и 48-часовой интервал времени после трансфекции, тогда как эндогенная экспрессия не была обнаружена в клетках, трансфицированных трансфекцией (фиг. 6а) , Для анализа люциферазы мы совместно трансфицировали клетки MCF7 и T47D с вектором pcDNA 3.1 (+) — mir-124 с вектором pSG5-AR 3’UTR. Введение AR 3’UTR в pSG5 luc значительно увеличивало репортерную активность в MCF7 (P = 0,007), но не в клетках T47D (рисунок 6b). сверхэкспрессия miR-124 не изменяла люциферазной активности конструкции AR 3’UTR в любой из исследуемых клеточных линий (рис. 6b). Эти результаты показывают, что miR-124 вряд ли будет регулировать экспрессию AR в этих клетках.

miR-124 не нацеливается на AR 3’UTR в клетках рака молочной железы. (a) экспрессию miR-124 в клетках MCF7 и T47D оценивали с помощью qPCR после трансфекции с помощью pcDNA 3.1 (+) — mir-124. Выражение показано относительно RNU6B, а точки представляют среднее ± стандартное отклонение двух независимых экспериментов. (b) Показатели репортера люциферазы относительно внутреннего контроля Рениллы — стандартная ошибка среднего (SEM). Данные были получены из трех независимых экспериментов. ** P = 0,007.

MiR-124 была единственной miRNA, предсказанной двумя обычно используемыми алгоритмами для прицеливания AR 3’UTR. Однако избыточная экспрессия miR-124 не регулировала экспрессию АР в клетках MCF7 или T47D, которые в противном случае не проявляют эндогенной экспрессии этой miRNA. Это говорит о том, что либо miR-124 не может регулировать AR в этой конкретной экспериментальной системе, либо что предсказание неверно. Есть, безусловно, данные, свидетельствующие о том, что, хотя для miRNAs предсказано множество целей, многие из них являются ложными срабатываниями [29]. Имеются сообщения о других miRNAs, регулирующих экспрессию AR, включая miR-488 [30]. Было бы интересно определить, существует ли связь между уровнями этих miRNAs и AR в раке молочной железы III стадии и могут ли эти miRNAs быть информативными биомаркерами или терапевтическими мишенями для этого заболевания. Интересно отметить, что включение AR 3’UTR значительно увеличило репортерную активность в MCF7, но не в клетках T47D, что указывает на потенциальную клеточную специфичность этого региона в посттранскрипционной регуляции в клетках рака молочной железы.

В этой статье мы показываем, что экспрессия AR значительно связана с 10-летним выживаемостью у пациентов с раком молочной железы III стадии. Чтобы предсказать и потенциально решить проблему плохого выживания пациентов с AR-негативными опухолями молочной железы, важно понять механизм, лежащий в основе сокращения AR-экспрессии. Здесь мы впервые демонстрируем, что гиперметилирование сечений регуляторной области AR 5 ‘связано с потерей экспрессии AR в клеточных линиях рака молочной железы, хотя и не в небольших наборах первичных опухолей. Мы описываем новую соматическую мутацию в AR 5’UTR, которая находится в двух независимых опухолях и не является нормальным полиморфизмом. В этом исследовании подчеркивается, что экспрессия AR является информативным прогностическим биомаркером для выживаемости рака молочной железы и создает условия для более полного исследования молекулярной основы этого явления.

Клеточные линии рака молочной железы MDAMB157 (ER-PR), MDAMB231 (ER-PR-HER2-), MDAMB436 (ER-PR), MDAMB468 (ER-PR), MCF7 (ER + PR + HER2), T47D ER-PR-HER2-), ZR75-1 (ER + PR-), Hs578T (ER-PR-HER2-) и BT549 (ER-PR-) получали из Американской коллекции типовых культур (АТСС) и культивировали в соответствии с рекомендации изготовителя. Статус рецептора гормонов получен из [31].

Первичные опухоли молочной железы были получены из больницы Принцессы Александры (Брисбен, Австралия) после процедур, одобренных Национальным комитетом по этике Национального совета по здравоохранению и медицинским исследованиям Австралии (http://www.neaf.gov.au) и The Комитет по этике штата Квинсленд. Опухолевые ткани были фиксированными формалинами и парафином (FFPE), секционированы и окрашены с использованием гематоксилинов и эозинов (H & E) и подтверждены квалифицированным патологом (G.D.F.) как инвазивные аденокарциномы III степени. После исключения пациентов, у которых не было данных о последующем наблюдении, смерти от рака, не связанной с раком молочной железы, и нечитаемой экспрессии IHC, 73 пациента были доступны для дальнейшего анализа. Ни один из пациентов не получал предоперационную радиохимиотерапию. Характеристики пациентов и опухолей показаны в таблице 1 со следующими определениями стадии рака молочной железы III:

• опухоль не обнаружена в груди. Рак встречается в подмышечных лимфатических узлах, которые прикреплены друг к другу или к другим структурам, или рак может быть обнаружен в лимфатических узлах около грудной кости; или

• опухоль составляет 2 сантиметра или меньше. Рак распространился на подмышечные лимфатические узлы, которые прикреплены друг к другу или к другим структурам, или рак может распространиться на лимфатические узлы вблизи грудной кости; или

• опухоль больше 2 сантиметров, но не более 5 сантиметров. Рак распространился на подмышечные лимфатические узлы, которые прикреплены друг к другу или к другим структурам, или рак может распространиться на лимфатические узлы вблизи грудной кости; или

• опухоль больше 5 сантиметров. Рак распространился на подмышечные лимфатические узлы, которые могут быть прикреплены друг к другу или к другим структурам, или рак может распространиться на лимфатические узлы вблизи грудной кости.

На стадии IIIB опухоль может быть любого размера и рака:

• распространяется на стенку грудной клетки и / или на кожу груди; а также

• может распространиться на подмышечные лимфатические узлы, которые могут быть прикреплены друг к другу или к другим структурам, или рак может распространиться на лимфатические узлы вблизи грудной кости.

• Рак, который распространился на кожу груди, — это воспалительный рак молочной железы. Дополнительную информацию см. В разделе «Воспалительный рак молочной железы».

На стадии IIIC в груди не может быть никаких признаков рака, или опухоль может быть любого размера и может распространиться на стенку грудной клетки и / или на кожу груди. Кроме того, рак:

• распространился на лимфатические узлы выше или ниже ключицы; а также

• может распространиться на подмышечные лимфатические узлы или лимфатические узлы вблизи грудной кости.

• Рак, который распространился на кожу груди, — это воспалительный рак молочной железы. Дополнительную информацию см. В разделе «Воспалительный рак молочной железы».

Стадия рака молочной железы IIIC делится на операционную и неоперабельную стадию IIIC.

На действующей стадии IIIC рак:

• обнаружен в десяти или более подмышечных лимфатических узлах; или

• находится в лимфатических узлах ниже ключицы; или

• встречается в подмышечных лимфатических узлах и в лимфатических узлах около грудной кости.

• В неоперабельном раке молочной железы IIIC рак распространился на лимфатические узлы над ключицей.

Опухолевая ткань от каждой биопсии отличалась от окружающей нормальной ткани в окрашенных H & E срезах квалифицированным патологом (G.D.F). Тканевые микрочипы были сконструированы в двух экземплярах из богатых опухолями тканевых сердечников (1 мм × 0,6 мм) с использованием автоматизированного инструмента для микрочипов ткани (TMA) (ATA-27, Beecher Instruments). Для иммуногистохимического (IHC) анализа использовали 4 мкМ блоков ТМА. Разделы переносились на стеклянные слайды, депарафинизировали и иммунизировали с использованием анти-ER (SP1), анти-PR, (SP2), анти-HER2 / neu (4B5) (Ventana Medical Systems, предварительно разбавленные) или анти-AR (Biocare Medical, 1:50) и контрастировали с 3,3′-диаминобензидином (DAB) и гематоксилином. Окрашивание проводили с помощью автоматизированного пятнистого пятна BenchMark (Ventana) с использованием набора обнаружения iVIEW DAB с дополнительными блокаторами Avidin и Biotin в соответствии с инструкциями производителя. Анализ окрашенных участков проводили квалифицированным патологом (G.D.F) и присутствием опухолевой ткани, подтвержденной путем исследования контрастного вещества. Экспрессия оценивалась как положительная, когда в ядре наблюдалось видимое окрашивание ≥ 1% для ER, PR и AR. Для HER2 IHC был полуколичественно оценен с оценкой 3+ как положительный, 2+ как двусмысленный, а 1+ или 0 как отрицательный. В случаях двусмысленной оценки свернутая серебром гибридизация in situ выполнялась, как описано ранее [32].

Геномную ДНК выделяли из клеточных линий с использованием набора NucleoSpin Tissue (MachereyNagel) в соответствии с инструкциями производителя. Для каждого образца опухоли человека четыре тканевых ядра, богатых опухолью FFPE (1 мм × 0,6 мм), измельчали ​​и расщепляли протеиназой К при 55 ° С в течение 2 дней и обрабатывали 20 мг РНКазы А в течение 1 часа при 37 ° С. ДНК выделяли с использованием набора PureGene (Qiagen) и подвергали модификации бисульфита с использованием набора MethylEasy Xceed (Генетические сигнатуры человека) в соответствии с инструкциями производителя.

ПЦР-амплификацию и метилирующий чувствительный анализ расплава с высоким разрешением (MS-HRM) проводили в двух экземплярах на RotorGene ™ Q (Qiagen). Праймеры были разработаны в соответствии с принципами, изложенными в [33], для контроля смещения ПЦР и показаны в дополнительном файле 1: Таблица S1. ПЦР проводили с использованием 2 нг модифицированной бисульфитом матрицы и стандартных условий ПЦР с последующим циклом 1 мин 30 с при 72 ° С и шагом MS-HRM от 70 до 90 ° С, повышающимся на 0,1 ° С / сек. Обработанную бисульфитом универсальную метилированную ДНК CpGenome ™ (Chemicon, Millipore) и ДНК из T47D использовали в качестве положительных / метилированных и отрицательных / неметилированных контролей, соответственно. Статус метилирования этих контролей подтверждается прямым секвенированием продуктов MS-HRM, очищенных с использованием набора для выделения гель QiaQuick (Qiagen), выполненного Австралийским исследовательским центром генома (AGRF, Брисбен, Австралия). Для создания ряда метилированных стандартов эти контрольные образцы были смешаны в 25, 50 и 75% метилированных до неметилированных типовых отношений и были включены в анализ каждой области.

Анализ метилирования Sequenom MassARRAY проводили, как описано ранее [26]. Прямой праймер имеет метку 10-mer (5-aggaagagag-3), а обратный праймер имеет тег-промотор T7 (5-cagtaatacgactcactatagggagaaggct-3) (дополнительный файл 1: таблица S1). В качестве положительных / метилированных и отрицательных / неметилированных контролей использовали обработанную бисульфитом CpGenome ™ универсальную метилированную ДНК (Chemicon, Millipore) и целую амплифицированную геном ДНК, полученную в соответствии с инструкциями с набором для амплификации генома GenomePlex® Complete Whole Genome (Sigma). Трижды повторяли реакции ПЦР и проводили операцию Shrimp Alkaline Phosphatase (Sequenom, San Diego) с последующей транскрипцией и RNaseA Cleavage для реакции T-расщепления. Очищенные образцы нанодиспергировали на кремниевые чипы, предварительно загруженные матрицей (SpectroCHIPs, Sequenom, San Diego). Масс-спектры собирали с использованием масс-спектрометра MassARRAY (Bruker-Sequenom), а результаты анализировали с помощью программного обеспечения EpiTYPER V 1.0. Из расчетов были исключены показания метилирования с перекрывающимися сигналами и тихими пиками.

Для количественного определения AR мРНК из клеточных линий общую РНК экстрагировали с использованием Trizol (Invitrogen). кДНК синтезировали с использованием 500 нг РНК и системы Superscript First Strand Synthesis System III (Invitrogen) в соответствии с инструкциями производителя. β-актин использовали для нормализации концентрации мРНК, а праймеры показаны в дополнительном файле 1: Таблица S1. ПЦР в реальном времени проводили в двух экземплярах с использованием RotorGene ™ Q (Qiagen) с использованием 50 циклов стандартных условий ПЦР.

В клеточных линиях рака молочной железы область, охватывающая от -659 до +280 по отношению к началу транскрипции (+1), была исследована на соматические мутации. В опухолях FFPE фрагментарный характер и ограниченная доступность ДНК означали, что анализ ограничивался меньшей областью (от -165 до +133) и был исследован в 32 опухолях, для которых IHC показал отрицательную экспрессию АР. Последовательности праймеров показаны в дополнительном файле 1: Таблица S1. ПЦР проводили с использованием ДНК-полимеразы KAPAHiFi (KAPA Biosystems, Geneworks, Australia) и 50 нг шаблона с использованием 30 циклов амплификации в соответствии с инструкциями производителя. Реакции ПЦР очищали с использованием набора для выделения гель QiaQuick (Qiagen) и секвенирования, выполняемого AGRF (Брисбен, Австралия).

Биоинформационный анализ первоначально включал анализ браузера генома UCSC (http://genome.ucsc.edu). Сайты связывания транскрипционных факторов были предсказаны MOODS (MOtif Occurrence Detection Suite) [34]. MOODS использует стандартную модель скоринга (лог-коэффициенты против распределения фона) для PWM. Пороги подсчета были определены значением Р меньше или равно 0,01. Мы протестировали варианты T105A 5’UTR и WT для перекрытия с TFBS-моделями в базе данных JASPAR [35]. TFBS-логотипы загружались с веб-сервера базы данных JASPAR: http://jaspar.cgb.ki.se/.

Мутацию AR 5’UTR T105A вводили в последовательность AR 5’UTR дикого типа (1116 bp, GenSCank Accession No. NG009014.1) путем сайт-направленного мутагенеза с использованием двухступенчатой ​​процедуры ПЦР с использованием праймеров, перечисленных в дополнительном файле 1: Таблица S1 и стандартные условия ПЦР. Мутанты AR 5’UTR дикого типа и T105A отдельно и вместе с AR-промотором клонировали в сайты HindIII / NcoI промотора pGL3 и сайты KpnI / NcoI pGL3-basic (Promega), соответственно. Конструкции были подтверждены секвенированием, выполненным AGRF (Брисбен, Австралия).

источник

В качестве противоопухолевых средств в клинической практике применяют ряд гормональных препаратов — агонистов и антагонистов андрогенов, эстрогенов, гестагенов и других гормонов. Эти средства показаны преимущественно при гормональнозависимых опухолях. Гормональная противоопухолевая терапия имеет важное значение при лечении рака молочной железы, эндометрия, предстательной железы. Применяют гормональные средства также для лечения рака почки, карциноида, некоторых опухолей поджелудочной железы, меланомы и др.

Взаимодействие между гормонами и гормональнозависимыми опухолями было выявлено впервые в 1896 г., когда хирург из Глазго J. Beatson опубликовал данные успешного лечения трех женщин с прогрессирующим раком молочной железы, которым была произведена двусторонняя овариэктомия.

По механизму действия гормональные препараты отличаются от цитотоксических противоопухолевых средств. Основная их роль — восстановление нарушенной гуморальной регуляции функции клеток. Вместе с тем не исключается и специфическое влияние на опухолевые клетки: они в определенной степени тормозят деление клеток и способствуют их дифференцировке.

Эстрогены назначают для подавления действия в организме андрогенов (например, при раке предстательной железы), андрогены, напротив, — для уменьшения активности эстрогенов (при раке молочной железы и др.). При раке молочной железы и матки используют также прогестины (медроксипрогестерон).

К противоопухолевым гормональным средствам и антагонистам гормонов относят:

1. Андрогенные средства — тестостерон, метилтестостерон, дростанолон (медротестрона пропионат), пролотестон.

2. Эстрогенные средства — фосфэстрол, диэтилстильбэстрол, полиэстрадиола фосфат, эстрамустин, этинилэстрадиол, хлоротрианизен, полиэстрадиола фосфат, гексэстрол.

3. Гестагенные средства (прогестины) — гестонорона капроат, медроксипрогестерон, мегестрол и др.

4. Антагонисты эстрогенов (антиэстрогены) — тамоксифен, торемифен.

5. Антагонисты андрогенов (антиандрогены): бикалутамид, флутамид, ципротерон и др.

6. Гипоталамические факторы («рилизинг-факторы»), высвобождающие гормоны гипофиза: бусерелин, гозерелин, лейпрорелин, трипторелин и др.

7. Ингибиторы ароматазы (аминоглутетимид, анастрозол, эксеместан, летрозол).

8. Ингибиторы биосинтеза гормонов надпочечников (аминоглутетимид, митотан).

9. Глюкокортикоиды (преднизолон, дексаметазон и др.).

10. Аналоги соматостатина (октреотид, ланреотид).

Андрогены (см. Андрогены, антиандрогены) иногда применяют при метастатическом раке молочной железы. Назначают их женщинам с сохраненным менструальным циклом и в том случае, когда продолжительность менопаузы не превышает 5 лет. Нежелательными эффектами андрогенов, особенно при применении больших доз, являются вирилизация у женщин (огрубение голоса, чрезмерный рост волос на лице), задержка воды и солей в организме и др. Начало применения андрогенов (в частности тестостерона) для лечения рака молочной железы относят к 40-м гг. XX в.

Начиная с 1951 г. при лечении рака молочной железы широко используются прогестины (см. Эстрогены, гестагены; их гомологи и антагонисты). Гестагенные препараты применяют также для лечения рака эндометрия и рака почек, но мало используют для лечения рака простаты.

Основным показанием к назначению эстрогенов, начало использования которых в онкологической практике также относится к 40-м гг. XX в., является рак предстательной железы. При раке молочной железы их теперь назначают очень редко.

Важную роль в механизме действия гормональных препаратов играет их связывание со специфическими рецепторами, обнаруженными в тканях и некоторых опухолях.

Антиэстрогены конкурентно связываются с эстрогеновыми рецепторами в органах-мишенях и препятствуют образованию эстрогенрецепторного комплекса с эндогенным лигандом — 17-бета-эстрадиолом. В результате они тормозят стимулируемый эстрогенами рост опухоли. Чем больше эстрогенных рецепторов в опухоли — тем благоприятнее результат лечения антиэстрогенами.

Эффективным антиэстрогеном является тамоксифен — эталонный препарат для лечения рака молочной железы (особенно у женщин в менопаузе). Клиническое использование тамоксифена было начато в 1973 г. В настоящее время тамоксифен является широко используемым препаратом как для проведения адъювантной терапии, так и при лечении больных с диссеминированным процессом. Показано, что тамоксифен эффективен при всех стадиях заболевания, хорошо переносится при приеме в терапевтических дозах. Кроме основного показания — рак молочной железы у женщин — тамоксифен применяют при лечении рака грудной железы у мужчин, рака эндометрия, рака предстательной железы и др.

К антиандрогенам относят ряд соединений стероидной и нестероидной структур, способных подавлять физиологическую активность эндогенных андрогенов. Их действие связано с конкурентным блокированием рецепторов андрогенов в тканях-мишенях, биосинтез и секрецию андрогенов они не нарушают. Антиандрогенное действие свойственно в той или иной степени ряду эндогенных стероидных соединений, в т.ч. прогестинам, эстрогенам и их синтетическим производным, а также некоторым производным самих андрогенов. Из стероидных антиандрогенов наиболее известен ципротерон. В 70-х гг. XX в. появились сообщения о высокой антиандрогенной активности нестероидных соединений — производных карбоксианилида (флутамид и др.). Применяют антиандрогены в основном при раке предстательной железы. Область их использования включает также гиперандрогенные состояния у женщин (гирсутизм, облысение и др.), раннее половое созревание у детей.

Среди антиандрогенов выделяют вещества, которые только блокируют андрогенные рецепторы (т.н. чистые андрогены) — бикалутамид, флутамид, и вещества, которые, кроме способности блокировать рецепторы, имеют гонадотропную активность (т.н. антиандрогены двойного действия) — ципротерон.

Флутамид и бикалутамид блокируют связывание андрогенов с клеточными рецепторами, вследствие чего препятствуют проявлению биологических эффектов андрогенов в андрогенчувствительных органах, в т.ч. в клетках предстательной железы, и таким образом препятствуют росту опухоли. После приема флутамида отмечается повышение плазменных уровней тестостерона и эстрадиола.

Ципротерон обладает более выраженным андрогенным действием, т.к. помимо блокирования действия дигидротестостерона на уровне рецепторов, подавляет высвобождение гонадотропинов и, следовательно, синтез андрогенов. Одновременно с тестостероном в крови снижается содержание ЛГ и ФСГ.

Особым видом антиандрогенной активности обладают соединения, ингибирующие 5-альфа-редуктазу — внутриклеточный фермент предстательной железы, способствующий превращению тестостерона в более активный андроген — дигидротестостерон (ДГТ). Одним из ингибиторов 5-альфа-редуктазы является финастерид, применяющийся при лечении доброкачественной гиперплазии предстательной железы (см. Средства, влияющие на обмен веществ в предстательной железе, и корректоры уродинамики).

Гипоталамические рилизинг-факторы — эндогенные пептидные соединения, оказывающие влияние на высвобождение гипофизом гонадотропных гормонов (в т.ч. лютеинизирующего и фолликулостимулирующего). В настоящее время в медицинских целях используют не естественные рилизинг-факторы из гипоталамуса животных (овец, свиней), а их синтетические аналоги. Аналоги (как агонисты, так и антагонисты) полипептидных гормонов создают путем присоединения, выделения, замещения или изменения некоторых аминокислот в полипептидной цепочке природного гормона. Гонадотропин-рилизинг-гормон (ГнРГ) — гонадорелин, гонадолиберин, гонадотропин-рилизинг фактор — один из представителей класса рилизинг-гормонов гипоталамуса. ГнРГ в большей степени влияет на секрецию ЛГ, нежели ФСГ, поэтому часто его называют также рилизинг-гормоном лютеинизирующего гормона (ЛГРГ).

ГнРГ представляет собой декапептид, состоящий из 10 аминокислот. Установлено, что аминокислоты в положении 2 и 3 ответственны за биологическую активность ГнРГ. Аминокислоты в положении 1, 6, 10 имеют структурную конфигурацию, необходимую для связывания с рецепторами клеток гипофиза. Замещение молекулы ГнРГ в положении 6 и 10 позволило создать агонисты рилизинг-гормона.

Синтетические гонадолиберины — нафарелин, гозерелин, гистрелин, лейпрорелин — аналоги гонадотропин-рилизинг-гормона — содержат D-аминокислоты в положении 6 и этиламидзамещающий глицин в положении 10. Результатом замены аминокислотных остатков в молекуле природного гормона является более выраженное сродство к рецепторам ГнРГ и более продолжительный период полураспада, поэтому аналоги имеют более сильное и более длительное действие, чем нативный гонадотропин-рилизинг-гормон. Так, активность гозерелина превышает активность нативного ГнРГ в 100 раз, трипторелина — в 36 раз, бусерелина — в 50 раз, а T_1/2 синтетических гонадотропинов — 90–120 мин — намного превышает T_1/2 нативного ГнРГ.

В мировой клинической практике известно более 12 лекарственных препаратов-аналогов ГнРГ: бусерелин, гистрелин, гозерелин, лейпрорелин, лутрелин, нафарелин, трипторелин, фертирелин и др. В России зарегистрированы лишь некоторые из них. Применяемые в России противоопухолевые средства — аналоги ГнРГ (гозерелин, лейпрорелин, трипторелин, бусерелин) сходны по структуре, механизму действия, основным фармакокинетическим и фармакодинамическим характеристикам, а также клинической эффективности и безопасности.

Гонадорелин секретируется гипоталамусом не постоянно, а в импульсном режиме, при этом пики следуют друг за другом с определенными интервалами, различными у мужчин и женщин: у женщин ГнРГ выделяется каждые 15 мин (фолликулярная фаза цикла) или 45 мин (лютеиновая фаза цикла и период беременности), у мужчин — 90 мин. ГнРГ обнаружен у всех млекопитающих. Пульсирующее выделение ГнРГ из гипоталамуса поддерживает выработку гонадотропинов в гипофизе.

Аналоги ГнРГ были предложены для клинического использования в 80-е гг. XX в. Эти лекарственные средства оказывают двухфазное действие на гипофиз: взаимодействуя с рецепторами ГнРГ клеток передней доли гипофиза, вызывают кратковременную стимуляцию с последующей длительной десенситизацией, т.е. снижением чувствительности рецепторов аденогипофиза к ГнРГ. После однократной инъекции аналога ГнРГ в результате стимулирующего эффекта усиливается секреция из передней доли гипофиза ЛГ и ФСГ (проявляется повышением содержания тестостерона в крови у мужчин и эстрогенов у женщин), обычно этот эффект наблюдается в первые 7–10 дней. При постоянном длительном применении аналоги гонадорелина подавляют высвобождение ЛГ и ФСГ, снижают функцию яичек и яичников и, соответственно, содержание половых гормонов в крови. Эффект проявляется примерно через 21–28 дней, при этом концентрация тестостерона в крови у мужчин снижается до уровня, наблюдаемого после хирургической кастрации (т.н. «лекарственная кастрация»), а уровень эстрогенов в крови у женщин — до уровня, наблюдаемого в постменопаузе. Эффект является обратимым и после окончания приема препаратов физиологическая секреция гормонов восстанавливается.

Применяют аналоги ГнРГ при раке предстательной железы — они способствуют регрессу опухоли простаты. Женщинам назначают при гормонозависимых опухолях молочной железы, эндометриозе, фиброме матки, т. к. они вызывают истончение эндометрия, уменьшение симптоматики и размеров объемных образований. Кроме того, аналоги ГнРГ применяют при лечении бесплодия (в программах экстракорпорального оплодотворения).

Побочные эффекты этих ЛС, возникающие в начале лечения и обусловленные временной стимуляцией гипофиза, проявляются в усилении симптомов, либо появлении дополнительных симптомов основного заболевания. Эти явления не требуют отмены препарата. Избежать их при лечении рака предстательной железы позволяет одновременное назначение на 2–4 неделе антиандрогена.

Наиболее часто встречающимися нежелательными эффектами у мужчин являются «приливы», снижение либидо, импотенция, гинекомастия. У женщин часто отмечаются «приливы», усиление потоотделения и изменение либидо. При применении аналогов ГнРГ у женщин существует риск усиления снижения плотности костных трабекул в позвонках (может быть необратимым). За период 6-месячного лечения это снижение плотности незначительно, за исключением больных с факторами риска (например остеопороз).

Аналоги ГнРГ выпускаются в различных лекарственных формах — для п/к, в/м, интраназального применения. Внутрь эти ЛС не назначаются, т.к. декапептиды легко расщепляются и инактивируются в ЖКТ. Учитывая необходимость длительного лечения, аналоги ГнРГ выпускаются также в виде лекформ пролонгированного действия, в т.ч. микрокапсул, микросфер.

Большая скорость разрушения ГнРГ (2–8 мин) не позволяет использовать его в клинической практике для длительного применения. Для ГнРГ величина T_1/2 из крови составляет 4 мин, при п/к или интраназальном введении его аналогов — примерно 3 ч. Биотрансформация осуществляется в гипоталамусе и гипофизе. При почечной или печеночной недостаточности коррекции режима дозирования, как правило, не требуется.

Ингибиторы ароматазы начали применяться в онкологической практике в 70–80-е гг. XX в. Ароматаза — цитохром Р450-зависимый фермент, отвечающий за превращение синтезирующихся в коре надпочечников андрогенов в эстрогены. Ароматаза присутствует в различных тканях и органах, включая яичники, жировую ткань, скелетные мышцы, печень, а также ткань опухоли молочной железы. У женщин в пременопаузе основным источником циркулирующих эстрогенов являются яичники, тогда как в постменопаузе эстрогены образуются главным образом вне яичников. Ингибирование ароматазы приводит к уменьшению образования эстрогенов у женщин как в пременопаузе, так и в постменопаузе. Однако в пременопаузе снижение биосинтеза эстрогенов компенсируется усилением синтеза гонадотропинов по принципу обратной связи — снижение синтеза эстрогенов в яичниках стимулирует выработку гипофизом гонадотропинов, которые, в свою очередь, усиливают синтез андростендиона, и уровень эстрогенов вновь повышается. В связи с этим ингибиторы ароматазы неэффективны у женщин в пременопаузе. В постменопаузе, когда яичники перестают функционировать, ось гипоталамус — гипофиз — надпочечники разорвана, и ингибирование ароматазы приводит к значительному подавлению биосинтеза эстрогенов в периферических тканях, а также в ткани опухоли молочной железы.

Первым и фактически единственным представителем ингибиторов ароматазы I поколения является аминоглутетимид — неселективный ингибитор ароматазы. Поскольку аминоглутетимид ингибирует целый ряд ферментов, участвующих в стероидогенезе (подавляет секрецию надпочечниками глюкокортикоидов (кортизола) и используется поэтому при болезни Иценко — Кушинга и др.), при его применении необходимо следить за функциональным состоянием коры надпочечников (может развиться ее гипофункция).

Поиски новых средств, обладающих большей селективностью, лучшей переносимостью и более удобным режимом дозирования, привели к появлению ингибиторов ароматазы II и III поколений. К настоящему времени созданы новые нестероидные (летрозол, анастрозол и др.) и стероидные (эксеместан) соединения этой группы.

Основным показанием для ингибиторов ароматаз является рак молочной железы у женщин в постменопаузе, в т.ч. при резистентности к терапии антиэстрогенами.

К группе ингибиторов биосинтеза гормонов надпочечников, используемых в онкологии, относят митотан и аминоглутетимид. Они подавляют секрецию глюкокортикоидов и могут вызывать деструкцию нормальной и опухолевой ткани коры надпочечников.

Глюкокортикоиды — преднизолон, дексаметазон (см. Глюкокортикостероиды) в связи с их лимфолитическим действием и способностью угнетать митоз лимфоцитов применяют при острых лейкозах (главным образом у детей) и злокачественных лимфомах.

В качестве противоопухолевых средств применяют также некоторые аналоги соматостатина. Например, октреотид и ланреотид используют для симптоматической терапии эндокринных опухолей гастроэнтеропанкреатической системы.

источник