Когда удаляют грудь при раке

Операция по удалению опухоли в молочной железе – это один из видов обязательных манипуляций в лечении онкологического заболевания. При обнаружении у женщины злокачественной опухоли ей будет показа операция, масштабы которой зависят от степени развития патологии и других сопутствующих факторов. Удаление молочной железы при онкологии – не редкое явление. В лечении рака это позволит устранить злокачественное новообразование и снизить риск рецидива заболевания в дальнейшем. Лечение рака груди в Москве успешно выполняют в Юсуповской больнице. Это современный медицинский центр, который специализируется на лечении онкологических заболеваний различного вида. В Юсуповской больнице можно получить полный курс лечения патологии и проходить дальнейшее наблюдение для исключения рецидива заболевания.

Хирургическое лечение при наличии онкологической опухоли в молочной железе является одним из обязательных мероприятий в устранении патологии. В редких случаях возможно излечение рака молочной железы без операции. Это может быть при неинвазивной опухоли (то есть на 0-ой стадии рака), когда заболевание не несет угрозу для жизни женщины. В других случаях показана операция.

Опухоль удаляют из груди вместе с пораженными тканями. Также удалению подвергаются лимфатические узлы, если в них обнаруживаются злокачественные клетки. Стандартными операциями являются:

Лампэктомия (удаление небольшой части груди);
Квадрантэктомия (удаление четверти груди);
Мастэктомия (удаление всей груди).

В случае гормонозависимой опухоли также проводится удаление яичников при раке молочной железы. Это позволяет снизить риск рецидива патологии в дальнейшем, если злокачественные клетки реагируют на женские половые гормоны. Удаление яичников при раке молочной железы, в основном, имеет отрицательные отзывы (особенно у женщин детородного возраста). Данный вид операции является особым случаем и применяется при высокой агрессивности опухоли и отсутствия адекватной реакции на гормонотерапию.

Органосохраняющая операция при раке груди подразумевает удаление только самой опухоли и участка тканей около нее. Согласно обсуждениям на Международной конференции по заболеваниям молочной железы 2005 года минимальным порогом для резекции тканей вокруг опухоли должен быть 1 см. При необходимости будет удален больший объем тканей.

Органосохраняющая операция назначается при лечении на ранней стадии инвазивного рака или при неинвазивном раке. Объем операции будет зависеть от размеров опухоли и распространения злокачественных клеток на соседние области.

В большинстве случаев после операции потребуется химио- или радиотерапия для достижения лучшего эффекта в лечении рака груди. Это позволит уничтожить злокачественные клетки, которые остались в организме после операции, и снизить риск рецидива патологии.

Операция при онкологии молочной железы, подразумевающая удаление органа, называется радикальной мастэктомией. Она используется в лечении рака на II-III стадиях (на IV стадии обычно рак не операбелен).

Во время хирургического вмешательства выполняется полная резекция молочной железы. При распространении рака на лимфатические узлы они также подвергаются удалению. В некоторых случаях выполняют резекцию обеих молочных желез, если онкологический процесс распространился на оба органа. После операции потребуется проведение химиотерапии и лучевой терапии, поскольку на этих стадиях обычно наблюдаются метастазы.

После радикальной мастэктомии женщина может воспользоваться методами пластической хирургии для реконструкции груди с помощью имплантов. Это поможет улучшить эстетический вид прооперированного участка. Альтернативным вариантом является использование специальных съемных протезов, которые можно надевать под одежду и снимать в любой момент.

Успех лечения рака молочной железы во многом зависит от его вида и стадии, на которой была начала терапия. Следует отметить, что не всегда размер самой опухоли будет являться фактором, ухудшающим прогноз. Например, если при неинвазивном раке новообразование имеет большие размеры, рак все равно считается 0-ой степени и имеет 98% выживаемость.

При обнаружении рака на І стадии также отмечается высокий процент положительного исхода после лечения, и может потребоваться только органосохраняющая операция.

На ІІ стадии процент выживаемости снижается и составляет 60-80% пятилетней выживаемости после лечения и отсутствия рецидивов.

Рак на ІІІ стадии обычно сопровождается метастазами, что значительно осложняет лечение. В большинстве случаев потребуется радикальная мастэктомия, возможно, с удалением обеих молочных желез. Также применяется химиотерапия в сочетании с лучевой терапией, что отрицательно сказывается на общем состоянии организма. Выживаемость на этой стадии составляет 30-60%.

Онкология IV степени обычно не поддается полноценному лечению. На этой стадии уже отмечается метастазирование в несколько органов и систем. Все мероприятия терапии направлены на улучшение состояние больного и устранение болевых ощущений.

В Москве успешное лечение рака молочной железы проводят в Юсуповской больнице. Здесь пациентки получают полный спектр медицинских услуг для качественного устранения патологии:

Первичная консультация у опытных маммологов и онкологов.
Диагностика с использованием современного высокоточного оборудования (маммография, МРТ, КТ, определение онкологических маркеров, биопсия и др.).
Хирургическое удаление опухоли и пораженных тканей молочной железы (выполняется на базе широкой партнерской сети современных хирургических клиник Москвы).
Химиотерапии и радиотерапия, составляемые по международным протоколам лечения онкологии молочной железы, учитывая индивидуальные особенности пациентки.
Последующие профилактические обследования.

В самых тяжелых случаях в Юсуповской больнице предоставляется паллиативная помощь для облегчения состояния больного.

Лечение пациентов выполняется в комфортном стационаре. Уход за пациентами выполняет квалифицированный персонал, который знает особенности ведения онкологических больных. Палаты оборудованы всем необходимым, чтобы пациенты не беспокоились о бытовых вопросах:

Удобные кровати;
Санузел с индивидуальными гигиеническими наборами;
Телевизор;
Кондиционер;
Кнопка вызова медицинской сестры и т.д.

Комфортная обстановка и заботливый персонал создают условия для улучшения самочувствия и скорейшего выздоровления.

источник

В настоящее время операция по удалению рака молочной железы является одним из основных методов лечения этого злокачественного новообразования. Во всем мире это самое распространенное онкологическое заболевание среди женщин. В общей популяции уступает только раку легких.

Операции при раке молочной железы позволяют удалить из организма колонию атипических (неправильных) клеток. Это спасает организм от развития метастазов опухоли, увеличивает продолжительность и качество жизни.

В зависимости от количества удаляемой вместе с опухолью здоровой ткани операции подразделяются:

Органосохраняющие. Осуществляется полное удаление опухоли в пределах здоровой ткани. По возможности достигается наилучший косметический эффект.
Радикальные. Производится полное или частичное удаление молочной железы.

Лампэктомия выполняется относительно быстро по сравнению с другими методами. Делается небольшой дугообразный разрез длиной в несколько сантиметров. Часто для этого используется электрический скальпель. Это позволяет уменьшить кровопотерю во время лечения и добиться лучшего косметического эффекта в дальнейшем.

Затем удаляется собственно опухоль с небольшим участком окружающей ее здоровой ткани. В результате удается сохранить молочную железу. Это очень важно, особенно для женщин молодого возраста. К недостаткам относится возможная послеоперационная деформация и изменение объема железы. Возможен рецидив злокачественного новообразования.

Секторальная резекция молочной железы является одной из распространенных органосохраняющих операций. Иногда ее называют операцией по Блохину. Выполняется чаще под общим наркозом. Применяют местное обезболивание Новокаином или Лидокаином. Операция выполняется при опухолях небольших размеров, затрагивающих небольшую часть железы. Удаляется приблизительно от 1/8 до 1/6 ее объема.

Субтотальная резекция с лимфаденэктомией. В процессе этой операции удаляют 1/3 или даже половину молочной железы. Одновременно с иссечением опухолевой и железистой тканей часто удаляют малую грудную мышцу и лимфатические узлы (подключичные, подлопаточные).

Криомаммотомия является одним из новейших методов лечения пациенток с диагнозом рак молочной железы.

Сначала делается небольшой разрез. Затем непосредственно к опухолевым клеткам подводится специальный зонд. Температура наконечника зонда составляет около -100-120°C. Опухоль быстро замерзает и превращается в ледяной шарик, примерзший к криозонду. Эта конструкция легко удаляется через небольшой разрез через грудь.

Данная процедура выполняется в редких случаях при маленьком размере опухоли и отсутствии метастазов.

Мастэктомия по Холстеду выполняется под общим наркозом. После обеспечения хирургического доступа путем разреза кожи и подкожной жировой клетчатки удаляют железистую ткань. Затем удаляют большую и малую грудную мышцы на той же стороне. Обязательно производят удаление подлопаточной клетчатки, в которой часто обнаруживают мелкие метастатические очаги.

Удаляется подмышечная клетчатка позади грудных мышц на всех 3 уровнях.

Мастэктомия по Урбану сходна с вышеописанной методикой. Это удаление молочной железы в полном объеме. В дополнение к этому удаляются лимфатические узлы, расположенные по бокам от грудины. Грудина – это плоская кость, расположенная в центре грудной клетки спереди.

Мастэктомия по Пэйти является модифицированным вариантом классической мастэктомии. Выполняется полное удаление железистой ткани молочной железы, малой грудной мышцы. Отличительной особенностью операции является то, что сохраняются большая грудная мышца и жировая клетчатка.

Модифицированная мастэктомия по Маддену отличается от предыдущих вариантов тем, что после удаления собственно молочной железы сохраняются подлежащие грудные мышцы. Удаляется грудная фасция, подмышечная, межмышечная и подлопаточная клетчатки. Одновременно нивелируется опасность дальнейшего развития метастазов в лимфатических узлах, расположенных в клетчатке.

Ампутация молочной железы представляет собой операцию по удалению самой железы с полным сохранением нижележащих тканей.

Опухоль должна хорошо визуализироваться на снимках, выполненных с помощью компьютерного томографа или рентгеновского аппарата. Особое внимание уделяется пациенткам, у которых опухоль обнаружена в нескольких местах одновременно, например, в разных долях 1 железы. В этом случае 1 из радикальных операций считается приоритетной.

Если после проведенной лампэктомии повторно возникает опухоль, то рекомендуется радикальная мастэктомия. Радикальное вмешательство рекомендуется женщинам, у которых имеются противопоказания к проведению сопутствующего лампэктомии курса химиотерапии.

У пациенток с очень маленькой грудью нецелесообразны органосохраняющие операции.

Это связано с тем, что после удаления опухолевого очага часто происходит значительная деформация молочной железы с изменением ее объема. Для многих женщин это является неприемлемым с косметической точки зрения.

В некоторых случаях мастэктомия, независимо от варианта, сочетается с лучевой терапией. Это необходимо при поражении метастазами большого количества лимфатических узлов, при большом размере опухоли (более 5 см в диаметре). При наличии множественных раковых очагов в железистой ткани в послеоперационном периоде проводится курс лучевой терапии.

Специальным исследованием в лаборатории удаленного материала по краям иссеченной ткани иногда обнаруживают раковые клетки. Это является показанием к послеоперационной лучевой терапии.

Оперативное вмешательство по удалению рака молочной железы в среднем длится 1,5-2 часа. Операция, за исключением малоинвазивных, выполняется под общим наркозом. Больную предварительно укладывают на операционный стол. Руку на стороне поражения отводят от туловища перпендикулярно и укладывают на подставку.

Первоначально разрез делается по всей окружности железы в форме полуовала. Затем врач отделяет кожу от подкожной жировой клетчатки. Часто производят рассечение и последующее удаление грудных мышц. Затем при необходимости отводят определенные мышцы в сторону. Это позволяет удалить пораженные раком лимфатические узлы, которые располагаются, например, в подмышечной впадине или под ключицей.

Каждый удаляемый лимфоузел в обязательном порядке отправляют на исследование. После извлечения запланированного объема тканей обязательно подводится дренаж, который позволит в раннем послеоперационном периоде вытекать образующейся жидкости.

Дренаж чаще всего представляет собой небольшую резиновую трубочку. На заключительном этапе операции необходимо остановить кровотечение в операционной ране, если таковое имеется. Затем хирург зашивает операционную рану.

Иногда во время операции приходится удалять значительные участки кожи вместе с железистой тканью. Это в ряде случаев затрудняет процесс сшивания краев раны на заключительном этапе операции. Хирург для обеспечения нормального заживления раны применяет специальные послабляющие разрезы. Они делаются неглубоко в коже по бокам от операционной раны.

В настоящее время разработаны техники выполнения операций с максимальным сохранением кожного покрова.

В независимости от того, какой из типов операций применялся, пациентки часто жалуются на потерю чувствительности в области раны и вокруг нее. Это обусловлено пересечением чувствительных нервов, расположенных в коже, скальпелем хирурга. Данный симптом связан как с малоинвазивной, так и радикальной мастэктомией.

Со временем чувствительность почти всегда восстанавливается. Другим неприятным последствием операции может стать чрезмерная чувствительность или покалывание в области вмешательства. Это также связано с раздражением нервных окончаний во время операции. Неприятные ощущения через некоторое время проходят.

Выбор конкретного вида операции осуществляет хирург-маммолог после тщательного обследования. Необходимо установить точное расположение опухоли, ее размеры и с помощью лабораторных методов окончательно подтвердить диагноз. Каким образом определить наличие опухоли и определить ее тип описано здесь.

При радикальных методах обязательной является госпитализация в стационар онкологического профиля или в специализированное отделение. Пациентка с учетом предоперационной подготовки, непосредственно операции и послеоперационного периода находится в больнице около 2-3 недель.

Если в дополнение к основной операции по удалению РМЖ проводится пластическая реконструктивная операция, то срок пребывания в больнице увеличивается. При выполнении малоинвазивных вмешательств (например, лампэктомии) срок пребывания в стационаре может быть сокращен по усмотрению лечащего врача. В дальнейшем необходимо амбулаторное наблюдение.

Манипуляции на молочной железе, особенно ее полное удаление, является сильным стрессом для женщины. Необходимо проведение тщательного обследования, установление точного диагноза и по возможности выполнение максимально щадящего варианта. Сегодня доступны многочисленные способы протезирования молочных желез после мастэктомии.

Мы будем очень благодарны, если вы оцените ее и поделитесь в социальных сетях

источник

Какие бывают операции по поводу рака груди? В каких случаях они могут быть выполнены? Как зависит хирургическая тактика от стадии опухоли? Можно ли сохранить грудь? Нужно ли удалять лимфатические узлы? Цена операции при раке молочной железы.

Хирургия – основное, радикальное направление в лечении рака молочной железы. Хирургическое лечение рака груди может преследовать разные цели:

Задача радикальной операции – полностью удалить опухолевую ткань. Иногда для этого приходится удалять лишь часть молочной железы, иногда – всю ее целиком. Объем вмешательства зависит от размеров и стадии опухоли.
Паллиативная операция показана, когда удалить опухоль полностью не получается, но хирургическое вмешательство может помочь уменьшить симптомы, улучшить состояние женщины.
Лимфаденэктомия – хирургическое удаление лимфоузлов, если есть подозрение, что они поражены опухолевыми клетками. В соответствии с современными подходами, этому предшествует сентинель-биопсия, представляющая собой по сути диагностическую операцию.
Реконструктивно-пластические операции применяют, чтобы восстановить нормальный внешний вид груди после операций (как правило, мастэктомии) по поводу рака молочной железы.

Во время органосохраняющей операции удаляют опухоль и участок окружающей здоровой ткани. Такая операция называется лампэктомией. Иногда можно услышать другие названия: квадрантэктомия,частичная мастэктомия, секторальная резекция – в зависимости от объема и особенностей вмешательства.

Удаленные ткани отправляют в лабораторию для изучения под микроскопом. Важно изучить край резекции – границу удаленных тканей. В нем не должно быть опухолевых клеток: в таких случаях говорят о негативном крае резекции, это означает, что опухоль удалена полностью. Если край резекции позитивный, это говорит о том, что в нем есть раковые клетки, возможно, они остались в организме женщины. Врач может назначить повторное хирургическое лечение.

Мастэктомия – это оперативное лечение рака молочной железы, во время которого ее удаляют целиком. Существует пять основных видов мастэктомии:

Радикальная: хирург удаляет молочную железу, грудные мышцы (большую и малую), лимфоузлы трех уровней. Это очень травматичная операция, она приводит к сильной деформации. В настоящее время к радикальной мастэктомии прибегают редко: если первичная опухоль или метастазы в лимфоузлах второго уровня врастают в грудные мышцы, в паллиативных целях.
Модифицированная радикальная мастэктомия по методу Patey & Dyson : удаляют всё то же самое, что при радикальной мастэктомии, но сохраняют большую грудную мышцу. За счет этого сокращается объем хирургического вмешательства, меньше деформация. Такую операцию проводят при множественных метастазах в лимфоузлах 1–3 уровней.
Модифицированная радикальная мастэктомия по методу Madden: удаляют всё то же самое, что при радикальной мастэктомии, кроме большой и малой грудных мышц, лимфоузлов третьего уровня. На данный момент это самая популярная разновидность мастэктомии в России.
Модифицированная радикальная мастэктомия по методу Auchincloss H .: удаляют полностью молочную железу и лимфоузлы первого уровня.
Модифицированная радикальная мастэктомия без удаления грудных мышц : удаляют только молочную железу и лимфоузлы трех уровней.

Иногда, например, если имеется генетическая мутация, повышающая риск рака, проводят профилактическую мастэктомию – удаляют вторую, здоровую молочную железу.

В ходе мастэктомии хирург может удалить разное количество кожи, сохранить или удалить сосок и ареолу. Пациентке лучше обсудить эти моменты с хирургом заранее.

Главный вопрос, который встает во время хирургического лечения рака молочной железы: можно ли удалить только опухоль, или стоит выполнить мастэктомию? С одной стороны, органосохраняющие операции позволяют сохранить грудь – один из атрибутов женственности. Но не повысится ли из-за этого риск рецидива?

В настоящее время проведены исследования и установлено, что лампэктомия, дополненная курсом лучевой терапии, не уступает по эффективности мастэктомии и не сопровождается более высоким риском рецидива. У многих женщин можно сохранить грудь. Другой вопрос в том, что не всякому врачу может хватить опыта, знаний, мастерства. Свяжитесь с нами, и мы подскажем, где найти хорошего хирурга-онкомаммолога.

Зачастую операционное лечение рака молочной железы предполагает удаление близлежащих лимфатических узлов.

Раньше хирурги действовали вслепую. Считалось, что, если есть малейшее подозрение на поражение раковыми клетками регионарных лимфоузлов, последние лучше удалить. Такой подход логичен, он помог спасти жизни многих женщин. Но после удаления подмышечных лимфоузлов возникает серьезное осложнение в виде лимфедемы – отека руки.

В настоящее время существует такая диагностическая процедура, каксентинель-биопсия, или биопсия сторожевого лимфоузла. Хирург вводит в опухолевую ткань радиоактивный или флуоресцентный краситель, который затем проникает в лимфатические сосуды. Лимфатический узел, в который препарат попал в первую очередь, называется сторожевым, или сигнальным. Его удаляют и изучают под микроскопом на предмет наличия раковых клеток. Если сигнальный лимфоузел «чист», удалять остальные не нужно.

При раке молочной железы на поздних стадиях хирургическое лечение зачастую носит паллиативный характер. Опухоль невозможно полностью удалить, но можно улучшить состояние женщины. Показания к паллиативным операциям:

Изъязвление опухоли, образование на коже груди открытой раны.
Одиночные метастазы в какой-либо части тела, которые вызывают симптомы и могут быть удалены хирургическим путем.
Сдавление метастазами спинного мозга.
Сильные боли.

После операции по поводу рака молочной железы внешний вид груди можно восстановить. Для этого используют лоскуты на основании прямой мышцы живота, широчайшей мышцы спины, силиконовые импланты. Можно выполнить пластику соска, ареолы.

Реконструктивно-пластическую операцию можно выполнить одновременно с удалением опухоли или спустя некоторое время.

После операции врач может назначить курс адъювантной химиотерапии, лучевой терапии. Это зависит от стадии опухоли, риска рецидива. После наступления ремиссии нужно регулярно посещать врача, ежегодно выполнять маммографию.

Стоимость операции по удалению рака груди зависит от объема хирургического вмешательства, в разных клиниках может сильно различаться ценовая политика. На общую стоимость лечения повлияет продолжительность пребывания в стационаре, необходимость в других видах лечения (химиотерапии, лучевой, гормональной терапии).

Центр Комплексной медицины сотрудничает с лучшими клиниками Москвы:

источник

Рак молочной железы — самое распространенное женское онкологическое заболевание. При своевременном выявлении предпочтительным методом лечения является операция, и пациентке предстоит сделать выбор между органосохраняющим методом, то есть лампэктомией (удаление только плотного новообразования), или полным удалением молочной железы (тотальная мастэктомия). Давайте разберемся, как правильно принять решение в такой непростой ситуации.

Доктор Михаэль Корец — один из лучших хирургов-маммологов в Израиле. Он заведует центром здоровья молочной железы в больнице «Сорока» и ведет частную практику в «Герцлия Медикал Центре» и клинике «Ассута». Мы задали ему несколько вопросов об особенностях выполнения операций на молочной железе при раке.

Принимая решение о необходимой пациентке операции, мы взвешиваем такие факторы, как: размер опухоли, вид рака и степень его распространенности на близлежащие лимфатические узлы и органы. Важно понимать, что рекомендация хирурга ни к чему не обязывает пациентку и, в конечном итоге, окончательное решение принимает она. Часто женщина руководствуется эмоциональными и душевными причинами при выборе метода лечения, и ее решение не всегда совпадает с рекомендацией хирурга.

На сегодняшний день во многих случаях можно добиться желаемого результата с помощью лапмэктомии, не прибегая к радикальному удалению молочной железы. Буквально несколько лет назад в случаях большой опухоли пациентке назначалась мастэктомия, но технологии в сфере хирургии и реконструкции молочной железы стремительно развиваются. Сегодня можно с уверенностью сказать, что процент достижения стойкой ремиссии одинаков среди пациенток, перенесших лампэктомию, и тех, кому была проведена радикальная операция, поэтому мнение, что мастэктомия более эффективна, является неверным в корне.

Из Вашего личного опыта можете ли Вы отметить склонность пациенток к выбору того или иного вида операции?

В последнее время отмечается удивительная склонность пациенток к радикальной резекции молочной железы, иногда даже обеих желез. Мы с коллегами считаем, что «виной» тому является повышение осведомленности о раке груди, что в свою очередь ведет к преувеличенному и не всегда оправданному страху. В наши дни женщины постоянно получают информацию об угрозе рака молочной железы: предупреждающие и разъясняющие проблему сообщения по радио, плакаты на улице, статьи на женских интернет-порталах и так далее. Несмотря на добрые намерения, эта «рекламная кампания» вызвала неожиданный эффект — поверив приводимым аргументам, женщины предпочитают радикальную операцию, чтобы избежать возможного рецидива заболевания.

Несомненно. Распространение информации об истории болезни Анжелины Джоли привело к тому, что женщины недооценивают эмоциональные и физические трудности, связанные с мастэктомией. Они стремятся следовать примеру голливудских звезд и настаивают на радикальной операции, даже когда хирург категорически против.

Есть ли разница в эстетическом эффекте после реконструкции груди вследствие лампэктомии и полной реконструкции после радикальной резекции?

Как я отметил раньше, сфера хирургии и реконструкции молочной железы в течение последних нескольких лет стремительно развивается. Еще совсем недавно после лампэктомии у пациентки оставались значительные шрамы и эстетический эффект оставлял желать лучшего, поэтому многие женщины предпочитали тотальную мастэктомию с полной симметричной реконструкцией. На сегодняшний день новые методы онкопластики позволяют провести прекрасную реконструкцию с маленьким и практически незаметным шрамом даже после лампэктомии.

Хирурги молочной железы рекомендуют пациенткам радикальную операцию, когда в груди выявлено несколько злокачественных очагов вместо одной опухоли. Также в том случае, когда болезнь выявлена на относительно прогрессирующем этапе и речь идет об агрессивной и инвазивной опухоли, предпочтение отдается мастэктомии.

источник

«Детям важнее живая мама, чем грудное вскармливание»

Рак молочной железы — это почти четверть всех злокачественных опухолей у женщин, а предрасположенность к нему сильно повышена при наличии мутаций в генах BRCA1 и BRCA2. Анализ на эти мутации рекомендуют тем, у кого были случаи рака яичника или молочной железы в семье; при их выявлении риск заболевания очень высок, по некоторым данным — до 87 %, то есть рак разовьётся почти наверняка. В таком случае врачи могут предложить выбор между очень пристальным наблюдением, когда обследование проводится раз в полгода и направлено на то, чтобы наконец выявить опухоль на начальной стадии, и превентивной мастэктомией, то есть профилактическим удалением молочных желёз.

Мы уже рассказывали о движении превайворов, или «заранее выживших» — это женщины, перенёсшие превентивную мастэктомию, которые говорят о ней, повышая информированность окружающих. Анна Николаева рассказала нам, как и почему приняла решение удалить молочные железы и как изменилась её жизнь после операции.

Мне двадцать пять лет; в конце февраля я сделала превентивную мастэктомию с одномоментной реконструкцией — так называется операция по удалению молочных желёз и их замене имплантатами.

Когда четыре года назад у моей мамы обнаружили рак яичника, а до этого почти все родственницы по маминой линии болели или умирали от рака, я поняла, что в будущем меня ждёт удаление молочных желёз и яичников. Правда, я предполагала, что будет это не скоро. На тот момент врачи объяснили, что раз в полгода нужно на всякий случай сдавать кровь на онкомаркеры, и я делала это три с половиной года, пока не пришла на консультацию к пластическому хирургу.

Большая грудь начала беспокоить меня ещё в школе — чем старше я становилась, тем сложнее было с ней жить; в итоге я решилась на уменьшение. Хирурга выбирала недолго — решила обратиться к тому же специалисту, у которого мама ещё до болезни делала несколько косметических операций. Я думала, что мне придётся уговаривать врача уменьшить мне грудь, а он будет отвечать в духе «вот родишь, тогда приходи». Но встреча прошла совсем по-другому.

Сразу после рассказа о маме — на тот момент прошло почти полгода после её смерти — врач спросил меня, когда я в последний раз обследовала грудь. Я этого никогда не делала, поскольку, как и многие, считала, что до тридцати пяти лет это неактуально. Врач выдал целый список дел: УЗИ, рентгенография, осмотр у маммолога и анализ крови на мутации генов BRCA. Он объяснил мне, что уменьшить грудь, конечно, можно, но прежде чем принимать решение, нужно получить результаты всех анализов и, в случае наличия мутации, рассмотреть вариант мастэктомии.

К тому моменту у меня на руках уже были положительные результаты анализа
на мутацию в BRCA — и я знала,
что рак молочной железы разовьётся
с вероятностью в 85–90 %. Так что про себя
я уже всё решила.

Такой результат консультации, конечно, удивил, но я решила не делать поспешных выводов и начала обследования. Записаться на все процедуры удалось не без труда: тот же рентген груди обычно до тридцати пяти лет не делают. Следующей моей ошибкой было рассказать маммологу о реальной причине визита: упомянув планируемую пластическую операцию, я, конечно же, получила тот самый комментарий о возрасте и отсутствии детей. Однако к тому моменту у меня на руках уже были положительные результаты анализа на мутацию гена BRCA1 — и я знала, что рак молочной железы разовьётся с вероятностью в 85–90 %. Так что про себя я уже всё решила.

На УЗИ у меня обнаружили небольшое образование, которое скорее всего было доброкачественным, но всё-таки я послушалась врача и поехала на консультацию к маммологу-онкологу в один из самых известных онкологических центров Москвы. Поездка туда была очередной ошибкой: мне пришлось выслушать кучу недовольных комментариев в адрес моего врача и уехать с формулировкой «вряд ли это злокачественное образование, но я бы вас понаблюдал» и направлением на очередное УЗИ через месяц.

Как человек, знакомый с непредсказуемостью рака не понаслышке, я решила больше не искушать судьбу: приняла решение о мастэктомии, приехала к хирургу и показала ему результаты всех обследований. Он меня поддержал. Хотя без препятствий не обошлось: на этой консультации присутствовали ещё два доктора, и у каждого было своё мнение насчёт моей ситуации. Я их выслушала, уехала домой и ещё какое-то время думала. Конечно, удалить молочные железы в двадцать пять лет — решение непростое. Но я уверена, что моим детям будет важнее живая мама, чем грудное вскармливание. К счастью, все близкие и друзья меня полностью поддержали.

Дату операции назначили за две недели. В этот момент я впервые начала по-настоящему нервничать, стала искать в интернете истории женщин об этой операции и ничего не находила. Это пугало и смущало, но выбора у меня не было.

Операция длилась около четырёх часов и прошла хорошо; следующую неделю я провела в больнице и в основном спала от большого количества обезболивающих. Мне очень повезло: рядом всё время был любимый человек, который во всём помогал. Помню особое наслаждение, когда спустя четыре дня после операции я смогла вымыть голову. Весь персонал клиники был очень внимателен ко мне, за что я им невероятно благодарна — были моменты, когда что-то болело, я плакала, а медсёстры меня успокаивали.

Тогда же, ещё в больнице, я начала выкладывать видео в инстаграм и написала об операции в фейсбуке. До неё я долго думала, стоит ли предавать историю огласке — или лучше пусть о ней знают только самые близкие. Решение я приняла за несколько минут до вмешательства, выложив первую стори. Я посчитала, что так смогу помочь женщинам, оказавшимся в похожем положении. В ответ я получила колоссальную поддержку, которая тогда была особенно важна.

По возвращении домой я столкнулась с новой проблемой. Несмотря на то что я очень хотела вернуться из больницы, я не задумывалась, что я буду предоставлена самой себе, а медработников вокруг не будет. В первый же день у меня началась паника, я боялась лишний раз пошевелиться. Малейшее изменение в состоянии вызывало кучу переживаний, а постоянно тревожить врачей было очень неловко. Первую неделю дома я пролежала в кровати — после операции не было сил, хотя, конечно, мне хотелось побыстрее снова заниматься домашними делами, работой, встречаться с друзьями и жить обычной жизнью.

Я никогда не была склонна к панике, но в те дни я переживала из-за малейшего пустяка, постоянно рассматривала грудь в зеркале и боялась, что после операции она будет некрасивой или неровной. Конечно, я понимала, что это глупо — ведь вмешательство было не ради внешности, а ради спокойной жизни. Но потерять контроль над своим телом всё равно было страшно. Меня накрыла жуткая апатия. Приезжали друзья, папа вернулся из командировки, все меня поддерживали, и потихоньку я пришла в себя.

Я всё время рассматривала грудь в зеркале и боялась, что после операции она будет некрасивой. Конечно, я понимала, что это глупо — но потерять контроль над своим телом всё равно было страшно

Я продолжаю раз в несколько недель встречаться с врачами: процесс заживления затянулся из-за небольших осложнений. У этой операции есть два варианта, чаще соски удаляют полностью и на их месте делают имитацию, которая внешне ничем не отличается, но не обладает такой чувствительностью. Можно попытаться сохранить соски, но это намного сложнее, особенно когда грудь большая. Сосок может не прижиться из-за того, что ножка, на которой он находится, получается больше, чем новая грудь, и её приходится как-то складывать — так мне объяснил врач. Я всё-таки решила рискнуть и сохранить соски, но правый не прижился, и через две недели после операции его пришлось удалить. Сейчас рана почти полностью затянулась, там образуется рубцовая ткань (она немного темнее, поэтому ощущение ареолы визуально осталось). Не знаю, буду ли после окончательного заживления исправлять это, вариантов много: можно сделать имитацию соска из своей кожи, а ещё бывают татуировки или протезы, которые приклеиваются на специальный клей. Но я пока даже не знаю, надо ли мне это. Чувствую же себя отлично.

Хотя несколько месяцев назад я даже не представляла, что меня ждёт, сейчас могу честно сказать, что оно того стоило. Я продолжаю рассказывать об операции в соцсетях, делюсь опытом и отвечаю на все вопросы. Я на себе прочувствовала, как важно, чтобы рядом был человек, который понимает тебя и может дать совет, особенно когда речь идёт о такой нечастой операции, как превентивная мастэктомия. Что касается размера — грудь стала меньше и более красивой формы, ушло обвисание, сейчас у меня размер С и, думаю, она ещё чуть уменьшится и примет окончательный вид.

Я верю, что такого рода вмешательство может спасти жизнь многим женщинам и что о нём нужно говорить, — теперь я хочу создать сайт, где все желающие смогут прочитать мою историю, попросить совета или задать вопрос. Я, конечно, не врач и ни в коем случае не настаиваю на принятии серьёзных мер, даже если они оправданны. Каждая женщина должна решать сама — но для этого она должна знать о такой возможности.

Кто-то поделился моей историей в соцсетях, а кто-то пошёл ещё дальше: например, совместно с Анной Писман, основательницей и дизайнером ювелирного бренда Moonka Studio, я планирую создать коллекцию украшений, средства от продажи которой пойдут в один из фондов по борьбе с раком. И это ещё один способ информировать людей, ведь многие до сих пор толком не понимают, что такое рак и входят ли они в группу повышенного риска.

источник

Женщинам с раком груди кроме химиотерапии нередко делают и мастэктомию — операцию по удалению молочной железы. Иногда вырезают только опухоль, но некоторым приходится удалять грудь полностью.

Четыре женщины, перенесшие радикальную мастэктомию, рассказали «Бумаге», как операция изменила их отношение к себе, почему они решили не вставлять импланты и как на это отреагировали их близкие.

— У меня двое детей, благополучная семья, я очень спортивная. И к врачам ходила в основном с травмами. У меня была порвана плечевая мышца, и я сначала лечила плечо, потом нашла что-то в груди, и врачи мне сказали, что это, скорее всего, синяк. Но на всякий случай сделали пробу. Это было в декабре 2016 года. И вдруг звонят из поликлиники и говорят, что мне нужно срочно прийти. И так настаивают.

Долго не могла поверить в то, что мне рассказывают, не могла вникнуть в смысл слов «атипичные клетки». Потом уже поговорила с хирургом, он сказал, что диагноз не вызывает ни малейших сомнений, вопрос только в том, какой это вид и какая схема лечения. Помню состояние абсолютной паники и растерянности: что делать, куда пойти? Паника длилась, наверное, неделю.

На работе сказали, что оплатят мое лечение в Герцена (Московский научно-исследовательский онкологический институт имени Герцена — прим. «Бумаги»). Операция прошла 4 августа 2017 года. Сначала я была настроена сразу же сделать одномоментную реконструкцию, потому что просто не представляла, как жить без груди. У меня была паника от картинок, которые я видела в интернете: смотрела на них и рыдала.

Но хирург сказал, что не рекомендует делать одномоментно: у меня третья стадия с метастазами — реконструкция пострадает при лучевой терапии. Технически реконструкцию можно делать спустя полгода после терапии. Я была настроена восстанавливать грудь, но только своим лоскутом (метод восстановления, при котором вместо имплантов используют собственные ткани пациентки: часть мышцы с передней брюшной стенки или лоскут со спины — и перемещают в область груди — прим. «Бумаги»). Однако потом была уже утомлена прошедшим лечением: восемь химий — это очень тяжело. Если после первой химии я была «не в форме» первые два дня, то после восьмой — десять дней совсем никакая.

Это настолько злобное лечение, что организм еще не восстановлен. Понимание этого тормозит меня делать что-то с грудью. И на предложение сделать самую дорогую операцию хирург сказал, что она мне не подходит. И потом, очень много деталей, о которых узнаешь, только вникнув в тему. Например, я перенесла лучевую и потеряла большой вес. Мне сказали, хорошо, что я не сделала имплант: при потере 15 кг и изменении тела он мог бы оказаться на спине.

Мне рекомендуют делать именно импланты, но я не хочу: надеюсь снова заниматься плаванием и айкидо, а [при физических нагрузках] они могут травмироваться, порваться внутри. И вопрос в их долговечности. Что с ними будет через 10 лет, через 20? Я человек нестарый, меня напрягает, что эта штука будет жить внутри меня долгое время. Скорее всего, операцию делать не стану.

Когда у меня была шестая или седьмая химия, в палату привезли женщину, которая не стала делать радикальную мастэктомию. Сейчас у нее метастазы по всему телу. Сколько ей осталось и что можно сделать? Смотреть на нее больно и страшно. Я для себя решила, что это подсказка свыше: [вот] что произойдет, если пожалею убрать грудь.

Было страшно до последнего, даже не могла смотреть на себя в зеркало после операции. Сейчас привыкла. Муж говорил, что для него это абсолютно неважно, но это не те слова, которые я хотела услышать. Когда было совсем тяжело, звонила по телефону горячей линии. И хочу сказать, что сотрудники отрабатывают свою миссию прекрасно. Когда я была на грани отчаяния, слышала [от них] слова, которые, наверное, и хочет услышать человек в такой момент.

Вдруг я поняла, что не одна. Девчонки из группы поддержки рассказывали, что это [удаление груди] как раз фигня, что из всех аспектов лечения он наименее травматичный.

Сейчас хожу в бассейн и до сих пор не могу раздеться при всех: прячусь и переодеваюсь отдельно. Не могу раздеться при муже, хотя он уверяет, что это не имеет никакого значения. Это имеет значение.

С операцией справилась, но длинное лечение сильно меняет мировоззрение. Теперь я ценю себя, жизнь приобрела яркие цвета. Больше не психую из-за немытого пола, непоглаженного белья — хрен с этим. Год не могла это делать и поняла, что [члены семьи] и так проживут; не буду готовить ужин из трех блюд — сварят себе пельмени.

Главное, мне хотелось бы перестать бояться рецидива. Никто не может объяснить, почему это произошло со мной. И образ жизни, и диета — всё было. Я не пила, не курила, родила детей, кормила их сама — не попадаю в группу риска. Один из факторов, почему я не иду на импланты: некоторые онкологи говорят, что это увеличивает риск рецидива. Свою прежнюю форму восстановлю: я человек целеустремленный. Но как мне перестать бояться, что мне опять поставят такой диагноз, не знаю.

Работает в социальной сфере в Москве

— В ноябре 2015 года мне поставили диагноз «рак груди», а в конце года сделали полную мастэктомию левой груди. Сейчас у меня ремиссия.

Моя бабушка болела раком груди; из-за этой болезни умерла мама, когда мне было 16 лет. Тогда я жила в онкоцентре на Каширке (Национальный медицинский исследовательский центр онкологии Блохина, РОНЦ — прим. «Бумаги»). Я всегда была «онконастороженной»: всю жизнь боялась заболеть — до психических срывов (и ходила к психологу, который пытался сгладить этот страх). Тем не менее болезнь не миновала, хотя я регулярно наблюдалась.

Сначала мне диагностировали фиброаденому (доброкачественная опухоль — прим. «Бумаги»), но в итоге это оказался рак. Опухоль обнаружил муж. На следующий день мы поехали в маммологический центр на обследование, но я знала: это диагноз, рак.

Мне диагностировали вторую стадию, и я понимала, что нужно сделать всё радикально, убрать [молочные железы] по максимуму. Мысли, что я теряю грудь и буду испытывать какие-то неудобства или страдания, не было. Просто сгруппировалась и дала себе установку: надо держаться за жизнь.

Я мама 13-летнего ребенка, у меня семья. Муж сразу сказал: «Саша, даже звука не произноси о реконструкции. Ты мне нужна живая: с грудью, без груди, кривая, косая — неважно, лишь бы ты была здесь, с нами».

Девочки, с которыми лежала в больнице и с которыми сейчас общаюсь, не видели себя без груди и решились на реконструкции. Но [реконструкция] — это операция не без последствий. Лечение было очень тяжелым, организму требуется много сил, чтобы это выдержать. И для себя решила, что не готова к этому ни физически, ни морально. Реконструкция — это шестичасовая операция с наркозом, двухнедельный вынос из жизни, который я не могу себе позволить. Стоит ли грудь таких мучений? Для меня нет.

Комплексов и дискомфорта у меня нет, спокойно смотрю на себя в зеркало. У меня вставлен протез, я ношу красивое нижнее белье, замечательно чувствую себя на море в купальниках. Понятно, что не могу надеть какое-нибудь декольте или что-то еще, но этим можно пожертвовать. Чем больше живу, тем больше понимаю, что реконструкция мне не нужна.

Вообще, во мне нет сентиментальности, я даже не плакала [из-за болезни]. Единственное, сказала мужу: «Игорь, ну е-мое, в 38 лет!». А потом видела женщин, заболевших онкологией и в 38, и в 28, и в 20 лет. Я не зациклена на себе, смотрю вокруг и понимаю: есть девчонки-героини, которые столько прошли. А я? Ну прооперировалась, прошла курс химиотерапии, прохожу обследование. Какое отсутствие груди, какие комплексы? В мыслях — только выжить, идти вперед, дожить до совершеннолетия ребенка, дай бог, выучить ее. Была бы возможность, я бы и вторую грудь убрала к чертовой матери.

Специалистка по нетрадиционной медицине из Москвы

— Когда узнала про диагноз, конечно, была в шоке. Но у меня даже вопросов не возникает, [почему это произошло]. В моем случае [причиной] заболевания стала психосоматика. Как мы обычно: нигде не болит — и ладно, а эмоции не так важны в жизни. Оказалось, что очень важны.

У меня была небольшая опухоль в груди, и она меня не беспокоила. В то время я помогала подруге [с ее депрессией], у которой муж умер от рака в 42 года. И вдруг начала думать, а что у меня там [в груди]? Меня это стало беспокоить даже не физически, а эмоционально. Пошла к врачу, и мне моментально поставили диагноз, анализ всё подтвердил, хотя ни боли, ничего не было. Диагностировали вторую стадию.

Когда мне до операции сказали, что возможно полное удаление, я ударилась в рев и в слезы. Но потом [врачи] сказали: «Да нет, обойдемся резекцией (частичным удалением груди — прим. «Бумаги»)». Мы еще думали, в какую сторону сделать шов, как буду прятать его под купальником.

На операционном столе выяснилось, что у меня внутрипротоковый рак, и грудь удалили полностью. Мне было очень тяжело, и процесс по выходу из этого состояния был очень тяжелым. У меня была и химиотерапия, и лучи, но думаю, что держусь за счет нетрадиционной медицины: биоэнергетики, биодинамики, работы с собой, вырисовывания своих эмоций, еще я мандалы рисую.

У меня была дикая депрессия, непрекращаемый поток слез. И если бы не мои подруги, которые вытягивали меня из этого состояния, не знаю, чем бы всё закончилось. Рука после операции не действовала, не могла поднять чашку с водой. Сейчас более или менее, могу выполнять бытовые задачи.

Муж удаление груди воспринял спокойнее меня. Так сложилось, что у нас родственники, у которых находили рак, все умирали. И поэтому потеря груди, а не жены была для него меньшим злом, он прямо об этом говорил. Но меня это мало успокаивало.

Пока не знаю, буду ли делать пластическую операцию, год делать ее нельзя. Переживания смягчились. Но это не я такая умная красавица — просто мне помогли.

Для меня грудь связана с сексуальностью, а женщина без груди — это уже не женщина. Поэтому потеря груди — это потеря и сексуальности, и красоты, вообще всего. Но сейчас понимаю, что в лифчике, например, не видно, что я без груди. Поэтому для посторонних людей ничего не поменялось. Отсутствие груди видно в интимном моменте, в бане. Но в баню мне сейчас всё равно нельзя. Есть такие фитнес-центры, где не общий душ, а кабиночки, я в такой ходила. Но тема пляжа для меня еще не решенная.

Плюсы реконструкции: у меня будет грудь, и меня перестанет беспокоить этот вопрос. А минусы: неизвестно, как себя поведет рука, и брать лоскут живота… Импланты мне не подходят, потому что я буду ощущать в своем теле что-то инородное. И еще очень пугает воздействие наркоза на мозг: потом от него долго отходишь, способность к биоэнергетике понижается — это меня останавливает.

Работала на заводе в Петербурге

— О диагнозе узнала случайно: в апреле прошлого года мылась в душе и нашла у себя уплотнение. Обратилась к гинекологу, а она даже смотреть меня не стала, сказала: идите к хирургу, к терапевту и, вообще, куда хотите. Сделала УЗИ, и врач сказала, что это очень похоже на опухоль. В итоге я пошла в онкодиспансер на Удельной, где мне дали направление в Песочное (НМИЦ онкологии имени Петрова в поселке Песочное — прим. «Бумаги»).

Там все хирурги в один голос сказали, что это опухоль. Сейчас у меня третья стадия, я прошла кучу обследований, и ни одно не выявило саму опухоль, только метастазы. Было обидно удалять грудь, понимая, что опухоли там может и не быть, что она может оказаться в совершенно другом месте. Но биопсия показала, что метастазы именно от молочной железы.

Был вариант резекции, но поскольку непонятно, в каком месте находится опухоль, наобум вырезать какую-то часть [было неэффективно]. А где гарантия, что она не в другом месте? Заведующая отделением сказала, что если для вас это не принципиально важно, то лучше убрать грудь целиком. Мы с мужем посоветовались и решили, что будем удалять полностью.

Любая женщина не готова расстаться со своей грудью, мне было жалко до последнего. Но я себя уговаривала, что это поможет выжить. Что если не сделаю этого, то опухоль, возможно, останется — и тогда придется всё начинать сначала.

Муж до последнего не верил в происходящее. Он у меня человек немногословный, за эти месяцы «постарел». Дети — у меня два мальчика, уже взрослые — поначалу даже не поняли, что произошло. Младшему мы сначала не говорили [подробностей], слово «рак» даже не произносили.

Реконструкцию, скорее всего, делать не буду: не считаю нужным подвергать свой организм дополнительной нагрузке. Всё это не так просто, как рассказывают: нужна серьезная подготовка — не месяц и не два, будет больно, невозможно добиться абсолютной симметрии, то есть нужно и вторую грудь оперировать. Я считаю, что с таким заболеванием, как рак, чем меньше вмешательств, тем лучше. Но, может, изменю свое мнение года через три-четыре.

У меня в семье одни мужчины, поэтому не даю слабины. Все эти мысли, что я инвалид, стараюсь от себя гнать, чтобы не плакать и не расстраиваться. Когда одета, вроде как ничего, но когда раздеваюсь, тяжело. Не могу раздеться при муже, показать ему это всё. Он говорит: «Что ты глупостями занимаешься? Что ты прячешься?». Но я пока не могу себя пересилить.

Поначалу отдыхала. А потом поняла, что если буду лежать, то сойду с ума: у меня все мышцы ослабли, осанку держать не могла. С апреля по январь, когда проходила химиотерапию, не было такой минуты, чтобы не думала о диагнозе. Дошло до того, что с ноября перестала спать. А после операции — как отрезало, будто организм сказал: «Всё, у меня нет рака».

Сейчас из-за лучевой терапии мне нельзя заниматься спортом, но с сентября пойду в бассейн: руку нужно всё время разрабатывать. Я созваниваюсь с женщиной, [которой тоже сделали мастэктомию], она ходит в бассейн и говорит: «Иду в туалет и переодеваюсь там в купальник, никто ничего не замечает». Конечно, при всех это будет не очень легко, но когда переживаешь такую болезнь, очень многое меняется в мироощущении. Если мне будет негде переодеться, буду переодеваться при всех, потому что это нужно для моего здоровья. Кто что подумает — это мало меня интересует. Может, задумаются и пойдут к врачу. Произошедшее со мной сподвигло знакомых пойти обследоваться.

За помощь в подготовке материала «Бумага» благодарит благотворительную программу «Женское здоровье»

источник

Удаление опухоли обычно выполняется по поводу фиброаденомы. Кожный разрез делается либо над самой опухолью, либо по краю ареолы (околососковый кружок), либо по субмаммарной складке (складка под молочной железой). Два последних варианта более эстетичны. Обычно, через год рубец от такого разреза довольно трудно найти. Производится удаление самой опухоли, при этом не повреждаются протоки молочной железы (и не возникает проблем для последующего кормления грудью), не возникает деформации железы, не возникает дефицита объёма железы. Ушивается «ямка» в месте расположения опухоли, накладывается внутрикожный шов.

Хирургическое лечение рака молочной железы, несомненно, является основным методом комплексного лечения. Его эффективность существенно возрастает при сочетании с химиотерапией, гормональной терапией и лучевой терапией.

Одним из основных принципов лечения рака молочной железы в Европейской клинике является проведение в основном органосохраняющих операций, так и операций полного удаления молочной железы (мастэктомия), с учетом индивидуальных показаний.

Суть органосохраняющей операции при раке молочной железы заключается в удалении только очага опухоли молочной железы с небольшим количеством окружающей здоровой ткани (лампэктомия и квадрантектомия). После такой операции обычно следует курс лучевой терапии на область оставшихся тканей молочной железы и регионарных зон.

Важно знать, что при инвазивном раке обе эти операции сочетаются с обязательным удалением подмышечных лимфатических узлов — лимфаденэктомией. При неинвазивных формах рака в настоящее время полного трехуровнего удаления лимфоузлов не производится, поскольку это резко ухудшает качество жизни пациенток — развивается отёк верхней конечности (лимфедема), нарушения подвижности в плечевом суставе, а также хронические боли.

Поэтому в Европейской клинике в рамках первого комплексного обследования в обязательном порядке проводится биопсия «сторожевого» лимфоузла. Суть данной методики состоит в определения поражённости раком подмышечного лимфатического узла. Такая методика дает возможность проводить органосохраняющее лечение и сохранять подмышечные лимфоузлы, если они не поражены метастазами. Это, безусловно, положительно сказывается на качестве дальнейшей жизни пациентки. Наличие раковых клеток в «сторожевом» лимфоузле свидетельствует о высоком риске обнаружения этих клеток в отдаленных органах и тканях организма, то есть о риске развития метастазов. В этом случае выполняются МР-томография и сцинтиграфия. Мы в обязательном порядке проводим гистологическое и иммуногистохимическое исследования операционного материала (удаленных тканей молочной железы и лимфоузлов).

Такую операцию делают при узловой мастопатии (сборный диагноз, включающий и ситуации с уплотнением в молочной железе неизвестной природы). Кожный разрез производят либо над уплотнением, либо по краю ареолы, либо по субмаммарной складке. Удаляется уплотнение, образовавшийся дефект ткани железы ушивается, накладывается внутрикожный шов.

Особая техника секторальной резекции применяется при внутрипротоковой папилломе (обычно это маленькая опухоль, расположенная в протоке и проявляющаяся выделениями из соска). В проток вводится красящее вещество. Кожный разрез делается по краю ареолы, за соском находят прокрашенный проток, в этом месте его пересекают, выделяют к периферии от соска с тем, чтобы была удалена папиллома. Ушивается ткань железы и кожа внутрикожным швом.

В Европейской клинике ведёт консультативный приём и выполняет операции известный российский хирург-маммолог, доктор медицинских наук Сергей Михайлович Портной (автор более 300 печатных работ, член правления Российского общества онкомаммологов, автор трех патентов на изобретения).
Сергей Михайлович выполняет весь объем оперативных вмешательств на молочной железе, включая органосохраняющие и реконструктивные пластические операции.

Применяется при внутрипротоковой папилломе, когда её не удаётся локализовать, при множественных внутрипротоковых папилломах, располагающихся в центральных отделах протоков. Операция приемлема в тех случаях, когда не предвидится кормление грудью. После кожного разреза, выполненного по краю ареолы, за соском пересекают все протоки. Ткань железы с центральными отделами протоков выделяют на 2–3 см и удаляют. Дефект ткани железы ушивается, накладывается внутрикожный шов.

Используется при аденоме соска, — редкой доброкачественной опухоли или как диагностический этап для морфологической диагностики рака Педжета. Клиновидно резецируется сосок, накладываются узловые швы тонким шовным материалом. Часть протоков при этом пересекаются, что может осложнить последующую лактацию.

Мастэктомия — удаление молочной железы (без лимфатических узлов). Выполняется при неинвазивных формах рака (протоковый рак in situ, дольковый рак in situ), синдроме наследственного рака молочной железы, как профилактическая операция. Если не планируется одновременное воссоздание молочной железы, на груди остаётся тонкий линейный рубец. В тех случаях, когда операция сочетается с одномоментной реконструкцией молочной железы, мастэктомия производится в технике кожесохраняющей мастэктомии (удаляется сосково-ареолярный комплекс, вся остальная кожа железы сохраняется) или подкожной мастэктомии (сохраняется вся кожа железы). После таких операций остаётся «кожаный мешочек», который должен заполнить пластический хирург. Эстетический результат таких операций обычно очень хороший.

Радикальная мастэктомия, то есть операция, включающая удаление молочной железы с грудными мышцами и жировой клетчаткой 1–3 уровней, стала выполняться William Stewart Halsted с 1882 г. в Больнице Джона Хопкинса (John Hopkins Hospital, Baltimore, Maryland, USA). Первое описание операции, произведённой 13 больным, относится к 1891 г., это описание было частью статьи, посвященной заживлению ран (W. S. Halsted «The treatment of wounds with especial reference to the value of the blood clot in the management of dead spaces». John Hopkins Hospital Rep., 1890–1891. 2:255.). Удаление жировой клетчатки обусловлено нахождением здесь лимфатических узлов, которые нередко были поражены метастазами рака и представляли собой множественные плотные узлы различного размера. Анатомическое деление клетчатки производится относительно малой грудной мышцы: клетчатка кнаружи от малой грудной мышцы — это клетчатка 1 уровня, кпереди и кзади от малой грудной мышцы — 2 уровня, кнутри от малой грудной мышцы — 3 уровня. Удаление мышц объяснялось тем, что при запущенных формах болезни (которых было большинство) были поражены метастатическим процессом лимфатические сосуды, проходящие сквозь, мышцы и фасции, покрывающие мышцы.

К недостаткам операции относится деформация грудной стенки. В настоящее время показаниями к радикальной мастэктомии по W. S. Halsted являются прорастание первичной опухолью большой грудной мышцы и поражение лимфатических узлов Роттера, а также выполнение паллиативных операций.

D. H. Patey и W. H. Dysonв 1948 г. предложили модифицированную методику радикальной мастэктомии, отличающуюся от операции W. S. Halsted сохранением большой грудной мышцы. В блок удаляемых тканей включается молочная железа, малая грудная мышца и лимфатические узлы 1–3 уровней. Операция в большинстве случаев не уступает по эффективности операции Холстеда, её преимуществом является меньшая травматичность и меньшая деформация грудной стенки. В то же время, не всё просто с остающейся большой грудной мышцей. При удалении малой грудной мышцы неизбежно пересекается 1–2 мелких нервных веточек (латеральный пекторальный нерв и ветвь медиального пекторального нерва), иннервирующих наружную часть большой грудной мышцы. Впоследствии, конечно, это приводит к атрофии наружной части большой грудной мышцы.

Модификация радикальной мастэктомии по J.L Madden предполагает сохранение обеих грудных мышц и удаление клетчатки I и II уровней.

Является вариантом модифицированной радикальной мастэктомии, разработанным в ФГБУ РОНЦ им. Н. Н. Блохина РАМН. Подразумевает удаление молочной железы, удаление клетчатки I–III уровней без удаления малой грудной мышцы в отличие от операции Patey & Dyson. Преимуществом операции является полное удаление клетчатки и сохранение мышц, и их иннервации.

Все предыдущие операции, выполняющиеся при раке, носили название «радикальная». Тем самым подразумевалось, что болезнь удаляется с мельчайшими «корнями» и не должна вернуться, операция была направлена на предотвращение развития метастазов. В других случаях, когда опухоль уже дала метастазы или когда местное распространение болезни столь велико, что наиболее вероятно после операции последует развитие метастазов, операция не может претендовать на название радикальной. В таких случаях она может выполняться с паллиативной целью, то есть с целью устранить непосредственные неприятности, связанные с наличием опухоли, — распад опухоли, кровотечение; либо с целью уменьшения объёма опухолевой ткани и создания условий для более эффективного лекарственного лечения.

В нашей клинике выполняется широкая панель онкологических операций, включающих одновременную реконструкцию молочной железы. Возникает вопрос: это безопасно? Не провоцирует ли дополнительная операция быстрое развитие метастазов?

Для ответа на эти вопросы нами были проанализированы сведения о 503 больных РМЖ I — III стадий, получавших лечение в ФГБУ РОНЦ им. Н. Н. Блохина РАМН в 1992—2002 гг. В основную группу вошли 124 больные, средний возраст 41,5 года (24–67). Женщины были оперированы в объеме радикальной мастэктомии с сохранением грудных мышц в сочетании с первичной реконструкцией молочной железы: экспандером (n=14) или кожно-жировым лоскутом на широчайшей мышце спины с использованием эндопротеза (n=18), или поперечным ректоабдоминальным лоскутом на мышечной ножке (n=92). Контрольную группу составили 379 больных, средний возраст 40,1 года (26–79). 145 больным выполнены органосохраняющие операции, 234 — радикальная мастэктомия с сохранением грудных мышц. Группы были сопоставимы по основным факторам, оказывающим влияние на прогноз (стадия, возраст, проводимое лечение). Лекарственное и лучевое лечение проводились по общим принципам. Медиана длительности прослеженности 63,7 (20,4–140,5) месяца.

Частота местных рецидивов составила:

в молочной железе после органосохраняющих операций — 4,1%;
после модифицированной радикальной мастэктомии — 1,7%;
после модифицированной радикальной мастэктомии с первичной реконструкцией — 1,6% (p>0,05).

За весь срок наблюдений рецидив болезни (то есть не только местно, а в любых органах и тканях) наблюдался в 18,6±3,5% в группе с реконструкцией молочной железы (у 23 больных) и в 18,2±2,0% в контрольной группе (у 69 больных, p>0,05). Кривые безрецидивной выживаемости и общей выживаемости в сравниваемых группах статистически не различаются.

По данным многофакторного анализа факт выполнения первичной реконструкции молочной железы не влияет на развитие рецидива болезни. Анализ факторов, влияющих на рецидив болезни, показывает преобладающее влияние таких известных факторов, как критерии T, N, возраст, проведение химиотерапии. Факт проведения первичной реконструкции не оказывал статистически значимого влияния на процесс рецидивирования опухоли. Таким образом, первичная реконструкция молочной железы может безопасно выполняться больным РМЖ.

Однако, чем больше объем операций, тем вероятнее осложнения их заживления, особенно у пациенток при сопутствующем сахарном диабете, ожирении и длительном курении. У них длительное заживление раны может отсрочить проведение адъювантной лучевой терапии, химиотерапии. Поэтому для больных с планируемой адъювантной химиотерапией или лучевой терапией, имеющих перечисленные факторы, ухудшающие заживление раны, предпочтительнее отказаться от первичной реконструкции.

История развития органосохраняющих операций при раке молочной железы относительно коротка. Такие операции стали возможны благодаря сочетанию трёх основных факторов: 1) более раннему выявлению болезни; 2) осознанию того, что расширение объёма операции при ранних формах рака не приводит к улучшению выживаемости больных; 3) применению лучевого воздействия на сохранённую молочную железу как мощного средства снижения вероятности местного рецидива.

G.Crile Jr. в 1975 г. представил10-летние результаты рандомизированного исследования, сравнивающего органосохраняющую операцию частичную мастэктомию (partial mastectomy) с тотальной мастэктомией. В группах сравнения было по 42 больных первично операбельным раком. Смертность от рака за 10 лет составила 34% и 38% соответственно.

Минимальное по объёму удаляемой ткани молочной железы хирургическое вмешательство — лампэктомия (lump — глыба, кусок, комок), было разработано в ходе исследований Национального проекта дополнения операций на молочной железе и кишечнике (США, NSABBP).

В исследование входили больные с величиной опухоли не более 4 см. Сравнивались группы больных с разными видами лечения: лампэктомией (1-я группа), лампэктомией с лучевой терапией (2-я группа), модифицированной радикальной мастэктомией (3-я группа).

При 12-летнем наблюдении местный рецидив в молочной железе развился у больных 1-й группы в 35%, 2-й группы — в 10%. Достоверные различия общей выживаемости и выживаемости без отдалённых метастазов между сравниваемыми группами отсутствовали. Общий вывод о равной эффективности органосохраняющего лечения и радикальной мастэктомии подтвержден и при 20-летнем наблюдении. Частота местного рецидива после лампэктомии составила 39,2%, после лампэктомии с облучением — 14,3%.

Обретя собственный опыт в выполнении лампэктомии, мы пришли к необходимости её модифицировать. Модификация касается двух моментов: опухоль удаляется обязательно с запасом здоровых тканей вокруг неё, обязательно производится ушивание ткани железы. Для опухолей небольшого размера (до 1–2 см) лампэктомия остаётся лучшей операцией: нетравматичной и элегантной.

При больших размерах опухоли или при её центральной локализации для сохранения формы железы возникает необходимость в привлечении дополнительных усилий по перемещению тканей, и / или вмешательства на контралатеральной железе для сохранения симметрии, то есть необходимость в выполнении онкопластических резекций.

Термин «онкопластическая резекция» общепринят в мировой литературе, подразумевает под собой выполнение резекции молочной железы по поводу рака с использованием методов пластической хирургии для восстановления формы железы, возможно также совмещение с одновременным оперативным вмешательством на противоположной железе для восстановления симметрии.

Одна из первых операций, которую можно отнести к онкопластическим резекциям (термин «онкопластическая резекция» был предложен позже), это реконструкция молочной железы по A.Grisotti — наиболее успешный метод восстановления формы железы после удаления её центрального отдела. После резекции центрального отдела железы вместе с соском и ареолой от медиального края образовавшейся раны вертикально вниз производится кожный разрез, который затем продляется латерально по субмаммарной складке. Ниже раневого дефекта часть кожи деэпидермизируется, оставляется островок кожи, соответствующей по размерам ареоле. В проекции вертикальной части кожного разреза ткань железы рассекается на всю толщу до субмаммарного пространства, мобилизуется весь нижне-наружный квадрант железы. Мобилизованная ткань железы ротируется, её часть, располагающаяся под кожным островком, перемещается в центральный отдел и подшивается. В последующем может быть выполнен татуаж вновь созданной «ареолы» и пластика соска.

В России период выполнения онкопластических резекций стартовал с начала 90-х годов, когда была предложена операция, использующая технику редукционной пластики перевернутого «Т». Операция выполнялась при нижних локализациях опухоли, обязательной была редукционная пластика противоположной железы.

В настоящее время вариантов онкопластических резекций очень много, можно сказать, что их столько, сколько пациенток. Техника и ход операции диктуется онкологической ситуацией, формой молочных желёз, особенностями состояния тканей, излюбленными приёмами хирурга.

Органосохраняющие операции не являются автоматически адекватным видом лечения. Необходимо тщательное обследование пациенток, которым планируется такая операция. Лучше сделать мастэктомию, чем несоответствующую онкологическим критериям органосохраняющую операцию.

«Чистота» краёв резекции — главный показатель адекватности органосохраняющей операции. Органосохраняющая операция признается радикальным вариантом местного лечения только в сочетании с лучевой терапией.

Хирургия — наиболее радикальный метод лечения онкологических заболеваний. Но, даже если опухоль полностью удалена, и врач констатировал ремиссию, в будущем сохраняется риск рецидива. Каждая женщина, успешно прошедшая лечение, должна находиться под наблюдением у врача.

Посещать маммолога придется раз в несколько месяцев. Со временем врач будет приглашать на осмотры все реже, спустя 5 лет — примерно раз в год (если в течение этого времени не возникало рецидивов). Спустя 6–12 месяцев после хирургического вмешательства врач назначит маммографию, затем ее нужно будет проходить ежегодно. По отдельным показаниям назначают регулярные осмотры гинеколога, определение плотности костей и другие исследования.

Средняя продолжительность жизни после операции по удалению рака молочной железы оценивается по показателю пятилетней выживаемости. Он обозначает процент пациентов, которые остаются живы в течение пяти лет с того момента, когда был установлен диагноз. Пятилетняя выживаемость при раке молочной железы в первую очередь зависит от стадии, на которой начато лечение:

I стадия — практически 100%.
II стадия — 93%.
III стадия — 72%.
IV стадия — 22%.

Помимо стадии, играют роль и такие факторы, как возраст, общее состояние здоровья женщины, тип опухоли, образ жизни. Специальных рекомендаций, которые помогли бы существенно улучшить прогноз выживаемости после операции по поводу рака молочной железы, не существует. Нужно в целом вести здоровый образ жизни: правильно питаться, поддерживать физическую активность, следить за массой тела, избегать курения и алкоголя.

После лечения организм восстанавливается, поэтому он должен получать достаточное количество белка. В ближайшее время после операции не стоит переживать о лишних калориях, даже если у вас есть избыточная масса тела. Сейчас важно восстановиться. Сбросить вес можно потом.

Некоторые вещества, которые содержатся в растительных продуктах, помогают укрепить здоровье и снизить риск рецидива:

Фитоэстрогены, которые содержатся в сое, согласно результатам некоторых исследований, помогают снизить риск рецидива эстроген-позитивного рака. В ходе других исследований не было обнаружено такого эффекта.
Антиоксиданты содержатся во многих фруктах и овощах, особенно много их в брокколи, чернике, моркови, манго. Они помогают защитить клетки от повреждения.
Ликопин — один из антиоксидантов, который придает красный цвет томатам и розовый — грейпфруту.
Бета—каротин придает оранжевый цвет моркови, абрикосам. Есть некоторые данные в пользу того, что он помогает предотвращать рак.

Стоит ли принимать биологически активные добавки? Диетологи считают, что рацион, богатый разнообразными свежими продуктами, намного лучше, чем БАДы.

источник