Удаление груди — нередко болезненный вопрос для женщины с раком молочной железы. Однако избавляться от пораженного органа целиком нужно далеко не всегда. Иногда грудь можно сохранить, убрав только опухоль. Не всегда нужно удалять и подмышечные лимфоузлы. Даже если вам показано удаление молочной железы, у вас есть возможность бесплатно и единовременно сделать реконструкцию — установить имплантаты по квоте.
Вместе с врачами-онкологами, резидентами Высшей школы онкологии Александром Петрачковым и Анной Ким мы сделали подробный разбор темы.
Какие общие факторы учитываются врачом при назначении операции при раке молочной железы?
Онкологическая хирургия молочной железы делится на два вида:
1. удаление всего органа (органоуносящая операция);
2. удаление только части органа (органосохраняющая операция).
Мастэктомия — это удаление молочной железы целиком. Единых показаний для ее удаления нет. Однако обычно мастэктомию проводят, если есть:
— внутрипротоковая карцинома, которая занимает почти всю железу;
— несколько очагов. Грубо говоря, вырезать несколько кусков ткани нецелесообразно;
— желание пациентки (в том числе при совмещении с реконструкцией молочной железы);
«Мастэктомия перестает быть «плохой» операцией, потому что теперь ее можно делать с одномоментной реконструкцией. Реконструкция — восстановление молочной железы с помощью протеза (имплантата). Отсроченную реконструкцию делают по желанию пациентки, когда мастэктомия была некоторое время назад»
— кровотечения при распадающейся опухоли;
Важно: Удаление опухоли или всей железы при метастатическом раке груди нецелесообразно! Это возможно только при наличии осложнений со стороны первичной опухоли.
«Не стоит забывать, что сейчас разрабатываются методы генетического исследования женщин с генетической мутацией. Им требуется удаление молочной железы целиком, потому что у них даже в оставшейся железе может возникнуть рак. Однако вопрос остается дискутабельным в профессиональных сообщества. Сейчас идут исследования, которые говорят, что это только опция, есть вариант гормональной профилактики тамоксифеном у женщин-носительниц гена BRCA1»
Да. Чем ниже стадия, тем более щадящие варианты мастэктомии могут быть. Например, возможно полное сохранение всей кожи и соска, а вместо удаленной железы ставится имплантат.
При необходимости реконструкция проводится в несколько этапов — ставится временный имплантат, расширяется и заполняется водой. Затем он растягивает кожу, создавая объем для новой молочной железы. После этого хирург меняет протез на постоянный с силиконом.
Когда действительно нужно удалять подмышечные лимфоузлы (проводить лимфодиссекцию)?
Это дискуссионный вопрос. Сейчас считается, что необходимо удалять только клинически позитивные узлы или когда сигнальные лимфоузлы не обнаруживаются. Удаление лимфоузлов действительно снижает количество рецидивов, но качество жизни пациентки может сильно снизиться.
Раньше полная подмышечная лимфодиссекция была популярной операцией, когда онкология была более радикальной. Сейчас от этого подхода уходят. Многие зарубежные исследователи считают удаление лимфоузлов стадирующей операцией. Она нужна, чтобы понять, насколько распространилось заболевание, и выбрать тактику лечения. Сейчас ее должны делать в следующих случаях:
— при пораженных сигнальных лимфоузлах,
— при выраженных клинических показаниях, когда до начала лечения есть пораженные лимфоузлы и они не исчезают после химиотерапии.
Объем вмешательства зависит от возраста пациентки?
«Вообще я о таких прецедентах слышал. Но есть правила, как обязан себя вести онколог — он должен обсуждать все возможные варианты с пациенткой. Органосохраняющая операция и мастэктомия обладают схожей эффективностью. Выбирать, что ей будут делать, будет только пациентка. Если мы видим небольшую опухоль, то мы предлагаем оба варианта.
Женщины бывают разные. Они хотят разных вещей и по-разному относятся к своему организму, телу. Кто-то очень боится рака и настроена еще до визита к врачу все удалить, не всегда врач может переубедить.
Такие прецеденты должны уйти в прошлое, потому что сам пациент должен решать, что ему больше нужно, если врач не видит препятствий со стороны своих возможностей и онкологических познаний»
Можно ли пойти в частную клинику, чтобы восстановить грудь после мастэктомии?
«Частные клиники общего профиля также занимаются реконструкцией после удаления железы. Однако клиники эстетической медицины специализированно занимаются эстетической хирургией — подтяжкой и увеличением молочных желез. Эстетикой с точки зрения реконструкции занимаются в основном в государственных крупных центрах. Эти операции входят в раздел государственного финансирования. Можно получить операцию по квотам, государство их оплатит»
Какие могут быть протезы (имплантаты)?
Чаще всего имплантаты производятся в Америке. Сейчас стали появляться протезы из Кореи, Мексики, Германии и других стран. Какой имплантат достанется пациентке — зависит от того, что разыграно в тендере. Протезы пока не подвергаются импортозамещению. Они все схожего хорошего качества, стерилизованы и запечатаны. По факту разницы между ними нет — такие же используют в частных клиниках пластической хирургии.
Какие могут быть осложнения при протезировании (установке имплантатов)?
лимфорея (когда комится жидкость после имплантации). Необходимо пунктировать или дренировать;
протрузии имплантатов (когда имплантат продавливает кожу на месте шва). От этого никто не застрахован, но наибольшие риски есть у пациенток после лучевой терапии — кожа истончается, нарушается ее кровоснабжение и риск осложнений увеличивается.
липосакция, когда забирается собственная жировая ткань в шприцы и потом она пересаживается;
использование лоскута из жировой ткани с сосудами.
Это разные по принципу операции и разные по результату, потому что лоскут позволяет сделать единомоментно полный объем молочной железы. Что же про липофилинг, то это, как правило, не больше 100-200 мл за один сеанс, а это редко когда позволяет полностью восстановить ткань молочной железы.
Органосохраняющие операции предполагают просто удаление опухоли из органа. Формат выполнения зависит от того, насколько большая зона удаляется и насколько женщина хочет косметически восстановить железу. Можно ограничиться только удалением опухоли:
без пластики (с незначительной деформацией, не влияющей на качество жизни);
с пластикой лоскутами, восполняющими форму и объем (со спины, живота);
с онкопластикой — маскировкой операции под обычную пластическую операцию с помощью перемещения тканей. Это нужно тем, кто хочет неплохой косметический результат (если есть возможность сделать органосохранную операцию).
Операции с использованием лоскутов
Если врач предлагает лоскутные пластики, то это тоже может быть исполнено в двух вариантах :
если удалена кожа, то мы берем лоскут с других частей тела с кожей;
если кожа не удалена, то мы можем взять только жир и эта операция часто эстетически выигрышная. Однако она технически сложная: занимает порой 7-8 часов, имеет немало осложнений и мало кто владеет навыками таких операций сейчас.
Показания для органосохраняющей операции:
— ранние стадии — T1-T2 (в зависимости от вида новообразования), в том числе после предоперационной химиотерапии.
Фактически, органосохраняющую операцию можно выполнить и при большой опухоли (больше 5 см), просто от органа ничего не останется. Поэтому при больших опухолях мастэктомия целесообразнее.
Примечание: после органосохраняющей операции женщине всегда показан курс (или несколько) лучевой терапии. Теоретически, можно сделать органосохраняющую операцию и на 3-4 стадии, но это необходимо обсудить с врачом. Все зависит от того, какая опухоль у пациентки.
«Когда размер опухоли 5 см и больше — в любом случае уйдет большая часть железы и называть операцию органосохраняющей будет уже неразумно. Почему назначается химиотерапия до операции? Одна из причин — возможность прооперировать органосохранно. Чем меньше размер опухоли, тем меньший объем ткани нужно удалять и тем легче проходит операция. При органосохраняющих операциях можно сделать онкопластику — замаскировать операцию по резекции железы под пластическую операцию. Это будет выглядеть как подтяжка, хотя на самом деле у женщины удалили злокачественную опухоль»
Что лучше с эстетической точки зрения — мастэктомия с реконструкцией или органосохраняющая операция?
Радикальная резекция не всегда обеспечивает лучший косметический результат по сравнению с мастэктомией. Лучевая терапия нужна всегда, после нее может много эстетических нюансов:
— излишняя пигментация кожи,
— деформация кожи от лучевого ожога.
К сожалению, все эти эффекты могут помешать эстетическому результату. Но это не отменяет то, что лучевая терапия всегда нужна после органосохранных операций.
Как различаются подходы к операциям при раке молочной железы в крупных городах и регионах?
«Регионы и крупные города уже подтягиваются к Москве и Питеру. А столица и Петербург оперируют на том же уровне, что и западные коллеги. Сейчас общая тенденция – уменьшать объем операций, не делать сверхрадикальных вмешательств, то есть с удалением мышцы. Если говорить о том, что происходит вне областных центров, то там до сих пор встречаются сверхрадикальные операции. Нужно понимать, что необходимость удаления всей опухоли — это столп всей онкохирургии»
Как понять, что мне могут сделать органосохраняющую операцию или реконструкцию имплантатами?
Обязательно сначала спросите врача: «Могу ли я сохранить грудь? Если нет, какие есть варианты реконструкции?»
Задача врача — обеспечить полной информацией. Он также должен обеспечить безопасность вмешательства — как онкологического, так и эстетического. Пациентка приходит к своему онкологу, зная о своей стадии, желании удалить новообразование, страхах. Если она живет далеко и для нее будет проблематично наблюдаться после реконструкции, ей также нужно сказать об этом врачу. Если вы не уверены в своем враче, напишите другим врачам и уточните все.
Если человек не разбирается в своем диагнозе, может быть есть список вопросов, который стоит задать врачу?
— На какой стадии заболевание?
— Насколько это злокачественная опухоль, требует ли это дополнительного лечения?
— Перечислите симптомы: боли, втянутый сосок, гусиная кожа, покраснение и другие поражения кожи.
Все это может послужить критерием к вмешательству и стоит все это задавать своему врачу. Также стоит уточнить, возможна ли реконструкция.
Врачи вообще заинтересованы в органосохраняющих операциях и реконструкциях, а не только в мастэктомии?
Сохранить грудь — это технически даже проще, чем удалить полностью молочную железу. Однако пока не все и не везде могут делать реконструкции. Обычно происходит так, потому что немногие могут этому обучиться. Такое бывает из-за дорогого обучения, у кого-то больница не может обеспечить оборудованием, в том числе протезами.
источник
События
Рак является одним из самых страшных заболеваний современности, и количество людей, страдающих от него, неуклонно растет. Вопросов о раке у обычных людей появляется много, и специалисты из Лондонского центра по исследованию и диагностике рака ответили на самые распространенные из них.
Сколько видов рака существует?
Всего известно около 200 разновидностей раковых заболеваний, некоторые из них встречаются реже, другие чаще. Не всегда боль является первым симптомом заболевания. Сами по себе раковые клетки не причиняют боль, но когда из-за них появляется опухоль, она может давить на органы человека, либо блокировать дыхательные пути. В таком случае появляется боль. Если болезнь развилась и распространилась на кости, то боль может быть симптомом.
На ранних стадиях рак не убивает, смертельным он становится на последних. При определенных разновидностях рака выживают более 90 процентов пациентов.
Некоторые виды рака убивают посредством разрушения жизненно важных органов. Например, если он поражает легкое, то возникают проблемы с дыханием. Рак может заблокировать работу пищеварительной системы, и в таком случае организм не может всасывать питательные вещества. Если рак поражает кости или печень, то нарушается химический баланс организма.
Сколько стадий рака существует?
Специалисты выделяют четыре стадии рака:
первая стадия – локальный рак, то есть опасные клетки пока не распространяется за пределы очага заболевания.
вторая стадия означает, что опухоль, по сравнению с первой стадией, увеличилась. Может также означать, что раковые клетки распространились на соседние лимфатические узлы, могли проникнуть в кровь, повышая риск развития рака в любом органе.
третья стадия – опухоль большего размера, чем в первых двух стадиях. Раковые клетки распространились в соседние лимфатические узлы, и начинают проникать в расположенные рядом ткани и органы.
четвертая стадия, вторичный или метастатический рак. Раковые клетки распространились на другие органы тела. Люди живут и с четвертой стадией, но в этих случаях врачи чаще держат заболевание под контролем, а не вылечивают.
Можно ли определить, как давно начали развиваться раковые клетки?
Все пациенты задают этот вопрос. В случае с раком кожи можно удалить пораженный участок, и определить начало развития рака. С другими видами рака это сделать невозможно: он может развиваться годами до появления симптомов.
Если у пациента был уже рак, повышается ли риск развития рака другого типа?
Риск развития рака незначительно повышается из-за лечения на начальных стадиях. Если это была радиотерапия, особенно при раке груди, яичек и кожи, то она убивает раковые клетки, но, в то же время, повреждает здоровые клетки, которые могут мутировать в канцерогенные. Но этот риск незначительный.
Влияют ли раса и цвет кожи на риск развития рака?
В общем, нет, но некоторые виды рака чаще встречаются у «цветных» людей. Например, рак простаты чаще выявляют у жителей района Карибского моря, а рак крови – у чернокожих.
Какие виды рака наследственные?
Ученые обнаружили гены, ответственные за рак яичников, груди, матки и кишечника. Даже если у вас есть такие гены, это не означает, что рак у вас обязательно будет развиваться, но вы будете входить в группу повышенного риска его развития. Если вы захотите, вы можете пройти обследование и выяснить, передался ли вам этот ген. Рак простаты, яичек и поджелудочной железы также может наблюдаться у нескольких поколений, но их ген не обнаружен.
Какая разница между первичным и вторичным раком?
Рак называется первичным, если он локальный, то есть раковые клетки остаются в пределах очага заболевания. Вторичный рак наблюдается при отделении раковых клеток от первичной опухоли, их проникновении через кровеносную систему или лимфатические узлы в другой орган, и их развитии на новом месте.
Вторичный рак – это развитая форма рака, которую лечить сложнее. Когда раковые клетки попадают в кровь, опухоль может развиться на новом месте. В таких случаях доктора могут замедлить рост опухоли либо смягчить боль.
Почему нельзя лечить рак трансплантацией органов?
В случае, когда рак распространяется на другие органы, нет никакого смысла в трансплантации органа-очага заболевания, так как раковые клетки, уже проникшие в другие органы, будут развиваться на новом месте. К тому же, пациенту нужно будет пройти курс лечения против отторжения трансплантированного органа, что ослабит иммунную систему, которая борется с раком.
Можно ли заразиться раком от кого-то?
Нет, развитие раковых клеток – это внутренний процесс, и заразиться раковыми клетками невозможно.
Что происходит, когда семейный врач диагностирует рак?
Он должен направить пациента к специалисту. В большинстве случаев требуется хирургическое вмешательство, поэтому вначале пациент встретится с хирургом, затем специалист в области онкологических заболеваний решит, требуется ли терапия (химиотерапия, гормональная терапия) после операции. Если возникнет необходимость, пациента могут направить на радиотерапию к клиническому онкологу.
Могут ли диета и физические упражнения помочь в борьбе с раком?
Сбалансированная диета означает, что состояние здоровья пациента улучшиться перед началом лечения рака. Иммунная система сможет бороться с инфекцией, и выздоровление наступит раньше. Физические упражнения позволят чувствовать себя лучше, но нужно следовать предписаниям врача, и не переусердствовать с ними.
Влияет ли рак на способность иметь детей?
Это зависит от способа лечения рака: некоторые виды химио- и радиотерапии влияют на способность иметь детей. В случае с мужчинами это проще: они могут сдать сперму, а процедура замораживания яичниковой ткани женщин гораздо сложнее.
Почему нельзя оперировать при некоторых видах рака?
Если опухоль находится близко к основным органам, кровеносным сосудам, или у позвоночника, оперировать в таких случаях очень сложно. На последних стадиях, когда рак распространяется за пределы очага заболевания, оперирование неуместно.
Рак крови или костного мозга невозможно оперировать: в таких случаях применяют химиотерапию, радиотерапию, гормональное или биологическое лечение.
При каких видах рака выживаемость выше?
Выживаемость выше при раке яичек и простаты у мужчин, и у женщин с раком груди и матки, так как их можно раньше удалить.
Хирургическое вмешательство зачастую бывает единственно возможным способом спасти больного раком легких. Эта форма патологии является наиболее опасной, так как тяжело выявляется, плохо лечится, быстро метастазируется. Ежегодно от легочной онкологии умирает больше людей, чем от рака желудка и поджелудочной железы вместе взятых. Своевременно проведенная операция на легких при раке может спасти жизнь и подарить еще несколько лет.
Хирургическое вмешательство – основное лечение рака легких. Лучшие прогнозы имеют больные с 1 и 2 стадией заболевания, у пациентов с 3-ей – шансов намного меньше. Но, судя по клиническим данным, врачи оперируют лишь 20 % людей с ранней формой заболевания, а с поздними стадиями – уже 36 %. То есть, если бы больные спохватились и обследовались сразу, а медики – вовремя распознали онкологию, то число спасенных жизней было бы больше.
А пока врачи считают невероятным везением, если у больного удалось определить 1 стадию рака легких. По их мнению, при усовершенствовании методов диагностики можно будет делать операции 70 % больных.
Основную трудность в постановке диагноза составляет не только бессимптомное течение, но, в первую очередь – стремительное развитие, быстрое возникновение метастаз и прорастание их в другие органы больного.
Успешность лечения во многом зависит от типа выявленного новообразования. В зависимости от вида клеток, врачи различают два вида онкологии: мелкоклеточный и немелкоклеточный рак легких. На долю последнего приходится около 80 % случаев заболевания, в то время как первый определяется лишь в 20 %.
В немелкоклеточном раке легких существует четыре подтипа, каждый из которых имеет свои особенности и, соответственно, способы лечения:
Плоскоклеточный рак (или эпидермоидная карцинома) – наиболее распространенный тип легочного рака. Опухоли развиваются из слизистых тканей бронхов. В основном плоскоклеточному раку подвержены мужчины. Аденокарцинома – злокачественное новообразование, формирующееся из железистых клеток эпителия, которые есть в любом органе. Опухоли этого типа возникают в 60 % случаев развития различных видов онкологий, поражающих легкие. Чаще всего развивается у женщин. В отличие от других видов рака, врачи не связывают развитие аденокарциномы с последствиями курения. Размеры опухолей могут быть различными: как совсем маленькие, так и поражающие все легкое. Выживаемость больных – лишь 20 случаев из 100, после операции – 50, а некоторых случаях – 80. Бронхоальвеолярная карцинома – редкая разновидность аденокарциномы, заболеваемость составляет 1,5-10 %. В равной степени поражает мужчин и женщин старше 35-и лет. Отличается медленным ростом и образованием опухолей внушительных размеров. Крупноклеточный недифференцированный рак легких. Характеризуется очень агрессивным и стремительным развитием. Первоначально поражает периферические доли правого или левого легкого (в 80 % случаев), поэтому заболевание протекает бессимптомно, обнаруживается лишь на поздних стадиях, когда опухоль разрослась, и у больного появился кашель, боли, размытость зрения, опущение века и другие признаки. Крупноклеточный отличается медленным делением клеток на ранних этапах болезни и стремительным – на поздних стадиях. Недифференцированный рак легких более других видов патологии склонен к генерализации, что быстро приводит к смерти пациента. Онкологии более всего подвержены женщины, у них патология диагностируется в пять раз чаще, чем у мужчин.
В зависимости от состояния больного, стадии заболевания и метастазирования, различают несколько видов оперативного лечения:
Радикальное: если еще не началось прорастание метастаз, удаляют целое легкое, чтобы полностью убрать опухолевый участок. В таком случае возвращение онкологии после операции почти не происходит. Радикальную терапию не делают на поздних стадиях, когда произошло обширное разрастание опухоли и метастазирование. Условно-радикальное: хирургическое вмешательство дополняется другими методами лечения (лучевой или химиотерапией). Сочетание нескольких способов терапии позволяет подавить раковые клетки, которые еще не начали делиться. Этот вид лечения возможен только на стадиях заболевания, поддающихся коррекции. Паллиативное лечение проводится, если у больного произошли необратимые процессы, вызванные онкологией, и нет шансов на выздоровление. В этом случае проводятся операции, направленные на удаление участков легочной ткани, которые провоцируют сильные боли. Таким образом врачи уменьшают страдания больных и в некоторых случаях продлевают им жизнь.
Оперативное вмешательство подразумевает удаление части легкого с прилегающими тканями, в которые могли проникнуть раковые клетки, либо всего органа – все зависит от степени и образования опухолей. Радикальная терапия осуществляется несколькими способами:
Клиновидная резекция – применяется при небольших размерах новообразования. Опухоль удаляется вместе с прилегающим участком тканей. Сегментэктомия – удаление пораженного сегмента легкого. Лобэктомия – резекция определенной доли органа. Пневмэктомия – полное удаление правого или левого легкого.
Помимо удаления части или целого легкого, врачи могут прибегнуть к одновременному удалению регионарных лимфатических узлов, чтобы исключить возможность рецидивов патологии после лечения.
Сегодня врачи стараются не просто удалить пораженные участки органа или его целиком, сколько борются, чтобы сохранить работоспособность людей в дальнейшем. Для этого делаются многочасовые, по-настоящему ювелирные операции, стараясь максимально сохранить легкое. Так, если карциноид образовался внутри бронха, его удаляют лазерным или фотодинамическим способом. В случае его прорастания в стенки, удаляют поврежденные бронхи, но при этом сохраняют легкое.
Увы, но делать операцию можно не каждому онкобольному. Существует множество факторов, по которым нельзя делать операции:
Обширное распространение рака Высокая активность злокачественных новообразований Пожилой возраст свыше (65-70 лет) Плохое состояние здоровья Сопутствующие заболевания Дыхательная недостаточность Низкий уровень способности организма к восстановлению Нарушение кровообращения Ожирение.
Наиболее отягчающими факторами противопоказаний к проведению операции при раке легких, являются заболевания – эмфизема легких и сердечно-сосудистые патологии.
Типичными осложнениями в послеоперационный период являются гнойные и септические явления, нарушения дыхательной функции, плохое формирование культи бронха, свищи.
Пациент, пришедший в себя после наркоза, испытывает нехватку воздуха и, соответственно, — головокружение и тахикардию. Подобное состояние может сохраняться на протяжении года после операции. Пока соединительная ткань не заполнит пустоту на месте удаленного органа, первое время будет заметна впадина в грудной клетке в прооперированном месте. Со временем она сгладится, но полностью не исчезнет.
Также возможно скопление экссудата в прооперированном месте. После определения причины его возникновения проводят соответствующее лечение.
При удалении части или одного легкого, в организме происходит нарушение анатомических связей. Это и определяет все трудности восстановления после операции. Пока организм приспособится к новым условиям, заполнит пустоту фиброзной ткани, человеку будет нелегко привыкнуть к новому образу жизни. В среднем, на реабилитацию врачи отводят около двух лет, но у всех она проходит по-разному, в зависимости от особенностей организма и усилий самого пациента.
Снижение физической активности неизбежно ведет к увеличению веса, чего категорически нельзя допускать, так как ожирение усилит нагрузку на дыхательную систему, подвергшейся операции. Во время реабилитации показаны умеренные физические нагрузки, дыхательные упражнения для укрепления органов дыхания. Больному следует отказаться от активного курения и беречься от пассивного, соблюдать специальную диету.
Хирургические операции при легочной онкологии – основной способ лечения, от которого нельзя отказываться, если есть хоть малейший шанс продлить жизнь.
источник
Опухоли, обнаруженные в груди, могут быть пугающими, но наличие опухоли не указывает на рак автоматически.
Есть несколько причин для удаления опухолей, а сама хирургическая процедура имеет название лампэктомия.
В рамках данного материала мы рассмотрим причины для проведения операции и поговорим о том, чего ждать пациенткам перед, во время и после процедуры.
Существует несколько причин для проведения лампэктомии.
Врачи могут использовать лампэктомию чтобы удалить подозрительные образования для биопсии или же чтобы удалить опухоли, которые носят злокачественный характер.
После операции женщины с раком груди могут нуждаться в химиотерапии, радиационном облучении или приёме медицинских препаратов. Все эти методы лечения реализуются для того чтобы предупредить возвращение рака.
Перспективы операции зависят от нескольких факторов, в частности, от типа обнаруженной опухоли. Если это рак, то ключевым моментом будет степень его развития.
Есть различные причины для образования в молочных железах опухолей, причём не каждая связана с раком.
Список этих причин включает следующее.
- Кисты. Доброкачественные образования в молочной железе. Они имеют тенденцию появляться в процессе естественных гормональных изменений, например, в начале менструальных циклов. Кисты обычно наполнены жидкостью, которая может быть слита при помощи иглы.
- Фиброз. Утолщение ткани в груди. Обычно оно не представляет для организма женщины никакой угрозы.
- Доброкачественные опухоли. Плотные образования, которые не являются раковыми и не считаются опасными. Они могут доставлять дискомфорт, а иногда вызывают утечки из сосков, в зависимости от места расположения. Единственный метод определить, является опухоль раковой или доброкачественной — изучить под микроскопом клетки, из которых эта опухоль состоит.
Врач может предложить ряд современных диагностических процедур, чтобы посмотреть на опухоль и окружающие её ткани. В число таких процедур может входить маммография, ультразвук или магнитно-резонансная тамография.
Женщины с небольшим риском заболевания раком могут договориться о наблюдении, то есть регулярно посещать врача для проведения проверок состояния молочных желез.
Иногда врач может назначить биопсию. В рамках данной процедуры удаляется небольшая часть опухоли для проведения её анализа и выявления причин. Биопсия — единственный диагностический метод, позволяющий точно определить рак и некоторые другие заболевания.
Есть несколько видов биопсии.
- Биопсия тонкой иглой. При помощи маленькой иглы, которая вводится в опухоль, удаляются несколько клеток для дальнейшего изучения.
- Пункционная биопсия. Более крупная игла используется для удаления от трёх до шести небольших цилиндров ткани аномального образования в груди. Затем эти образцы исследуются под микроскопом.
- Хирургическая биопсия. Хирург делает разрез на груди для удаления или маленького участка аномальной ткани, или опухоли в целом. Удаление опухоли называется эксцизионной биопсией.
Для удаления опухолей в груди могут использоваться несколько типов хирургических процедур. В некоторых случаях грудь удаляется полностью.
Женщине важно обсудить с хирургом, какой тип операции будет наиболее приемлемым. Это будет зависеть от размера и места расположения опухоли, размера груди, стадии развития рака и личных пожеланий пациентки.
Лампэктомия считается щадящей грудь процедурой, поскольку большая часть тканей груди остаётся на своём месте. Если врач подозревает рак, хирург может удалить близкие к опухоли лимфатические узлы для доказательств распространения рака.
Когда операция проводится для удаления раковой опухоли, важно убедиться, что все раковые клетки были полностью удалены. Хирург удалит небольшой участок здоровой ткани, расположенный на границе с опухолью, чтобы провести экспертизу под микроскопом.
Если на границе с опухолью нет раковых клеток, это значит, что есть здоровый или чистый отступ. Если злокачественные клетки имеются, то необходимо назначить ещё одну операцию для удаления остатков раковой ткани.
Ещё один тип операции, сохраняющей грудь — квадрантэктомия. Применяется он относительно редко и состоит в том, что около четверти груди вместе с опухолью удаляется. После успешной квадрантэктомии женщина может рассмотреть вариант проведения восстановительной операции для замены той части груди, которая ранее была удалена.
Полное удаление груди, сосков и всех тканей молочной железы имеет название мастэктомия. В ходе радикальной мастэктомии также удаляются мышцы грудной клетки. Восстановительная операция по созданию новой груди может выполняться или в это же время, или позже.
Лампэктомия обычно выполняется, когда пациентка находится в бессознательном состоянии или в больнице, или в отдельном хирургическом центре. Процедура проводится под общей анестезией, и после непродолжительного реабилитационного периода женщина отправляется домой.
Мастэктомия обычно выполняется в больнице, поскольку процедура и реабилитация после неё носят более комплексный характер.
Если опухоль трудно найти в ткани молочной железы, радиолог может разместить в образовании маркер и тонкий проводник, ведущий от наружной стороны груди вниз к опухоли. Данная процедура упрощает хирургу поиск цели во время операции.
Перед операцией может потребоваться прекращение приёма определённых препаратов для снижения риска кровотечений. Список этих препаратов включает аспирин и другие средства, которые разжижают кровь. Также важно не употреблять пищу за 8-12 часов перед операцией. Кроме того, женщине лучше сразу договориться с близкими людьми о том, чтобы её забрали домой.
Пациенты, которым назначены такие процедуры, несколько раз встречаются с хирургами перед операцией, чтобы обсудить все важные моменты и получить дополнительные инструкции.
Как и любые другие хирургические процедуры, удаление опухолей в груди несёт определённые риски.
В число этих рисков могут входить:
- кровотечения;
- инфекции;
- боль;
- отёки;
- шрамы;
- изменение внешнего вида груди.
Реабилитация будет зависеть от типа выполненной операции. Хирург и лечащий врач дадут подробные инструкции о том, когда и как осуществлять дальнейший уход за организмом.
Да, это страшно — найти в своей груди опухоль. Но важно понимать, что вызвать её может не только рак, но и многие другие причины. Скорейший визит к врачу позволит провести быструю проверку и установить точный диагноз, за которым в случае необходимости последует раннее лечение.
источник
В октябре по всему миру прошли информационные кампании по поводу рака молочной железы. Как болит при онкологии и нужно ли начинать скрининг, если ничего не беспокоит? «Правмир» записал реальные истории женщин о борьбе с раком груди и взял комментарий у специалиста.
“Эта бодренькая старушка сказала, что у меня рак”
Анна, 42 года, на момент постановки диагноза — 38 лет
Узнала о диагнозе я в 2014 году. До этого три года была на учете у маммолога: он наблюдал фиброзно-кистозную мастопатию. Каждые полгода я приходила к врачу — меня осматривали, делали УЗИ, говорили пропивать определенные препараты. Все рекомендации я выполняла в обязательном порядке.
Новообразование находилось в нетипичном месте — в дополнительной дольке молочной железы, почти под мышкой, за грудью. Как-то не хотели на него обращать внимание. За три месяца до того, как мне поставили диагноз – рак молочной железы IIIC стадии — я была на приеме у известного врача. Объяснила, что меня беспокоит, он посмотрел УЗИ, все обследования, сказал, что с фиброзно-кистозной мастопатией живут 95% женщин, рекомендовал пропить курс лекарств, сделать пункцию в своей поликлинике. Дообследоваться на месте не предложил.
Я ушла, а дискомфорт — как выяснилось позже, от этой опухоли размером с фасоль — нарастал, я уже не могла спать на том боку, пошла в районную поликлинику.
Маммолог, осмотрев меня, сказала:
Такое впечатление, что это что-то плохое, давай-ка сразу пункцию сделаем.
Через 10 дней эта бодренькая старушка озвучила, что у меня рак, и надо незамедлительно начинать лечение.
Из ее уст это не звучало как-то трагично. Но, провожая меня из кабинета, она добавила:
Деточка, где же ты так долго гуляла?
Я сразу пошла вставать на учет в онкодиспансер. Три недели я ждала очереди, а в регистратуре никто не подсказал, что при первичном обращении по направлению с уже установленным диагнозом я имею право получить консультацию онколога в течение пяти рабочих дней. В тот период у меня не было финансовой подушки, чтобы обследоваться платно.
Анна
Химиотерапия длилась около четырех месяцев. На нее был хороший отклик, затем сделали полную мастэктомию — удалили грудь и лимфоузлы, через пару месяцев был курс лучевой терапии. Весь цикл лечения пройден, впереди пять лет гормонотерапии. По истечении этого времени, на основании результатов лечения, химиотерапевт даст дальнейшие рекомендации.
Сейчас я живу обычной жизнью. Нахожусь в процессе реконструкции груди, причем так получилось, что реконструктивную операцию делали день в день с первой операцией. Но с интервалом в три года. Изначально, я не планировала делать восстановительную пластику, меня не смущало, что нет груди, у меня не было ограничений, я могла ходить в спортзал, заниматься танцами и йогой, нормально себя чувствовала, грудь небольшая — не было видно асимметрии. Но соблазнилась на реконструкцию, потому что многие из моего окружения начали делать такую пластику — девчонки ходили очень довольные, глаза блестели. И я пошла за компанию — была только на одной консультации у хирурга и сразу решилась.
После лучевой терапии я долго восстанавливалась — после радикальной мастэктомии осталось минимальное количество ткани, которая еще ощутимо пострадала после лучей. Я даже не представляла, что можно будет что-то с этим сделать. У меня была просто впадина на месте груди, ребра, обтянутые кожей. Но доктор как-то совершил волшебство. Уверена, результат будет лучше, чем до начала лечения!
Потом я познакомилась с программой «Женское здоровье», стала в качестве волонтера посещать больницу, вскоре меня пригласили на работу в программу и я стала координатором. Мы общаемся с женщинами, которые недавно узнали о своем заболевании и только вчера сделали операцию на груди. Не вмешиваясь в план лечения, мы делимся своим опытом, отвечаем на вопросы, на которые может ответить только тот, кто пережил рак груди.
Личная жизнь? Мой семейный статус не изменился, но я думаю, что все впереди. Поклонники есть, но близких отношений нет, и это не зависит от того, была ли операция. Вовсе нет. Пока нет человека, с которым в горе и в радости я буду счастлива так же, как счастлива сейчас.
Но скажу вам, за четыре года жизни с онкологическим диагнозом я многого насмотрелась и наслушалась. Несмотря на то, что на дворе 21 век, мифы по поводу рака и табуированность темы еще встречаются. Много заблуждений и непонимания этого диагноза — не только среди обычного населения, но иногда и медперсонала.
После приема у онколога первым, кого я пошла искать — был психолог
Марина, 48 лет, на момент постановки диагноза — 45 лет
У меня появилась шишка. Поначалу она то исчезала, то появлялась. Я закрутилась, заработалась, куча событий во всех сферах жизни, просто шквал какой-то, и мне стало не до этого. Потом я поняла, что я странно себя чувствую и очень сильно устаю. Знакомая гомеопат посоветовала провериться – я еще погуляла, были трудности в семье, но в конце-концов записалась на прием к маммологу.
За день сделали все базовые анализы, платно.
Результата биопсии надо было ждать неделю, но снимки доктор видел, я спросила напрямую – скажите честно, что вы думаете. Он посмотрел, говорит: молодец, что пришла, наш пациент. Биопсия все подтвердила.
Были понятные шаги – один за другим. Первой была операция, операционная гистология совпала с первичной. Расписали план лечения. Вкатили по полной программе восемь химий, лучевая терапия. С момента диагностики до того, как все закончилось, прошёл год.
Пока я сдавала анализы, я работала. После операции была на больничном месяца четыре. За это время договорилась об изменении графика — я работала удаленно, в офис приезжала, когда могла. Здесь, спасибо моему работодателю, они пошли навстречу и поддержали – посмотрели, какие сегменты я в этом состоянии могу закрывать, и так мы продолжали работать.
Сейчас я уже три года принимаю гормонотерапию — это часть моего лечения, мне пить ее еще несколько лет. Да, жизнь стала другой. Друзья — кто-то отсеялся, это стандарт, обычная история. Члены семьи есть разные, ближайшие — поддержали во всем, а кого-то я не стала информировать. Так получилось, что брак распался до диагноза. Я много всего переосмыслила, после приема у онколога первым, кого я пошла искать — был психолог.
За несколько лет до всей этой истории мне в руки попала книга Яны Франк – художницы и иллюстратора, семья которой из Узбекистана уехала в Германию. Она заболела раком — была тяжелейшая история с кишечником, она выбралась из всего этого и рассказывала о себе и лечении. В Германии в план лечения входят сессии с психологом, и если человек отказывается, его лишают страховки – потому что это значит, что он не хочет лечиться.
Работа с психологом – это серьезный, очень важный этап реабилитации, и я очень надеюсь, что это когда-нибудь будет у нас.
Я не ощущала ничего в груди, но при обследовании кишечника нашли опухоль
История 3. Ирина, будет 47 лет, на момент постановки диагноза — 42 года
В какой-то момент я почувствовала, что чем-то болею: как будто что-то со мной не так, я уставала. Я пошла к терапевту — анализы нормальные, все хорошо. И тогда я почему-то решила, что у меня рак, и пошла к онкологу за деньги.
Первый онколог сказал: расслабься, все хорошо. Второй онколог меня пощупал, в том числе и грудь, сказал, что ему не нравится мой кишечник. Вот в процессе обследования кишечника, на КТ, и нашли опухоль в молочной железе. Но я не ощущала ничего в груди.
Диагноз был поставлен в конце года, и мне сказали, что процесс получения квоты будет длительным. Начитавшись всего, я решила лечиться платно. Когда пришла гистология и иммуногистохимия, врачи решили, что рак не такой агрессивный, и начали с операции. Но когда стали пересматривать материал после операции, оказалось, что рак не такой простой.
Начали делать химию – я прошла четыре курса, до сих пор прохожу гормональную терапию. Еще мне сделали овариэктомию (операция по удалению яичников), когда анализы более-менее пришли в норм, мне стало полегче.
Я хотела второго ребенка. Врач сказал:
Тебе 42, когда ты закончишь пить таблетки и можно будет рожать, тебе будет 47, ну куда уже, зачем?
Я подумала-подумала, и правда – я согласилась на вторую операцию достаточно быстро.
Диагноз мне поставили 20 октября, операция была 17 ноября, а химию я закончила 12 февраля. Вторая операция была в конце мая. В общей сложности семь месяцев. Сейчас каждый день в определенное время я пью таблетку — делать так нужно в течение 10 лет, я пропила уже 4 года. Обследования сначала были раз в три месяца, потом — раз в полгода, сейчас — раз в год.
Жизнь стала немножко другой. Из плюсов: полностью изменилась моя профессиональная направленность, болезнь привела меня в сферу, про которую я даже не думала. До диагноза я работала заместителем директора крупной компании, а сейчас я научный сотрудник в учебном заведении. Мне это нравится, первая работа — это работа для денег, а это — работа для себя. В семье сказали: главное, чтобы тебе было лучше.
Мы с мужем почувствовали, что мы вместе и более сильные. Это испытание, но оно было нами пройдено. Наши отношения перешли на другую стадию, стали лучше.
Изменилось внутреннее ощущение себя, но произошло это не быстро. Я не скажу, что сразу была оптимисткой, я плохо себя чувствовала физически, у меня были психологические проблемы из-за переживаний, а потом в какой-то момент все изменилось, не сразу. Люди вели себя по-разному, с некоторыми знакомыми и друзьями мы стало общаться намного меньше, но появились другие.
Рассказывает врача-рентгенолог, консультант программы “Женское здоровье” Ольга Пучкова:
В области молочной железы боль может по нескольким причинам:
– Межреберная невралгия – самая распространенная ситуация. У женщины заболело справа – ныло-ныло и прошло, снова начало ныть, потом снова прошло. Это боль, связанная с позвоночником и ущемлением нервных окончаний в нем.
– Циклическая масталгия — боли предменструального характера. Боли, связанные с молочной железой циклически и функционально, всегда симметричны и касаются обеих желез, клетки одни и те же. Не бывает такого, что только в одной железе есть неприятные ощущения, а в другой нет. Начинаются после овуляции, у кого-то могут быть за две недели до менструации, у кого-то — за два дня, но всегда – после середины цикла.
– Третий вариант — боль, связанная с прорастанием опухоли в нерв. Такая боль постоянная, выраженная, не проходящая вообще. И это большие размеры опухоли, ее сложно с чем-то спутать, и уже есть определенная клиническая картина.
Есть крупные, серьезные исследования, доказывающие, что скрининг при раке молочной железы эффективен. Самые большие программы запущены в Финляндии, Швеции и Голландии и показывают результаты снижения смертности на 50%.
В Финляндии и Голландии скрининговый возраст 50-69 лет, в Швеции — 40-69 лет. В этих странах нет однозначной концепции относительно того, когда начинать скрининг и об интервале между обследованиями. В Швеции принято обследоваться раз в год с 40 до 55 лет и раз в два года, начиная с 55 лет. Они объясняют это биологией рака и возрастом — чем моложе пациентка, тем агрессивнее рост опухоли, поэтому интервал обследования короче.
В Финляндии скрининг раз в два года, в Голландии сейчас обсуждается включение в скрининг женщин с 40 лет.
Если у женщины нет никаких жалоб, ее ничего не беспокоит, то никакие обследования ей не нужны. Дело в том, что у обследования есть положительный результат — выявление рака на ранней стадии, когда он не угрожает жизни, а есть отрицательный — выявление незначительных изменений, которые требуют, тем не менее, каких-то вмешательств — вплоть до биопсии.
Врачи понимают, что до 40 лет вероятность заболеть РМЖ очень низкая, проводить скрининг не целесообразно, а вероятность ложноположительных результатов и выполнения ненужных исследований крайне высока – чего мы пытаемся избегать.
Но если есть жалобы на уплотнение, изменение цвета кожных покровов, формы железы, вытяжение соска или выделений из него – речь идет уже не о скрининге, а о диагностическом обследовании – за один его раунд женщине может быть сделана и маммография, и УЗИ, и биопсия, чтобы подтвердить или исключить проблемы.
Если есть отягощенная наследственность, есть мутации в генах — этим пациенткам раз в год, начиная с 25 лет, делают МРТ с контрастом. Этот скрининг работает в США, Италии и Израиле.
Причиной мастопатии является генетический вариант строения железы, с ним ничего сделать нельзя — это бесполезно и бессмысленно. Плотный фон для рентгенолога – это как облака для пилота, он снижает чувствительность маммографии. Но из-за этого плотного фона мы не призываем чаще обследоваться, возможно лишь добавление УЗИ к маммографии для этих женщин.
Женщина же должна знать, что вариант строения ее железы – такой, он не требует приема никаких препаратов. Распространено назначение «Мастодинона», но этот препарат работает при предменструальной боли, он не рассасывает кисты, фиброзножелезистая ткань никуда не девается – это утопия.
Поэтому если женщину ничто не беспокоит и не болит, она просто живет с этим и регулярно обследуется. На мой взгляд, лучше раз в год, хотя единого мнения на этот счет нет.
источник
Женщинам с раком груди кроме химиотерапии нередко делают и мастэктомию — операцию по удалению молочной железы. Иногда вырезают только опухоль, но некоторым приходится удалять грудь полностью.
Четыре женщины, перенесшие радикальную мастэктомию, рассказали «Бумаге», как операция изменила их отношение к себе, почему они решили не вставлять импланты и как на это отреагировали их близкие.
— У меня двое детей, благополучная семья, я очень спортивная. И к врачам ходила в основном с травмами. У меня была порвана плечевая мышца, и я сначала лечила плечо, потом нашла что-то в груди, и врачи мне сказали, что это, скорее всего, синяк. Но на всякий случай сделали пробу. Это было в декабре 2016 года. И вдруг звонят из поликлиники и говорят, что мне нужно срочно прийти. И так настаивают.
Долго не могла поверить в то, что мне рассказывают, не могла вникнуть в смысл слов «атипичные клетки». Потом уже поговорила с хирургом, он сказал, что диагноз не вызывает ни малейших сомнений, вопрос только в том, какой это вид и какая схема лечения. Помню состояние абсолютной паники и растерянности: что делать, куда пойти? Паника длилась, наверное, неделю.
На работе сказали, что оплатят мое лечение в Герцена (Московский научно-исследовательский онкологический институт имени Герцена — прим. «Бумаги»). Операция прошла 4 августа 2017 года. Сначала я была настроена сразу же сделать одномоментную реконструкцию, потому что просто не представляла, как жить без груди. У меня была паника от картинок, которые я видела в интернете: смотрела на них и рыдала.
Но хирург сказал, что не рекомендует делать одномоментно: у меня третья стадия с метастазами — реконструкция пострадает при лучевой терапии. Технически реконструкцию можно делать спустя полгода после терапии. Я была настроена восстанавливать грудь, но только своим лоскутом (метод восстановления, при котором вместо имплантов используют собственные ткани пациентки: часть мышцы с передней брюшной стенки или лоскут со спины — и перемещают в область груди — прим. «Бумаги»). Однако потом была уже утомлена прошедшим лечением: восемь химий — это очень тяжело. Если после первой химии я была «не в форме» первые два дня, то после восьмой — десять дней совсем никакая.
Это настолько злобное лечение, что организм еще не восстановлен. Понимание этого тормозит меня делать что-то с грудью. И на предложение сделать самую дорогую операцию хирург сказал, что она мне не подходит. И потом, очень много деталей, о которых узнаешь, только вникнув в тему. Например, я перенесла лучевую и потеряла большой вес. Мне сказали, хорошо, что я не сделала имплант: при потере 15 кг и изменении тела он мог бы оказаться на спине.
Мне рекомендуют делать именно импланты, но я не хочу: надеюсь снова заниматься плаванием и айкидо, а [при физических нагрузках] они могут травмироваться, порваться внутри. И вопрос в их долговечности. Что с ними будет через 10 лет, через 20? Я человек нестарый, меня напрягает, что эта штука будет жить внутри меня долгое время. Скорее всего, операцию делать не стану.
Когда у меня была шестая или седьмая химия, в палату привезли женщину, которая не стала делать радикальную мастэктомию. Сейчас у нее метастазы по всему телу. Сколько ей осталось и что можно сделать? Смотреть на нее больно и страшно. Я для себя решила, что это подсказка свыше: [вот] что произойдет, если пожалею убрать грудь.
Было страшно до последнего, даже не могла смотреть на себя в зеркало после операции. Сейчас привыкла. Муж говорил, что для него это абсолютно неважно, но это не те слова, которые я хотела услышать. Когда было совсем тяжело, звонила по телефону горячей линии. И хочу сказать, что сотрудники отрабатывают свою миссию прекрасно. Когда я была на грани отчаяния, слышала [от них] слова, которые, наверное, и хочет услышать человек в такой момент.
Вдруг я поняла, что не одна. Девчонки из группы поддержки рассказывали, что это [удаление груди] как раз фигня, что из всех аспектов лечения он наименее травматичный.
Сейчас хожу в бассейн и до сих пор не могу раздеться при всех: прячусь и переодеваюсь отдельно. Не могу раздеться при муже, хотя он уверяет, что это не имеет никакого значения. Это имеет значение.
С операцией справилась, но длинное лечение сильно меняет мировоззрение. Теперь я ценю себя, жизнь приобрела яркие цвета. Больше не психую из-за немытого пола, непоглаженного белья — хрен с этим. Год не могла это делать и поняла, что [члены семьи] и так проживут; не буду готовить ужин из трех блюд — сварят себе пельмени.
Главное, мне хотелось бы перестать бояться рецидива. Никто не может объяснить, почему это произошло со мной. И образ жизни, и диета — всё было. Я не пила, не курила, родила детей, кормила их сама — не попадаю в группу риска. Один из факторов, почему я не иду на импланты: некоторые онкологи говорят, что это увеличивает риск рецидива. Свою прежнюю форму восстановлю: я человек целеустремленный. Но как мне перестать бояться, что мне опять поставят такой диагноз, не знаю.
Работает в социальной сфере в Москве
— В ноябре 2015 года мне поставили диагноз «рак груди», а в конце года сделали полную мастэктомию левой груди. Сейчас у меня ремиссия.
Моя бабушка болела раком груди; из-за этой болезни умерла мама, когда мне было 16 лет. Тогда я жила в онкоцентре на Каширке (Национальный медицинский исследовательский центр онкологии Блохина, РОНЦ — прим. «Бумаги»). Я всегда была «онконастороженной»: всю жизнь боялась заболеть — до психических срывов (и ходила к психологу, который пытался сгладить этот страх). Тем не менее болезнь не миновала, хотя я регулярно наблюдалась.
Сначала мне диагностировали фиброаденому (доброкачественная опухоль — прим. «Бумаги»), но в итоге это оказался рак. Опухоль обнаружил муж. На следующий день мы поехали в маммологический центр на обследование, но я знала: это диагноз, рак.
Мне диагностировали вторую стадию, и я понимала, что нужно сделать всё радикально, убрать [молочные железы] по максимуму. Мысли, что я теряю грудь и буду испытывать какие-то неудобства или страдания, не было. Просто сгруппировалась и дала себе установку: надо держаться за жизнь.
Я мама 13-летнего ребенка, у меня семья. Муж сразу сказал: «Саша, даже звука не произноси о реконструкции. Ты мне нужна живая: с грудью, без груди, кривая, косая — неважно, лишь бы ты была здесь, с нами».
Девочки, с которыми лежала в больнице и с которыми сейчас общаюсь, не видели себя без груди и решились на реконструкции. Но [реконструкция] — это операция не без последствий. Лечение было очень тяжелым, организму требуется много сил, чтобы это выдержать. И для себя решила, что не готова к этому ни физически, ни морально. Реконструкция — это шестичасовая операция с наркозом, двухнедельный вынос из жизни, который я не могу себе позволить. Стоит ли грудь таких мучений? Для меня нет.
Комплексов и дискомфорта у меня нет, спокойно смотрю на себя в зеркало. У меня вставлен протез, я ношу красивое нижнее белье, замечательно чувствую себя на море в купальниках. Понятно, что не могу надеть какое-нибудь декольте или что-то еще, но этим можно пожертвовать. Чем больше живу, тем больше понимаю, что реконструкция мне не нужна.
Вообще, во мне нет сентиментальности, я даже не плакала [из-за болезни]. Единственное, сказала мужу: «Игорь, ну е-мое, в 38 лет!». А потом видела женщин, заболевших онкологией и в 38, и в 28, и в 20 лет. Я не зациклена на себе, смотрю вокруг и понимаю: есть девчонки-героини, которые столько прошли. А я? Ну прооперировалась, прошла курс химиотерапии, прохожу обследование. Какое отсутствие груди, какие комплексы? В мыслях — только выжить, идти вперед, дожить до совершеннолетия ребенка, дай бог, выучить ее. Была бы возможность, я бы и вторую грудь убрала к чертовой матери.
Специалистка по нетрадиционной медицине из Москвы
— Когда узнала про диагноз, конечно, была в шоке. Но у меня даже вопросов не возникает, [почему это произошло]. В моем случае [причиной] заболевания стала психосоматика. Как мы обычно: нигде не болит — и ладно, а эмоции не так важны в жизни. Оказалось, что очень важны.
У меня была небольшая опухоль в груди, и она меня не беспокоила. В то время я помогала подруге [с ее депрессией], у которой муж умер от рака в 42 года. И вдруг начала думать, а что у меня там [в груди]? Меня это стало беспокоить даже не физически, а эмоционально. Пошла к врачу, и мне моментально поставили диагноз, анализ всё подтвердил, хотя ни боли, ничего не было. Диагностировали вторую стадию.
Когда мне до операции сказали, что возможно полное удаление, я ударилась в рев и в слезы. Но потом [врачи] сказали: «Да нет, обойдемся резекцией (частичным удалением груди — прим. «Бумаги»)». Мы еще думали, в какую сторону сделать шов, как буду прятать его под купальником.
На операционном столе выяснилось, что у меня внутрипротоковый рак, и грудь удалили полностью. Мне было очень тяжело, и процесс по выходу из этого состояния был очень тяжелым. У меня была и химиотерапия, и лучи, но думаю, что держусь за счет нетрадиционной медицины: биоэнергетики, биодинамики, работы с собой, вырисовывания своих эмоций, еще я мандалы рисую.
У меня была дикая депрессия, непрекращаемый поток слез. И если бы не мои подруги, которые вытягивали меня из этого состояния, не знаю, чем бы всё закончилось. Рука после операции не действовала, не могла поднять чашку с водой. Сейчас более или менее, могу выполнять бытовые задачи.
Муж удаление груди воспринял спокойнее меня. Так сложилось, что у нас родственники, у которых находили рак, все умирали. И поэтому потеря груди, а не жены была для него меньшим злом, он прямо об этом говорил. Но меня это мало успокаивало.
Пока не знаю, буду ли делать пластическую операцию, год делать ее нельзя. Переживания смягчились. Но это не я такая умная красавица — просто мне помогли.
Для меня грудь связана с сексуальностью, а женщина без груди — это уже не женщина. Поэтому потеря груди — это потеря и сексуальности, и красоты, вообще всего. Но сейчас понимаю, что в лифчике, например, не видно, что я без груди. Поэтому для посторонних людей ничего не поменялось. Отсутствие груди видно в интимном моменте, в бане. Но в баню мне сейчас всё равно нельзя. Есть такие фитнес-центры, где не общий душ, а кабиночки, я в такой ходила. Но тема пляжа для меня еще не решенная.
Плюсы реконструкции: у меня будет грудь, и меня перестанет беспокоить этот вопрос. А минусы: неизвестно, как себя поведет рука, и брать лоскут живота… Импланты мне не подходят, потому что я буду ощущать в своем теле что-то инородное. И еще очень пугает воздействие наркоза на мозг: потом от него долго отходишь, способность к биоэнергетике понижается — это меня останавливает.
Работала на заводе в Петербурге
— О диагнозе узнала случайно: в апреле прошлого года мылась в душе и нашла у себя уплотнение. Обратилась к гинекологу, а она даже смотреть меня не стала, сказала: идите к хирургу, к терапевту и, вообще, куда хотите. Сделала УЗИ, и врач сказала, что это очень похоже на опухоль. В итоге я пошла в онкодиспансер на Удельной, где мне дали направление в Песочное (НМИЦ онкологии имени Петрова в поселке Песочное — прим. «Бумаги»).
Там все хирурги в один голос сказали, что это опухоль. Сейчас у меня третья стадия, я прошла кучу обследований, и ни одно не выявило саму опухоль, только метастазы. Было обидно удалять грудь, понимая, что опухоли там может и не быть, что она может оказаться в совершенно другом месте. Но биопсия показала, что метастазы именно от молочной железы.
Был вариант резекции, но поскольку непонятно, в каком месте находится опухоль, наобум вырезать какую-то часть [было неэффективно]. А где гарантия, что она не в другом месте? Заведующая отделением сказала, что если для вас это не принципиально важно, то лучше убрать грудь целиком. Мы с мужем посоветовались и решили, что будем удалять полностью.
Любая женщина не готова расстаться со своей грудью, мне было жалко до последнего. Но я себя уговаривала, что это поможет выжить. Что если не сделаю этого, то опухоль, возможно, останется — и тогда придется всё начинать сначала.
Муж до последнего не верил в происходящее. Он у меня человек немногословный, за эти месяцы «постарел». Дети — у меня два мальчика, уже взрослые — поначалу даже не поняли, что произошло. Младшему мы сначала не говорили [подробностей], слово «рак» даже не произносили.
Реконструкцию, скорее всего, делать не буду: не считаю нужным подвергать свой организм дополнительной нагрузке. Всё это не так просто, как рассказывают: нужна серьезная подготовка — не месяц и не два, будет больно, невозможно добиться абсолютной симметрии, то есть нужно и вторую грудь оперировать. Я считаю, что с таким заболеванием, как рак, чем меньше вмешательств, тем лучше. Но, может, изменю свое мнение года через три-четыре.
У меня в семье одни мужчины, поэтому не даю слабины. Все эти мысли, что я инвалид, стараюсь от себя гнать, чтобы не плакать и не расстраиваться. Когда одета, вроде как ничего, но когда раздеваюсь, тяжело. Не могу раздеться при муже, показать ему это всё. Он говорит: «Что ты глупостями занимаешься? Что ты прячешься?». Но я пока не могу себя пересилить.
Поначалу отдыхала. А потом поняла, что если буду лежать, то сойду с ума: у меня все мышцы ослабли, осанку держать не могла. С апреля по январь, когда проходила химиотерапию, не было такой минуты, чтобы не думала о диагнозе. Дошло до того, что с ноября перестала спать. А после операции — как отрезало, будто организм сказал: «Всё, у меня нет рака».
Сейчас из-за лучевой терапии мне нельзя заниматься спортом, но с сентября пойду в бассейн: руку нужно всё время разрабатывать. Я созваниваюсь с женщиной, [которой тоже сделали мастэктомию], она ходит в бассейн и говорит: «Иду в туалет и переодеваюсь там в купальник, никто ничего не замечает». Конечно, при всех это будет не очень легко, но когда переживаешь такую болезнь, очень многое меняется в мироощущении. Если мне будет негде переодеться, буду переодеваться при всех, потому что это нужно для моего здоровья. Кто что подумает — это мало меня интересует. Может, задумаются и пойдут к врачу. Произошедшее со мной сподвигло знакомых пойти обследоваться.
За помощь в подготовке материала «Бумага» благодарит благотворительную программу «Женское здоровье»
источник