Полиморфизмы риска рака молочной железы

Уважаемые пациенты! Каталог анализов в настоящее время находится в стадии наполнения информацией и содержит в себе далеко не все выполняемые нашим центром исследования. Филиалами Центра эндокринологии проводится более 700 видов лабораторных анализов. С их полным списком Вы можете ознакомиться здесь.

Пожалуйста, уточняйте информацию о стоимости услуг и подготовке к анализам по телефонам (812) 344-0-344, +7 953 360 96 11. При сдаче анализов крови, пожалуйста, учитывайте стоимость забора биоматериала.

Генетическое комплексное исследование, дающее возможность определения наследственной предрасположенности применительно к раку молочной железы, а также яичников.

Рак молочной железы, яичников являются одними из наиболее часто встречающихся онкологических патологий. Наличие мутаций в таких генах, как BRCA1, BRCA2, может повышать вероятность возникновения рака молочной железы и рака яичников в несколько раз. Средний возраст возникновения патологии при этом понижается примерно до 25-30 лет. Также отмечено, что чем старше становится человек, тем вероятность рака у него выше.

Обнаруженные семейные случаи болезни свидетельствуют в первую очередь о наследственной природе злокачественного поражения и требуют проведения генетического анализа. Показано, что в организме гены BRCA1, BRCA2 принимают участие в защите его от спонтанных повреждений дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), поэтому нарушение функционирования их создает предпосылки для накопления мутаций и ведет к появлению опухолей, в первую очередь — развитию рака молочной железы, яичников. Исследования показали, что для рака, сочетающегося с маркерами BRCA, характерна высокая степень злокачественности, а также выраженная лимфоидная инфильтрация.

В разных странах отмечается свой спектр мутаций применительно к генам BRCA, ассоциированным с раком груди. В России на сегодняшний день идентифицированы специфичные для нее мутации.

Популяционная частота известных мутаций составляет не более 1%. При этом, однако, риск развития рака молочной железы или яичников на протяжении жизни для женщин с генетической предрасположенностью достигает 80%.

Важно отметить, что исследование можно выполнять в любом возрасте. При обнаружении нарушений по исследуемым маркерам будет начато своевременное лечение.

Для успешного лечения заболеваний опухолевой природы весьма важным является обнаружение новообразования на ранней стадии, до появления каких-либо признаков. По этой причине генетическая предрасположенность в плане рака груди и яичников является весьма серьезным показанием к прохождению регулярного обследования с целью обнаружения патологии на ранней стадии.

Некоторые факторы риска возникновения рака молочной железы: стресс; злоупотребление алкоголем; курение; бесплодие; пролиферативные болезни молочной железы; поздние роды; позднее наступление менопаузы; первичный рак яичников и эндометрия, колоректальный рак; наличие дефектов генов так называемого фолатного цикла (MTHFR); ионизирующее облучение, в том числе лучевая терапия.

О правилах подготовки к исследованию спрашивать у лечащего врача и врача лаборатории.

Приведены лишь некоторые процессы, состояния и заболевания, при которых целесообразно назначение данного анализа.

Изучение риска развития наследственного рака молочной железы и яичников может проводиться в случае рака молочной железы, яичников в анамнезе семьи (у родных первой и второй степени родства, особенно в том случае, если заболевание было в раннем возрасте); при обнаружении мутаций генов BRCA1, BRCA2 у родных; при наличии двустороннего рака груди у пациентки, а также/или у ее родственников; при наличии рака груди, а также предстательной железы (простаты) у мужчин в анамнезе семьи; при появлении новообразования в раннем возрасте; при наличии атипичных пролиферативных патологий молочной железы; при наличии множественных первичных новообразований в разных органах у женщины, а также/или у ее родных; в случае если у 2 и более родных больного имелись новообразования одной локализации, редкие разновидности рака.

Осуществляется врачом лаборатории и лечащим врачом. Следует помнить, что результат исследования может не всегда являться достаточным критерием для формирования заключения. Представленная информация никоим образом не служит целям самодиагностики и самолечения. Окончательный диагноз устанавливается только врачом при сочетании полученных данных с результатами других методов исследования.

источник

Определение генетических полиморфизмов BRCA1 и BRCA2, ассоциированных с риском развития рака молочной железы

Мы рады представить Вам новый вид исследования: Определение генетических полиморфизмов BRCA1 и BRCA2, ассоциированных с риском развития рака молочной железы

В мире ежегодно регистрируется более 1 миллиона случаев рака молочной железы (РМЖ), а в РФ свыше 57,9 тысяч (2010г). В структуре смертности женщин от злокачественных новообразований в России в 2011 году РМЖ занимал лидирующее место (17,3%). Летальность на первом году с момента установления диагноза составляет почти 13 %. Очевидно, что эффективность лечения выше на ранних стадиях заболевания, поэтому своевременная диагностика является актуальной задачей и может привести к значительному снижению летальных исходов.

BRCA 1 и BRCA 2 – человеческие гены, известны как подавители опухолевого роста. В нормальной структуре BRCA 1 и BRCA 2 обеспечивают стабильность ДНК и помогают предотвратить их бесконтрольный рост. По литературным данным известно, что 5-10% случаев рака молочной железы и рака яичников являются наследственными и их развитие может быть связано с мутациями в генах BRCA1 и BRCA2. По данным Breast Canaer Linkage Consortium, выявленный полиморфизм в обоих генах увеличивает риск развития РМЖ у женщин к 80 годам на 80-85 % (BCLC, Familial Cancer.-2003.-Vol. 2, N3-4. P.18-32).

Ген BRCA 1 стал известен благодаря недавним действиям и заявлениям американской актрисы Анджелины Джоли, и определенно его будут называть – «ген Джоли». Из-за наличия мутации специфического гена BRCA1, выявленного по анализу крови на BRCA 1/2, у кинозвезды имелся 87% риск стать жертвой рака груди и 50% риск развития рака яичников. Джоли хирургически удалила обе груди, а в настоящее время планирует удаление яичников (напомним, мать Анджелина Джоли Маршелин Бертран умерла от рака яичников в 2007 году, а недавно скончалась от рака груди и ее тетя). В жизни женщины риск развития рака молочной железы и яичников значительно возрастает, если она наследует вредные мутации в генах BRCA 1 или BRCA 2. Такая женщина имеет повышенный риск развития этих заболеваний в раннем возрасте (до наступления менопаузы) и часто имеет несколько близких родственников, у которых был подобный диагноз.

Было показано, что BRCA1-ассоциированный рак молочной железы, в отличие от спорадического, характеризуется более высокой степенью злокачественности, высокой частотой развития эстроген- и прогестерон- отрицательных опухолей, частотой развития медуллярного рака, выраженной лимфоидной инфильтрацией, выраженным лечебным патоморфозом вплоть до полной регрессии. Установлено, что выживаемость больных наследственным раком органов женской репродуктивной системы значительно выше, чем в общей группе больных, независимо от стадии и проводимого лечения: 5-летняя выживаемость больных наследственным раком молочной железы составляет 75% (общепопуляционная – 43%) (Иванова О.С. и др., 2008).

Гены BRCA1 и BRCA2 не являются строго специфичными для рака молочной железы. Патологический генотип BRCA1/2 повышает риск возникновения рака яичников, желудка, толстой кишки, эндометрия, поджелудочной железы, мочевого пузыря, желчевыводящих путей, а также возникновения меланомы (Breast Cancer Linkage Concortium J. Natl. Cancer inst. – 1999. – Vol.91. – P. 1310-1316).

Мужчины с этими мутациями также имеют повышенный риск развития рака молочной железы. Также мужчины, которые имеют вредные мутации генов BRCA 1 или BRCA 2 могут иметь повышенный риск развития других видов рака — поджелудочной железы, яичек, предстательной железы.

Положительный результат BRCA анализа как правило указывает на то, что человек унаследовал известные вредные мутации в генах BRCA1 или BRCA2 и, следовательно, имеет повышенный риск развития некоторых видов рака. Тем не менее, положительный результат теста содержит информацию только о риске развития рака. BRCA анализ не может сказать, действительно ли у человека разовьется рак или когда это произойдет.

Отрицательный результат теста означает, что риск развития рака минимален, равен среднестатистическому в целом.

источник

Определение генетических полиморфизмов гена BRCA, ассоциированных с риском развития рака молочной железы (8 точек)

Для определения степени риска возникновения у будущего поколения онкозаболеваний молочной железы используют специфическое исследование биологического материала на предмет наличия/отсутствия полиморфизмов маркеров BRCA. Мутации в этих генах ассоциируют с высокой вероятностью развития рака. Специалисты в режиме реального времени проводят цепную полимеразную реакцию. Анализ позволяет с высокой степенью детекции выявить и определить тип мутаций в конкретном гене.

Ученые определили, что рак яичников и молочных желез в 7-14% случаев является наследственным заболеванием, которое вызывают мутации (генетические полиморфизмы) в ряде генов (супрессоры) опухолевого роста. Маркерами заболевания считаются:

• BRCA1 — патологии гена обуславливают возможность возникновения рака ассоциированного типа. Отличаются значительной степенью злокачественности, вероятностью развития прогестерон- и эстроген-отрицательных образований и рядом серьезных осложнений;
• BRCA2 — полиморфизмы маркера обуславливают возникновение спорадического онкозаболевания.

Однако перечисленные гены не считаются исключительно специфическими для развития рака репродуктивных органов. Патологии в маркерах могут говорить о возможности развития у будущего поколения и иных онкозаболеваний: мочевого пузыря, толстой кишки, эндометрий, желчно-выводящих путей, меланомы и прочих. Оба гена отвечают (кодируют) за функциональную активность и синтез белка. Мутации обуславливают патологии процессов восстановления клеток — клеточный цикл не регулируется, что в 7 из 10 случаев становится причиной канцерогенеза. То есть естественная противоопухолевая защита (активность) белка резко падает (может быть полностью нарушеной).

Своевременное проведение исследований на предмет выявления генетических мутаций в маркерах-супрессорах BRCA1 и BRCA2 позволяет специалистам определить степень риска и характер онкозаболевания. А значит, вовремя принять меры по предупреждению развития (своевременному лечению) опухолевого образования.

В особую группу риска входят все женщина репродуктивного (25-55 лет) возраста, в чьем семейном анамнезе упоминаются онкологические заболевания рака молочной железы, яичников. Анализ рекомендуется проходить всем женщинам в первой линии родства. Помимо этого исследование назначается при:

• Обнаружении атипичных пролиферативных недугов груди;
• Диагностировании множественно-первичных образований в молочной железе, яичниках или иных органах;
• Появлении онкообразования в раннем возрасте;
• Первичном диагностировании у 1-2 родственников образований одинаковой локализации;
• Обнаружении редких форм рака.

Также анализ на выявление патологий в маркерах BRCA1 и BRCA2 могут назначить курильщицам, женщинам, подвергшимся ионизирующему облучению, имеющим дефекты генов, злоупотребляющих алкоголем, страдающим бесплодием или невынашиванием плода.

Цепная полимеразная реакция либо обнаружит, либо не обнаружит полиморфизмы. Если мутации в генах-маркерах отсутствуют, риска нет. Если мутации выявлены, то это говорит о том, что риск возникновения онкоопухолей вероятен. Однако интерпретировать результат анализа может только врач-онколог, который по типу и виду мутаций (оба гена представляют собой длинные цепочки, патология может быть не одна) определит возможную локализацию образования и рассчитает вероятность его развития.

Анализы Вопрос: Здравствуйте у мужа нашли половую инфекцию Enterococcus faecalis, какие анализы мне нужно сдать ?

уточнить цену Вопрос: Добрый день. Подскажите пожалуйста, мне нужно сдать комплекс анализов, однако в прейскуранте не все нашла. Рассчитайте мне какова сумма на сдачу данных анализов: Комплекс «Безопасный секс» +кровь на ВПГ1.2.6 ТИПЫ И цмви (Lg M и G). спасибо.

источник

Это статья открытого доступа, распространяемая в соответствии с лицензией Creative Commons Attribution License (), которая допускает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе при условии, что оригинальная работа была правильно указана.

Трансформирующий фактор роста бета 1 (TGFB1) образует сигнальный комплекс с трансформирующими бета-рецепторами фактора роста 1 и 2 и описан как супрессор опухоли и опухолевый промотор. Исследованы однонуклеотидные полиморфизмы в TGFB1 и микросателлите в TGFBR1 для связи с риском рака молочной железы с противоречивыми результатами.

Мы исследовали полиморфизмы в промоторной области гена TGFB1, а также микросателлита TGFBR1 * 6A в когорте исследований здоровья медсестер.

Обнаружены общие связи между полиморфизмом L10P TGFB1 или микросателлитом TGFBR1. Однако мы наблюдали обратную связь между полиморфизмом -509 C / T TGFB1 (p-тренда = 0,04), который был более сильным и более значительным у женщин с положительным раком молочной железы рецептора эстрогена.

Полиморфизмы в промоторной области TGFB1 вряд ли могут быть связаны с большим увеличением риска рака молочной железы среди кавказских женщин.

Трансформирующий фактор роста бета 1 (TGFB1) может действовать как супрессор опухоли, опосредуя задержку роста через ингибиторы CDK p15INK4B [1] и / или p21CIP1 [2,3] и ингибируя экспрессию c-Myc [4], CDK4 [ 5,6] и CDC25A [7,8]. Парадоксальным образом показано, что опухолевые клетки сверхэкспрессируют TGFB1 [9,10]. Считается, что эта сверхэкспрессия индуцирует ангиогенез [11-15], а также экспрессию фактора роста эндотелия, что приводит к пролиферации и миграции клеток [16,17] и позволяет опухолевым клеткам выходить из иммунной системы [18-20].

Полиморфизмы (-509 и L10P) в гене TGFB1 были связаны с повышенным уровнем TGFB1 в сыворотке [21]. Было показано, что полиморфизм L10P увеличивает секрецию TGFB1 in vitro [22]. Однако исследования, изучающие связь между полиморфизмами TGFB1 и риском рака молочной железы, не дали четкой картины.

В проспективной когорте пожилых женщин Ziv et al. [23] обнаружил более низкий риск рака молочной железы, связанный с генотипом C / C, по сравнению с генотипом T / T в SNP T29C (L10P) (коэффициент риска 0,42, 95% ДИ 0,22 — 0,79). В исследовании, основанном на популяции, Dunning et al. [22] обнаружили увеличение риска инвазивного рака молочной железы, связанного с этим SNP (генотип Pro / Pro по сравнению с носителем Leu, OR 1,21, 95% CI 1,05-1,37). В двух других исследованиях не было обнаружено никакой связи между этим SNP и риском рака молочной железы [24,25]. В недавнем объединенном анализе исследований случай-контроль было обнаружено умеренное увеличение риска рака молочной железы, связанного с этим полиморфизмом (по варианту аллеля OR 1,08, 95% ДИ 1,02-1,14) [26].

Трансформирующий бета-рецептор фактора роста I типа (TGFBR1) представляет собой серин-треониновую протеинкиназу. Хотя он не может напрямую связывать TGFB1, он завербован в гетеромерный комплекс с рецептором TGFB типа II, который способен связывать TGFB1 [27]. Полученный сигнальный комплекс имеет две молекулы TGFBR1, необходимые для антимитогенных эффектов TGFB1 [28]. Один общий полиморфизм в TGFBR1 представляет собой микроспутник в кодирующей последовательности гена, соответствующий переменному растяжению аланинового остатка. Исследования in vitro показали, что TGFBR1 * 6A (аллель этого микросателлита, соответствующий 6 остаткам аланина) не отвечает, а также нормальный 9-аланиновый TGFBR1 к ингибирующим рост сигналам TGFB1 [29,30].

Результаты нескольких исследований, изучающих взаимосвязь между TGFBR1 * 6A и раком, были непоследовательными. Мета-анализ 12 из этих исследований показал, что перенос по меньшей мере одной копии аллеля 6А увеличивал риск развития рака в целом (OR 1,24, 95% ДИ 1,10-1,40) и рака молочной железы (1420 случаев и 3 451 контроль, OR 1,38, 95% ДИ 1,14 — 1,67) [31]. Мы генотипировали этот микросателлит в исследованиях кормовых контрольных образцов рака молочной железы, посвященных исследованиям здоровья медсестер, наибольшее единственное исследование (1 196 случаев и 1 677 контрольных образцов генотипировано успешно) проанализировано до настоящего времени, чтобы лучше понять его связь с раком молочной железы.

Kaklamani et al. предположил, что различные комбинации полиморфизма TGFB1 L10P и микросателлита TGFBR1 будут давать различные уровни сигнализации TGFB1 [32]. Авторы отметили, что измененные уровни сигнализации TGFB1 изменили риск развития рака молочной железы (средний или высокий уровень сигналов OR 1,27, 95% ДИ 0,93 — 1,74, низкий — у сильных сигнализаторов ИЛИ 1,69, 95% ДИ 1,08-2,66). Поэтому мы изучили это взаимодействие и в нашем исследовании.

Исследование здоровья медсестер было основано в 1976 году, когда 121 700 зарегистрированных женщин-медсестер в возрасте от 30 до 55 лет заполнили вопросник с самообслуживанием по своим медицинским историям и исходным показаниям, связанным со здоровьем. Обновленная информация была получена вопросниками каждые 2 года. Инциденты рака молочной железы были идентифицированы путем самоотчета и подтверждены обзором медицинской документации. В период с 1989 по 1990 год образцы крови были собраны у 32 826 членов когорты. Последующее наблюдение было выше 98% для этого подкожа. Приемлемые случаи в этом исследовании состояли из женщин с патологически подтвержденным случаем рака молочной железы от подкожного лица, которое дало образец крови. Были включены случаи с диагнозом в любое время после сбора крови до 1 июня 2000 года без ранее диагностированного рака, за исключением рака кожи немеланом. Один или два контроля были случайным образом отобраны среди женщин, которые дали образец крови и не имели диагноза рака (за исключением рака кожи немеланом) вплоть до цикла анкетирования, в котором был диагностирован случай. Контроль был сопоставлен с случаями года рождения, состояния менопаузы, использования в постменопаузе гормонов при сборе крови, месяца возврата крови, времени сбора крови и состояния поста в крови. Вложенное исследование случай-контроль состоит из 1311 случаев случаев рака молочной железы и 1760 контрольных образцов.

Полинуклеотиды с одним нуклеотидом -509 (rs1800469) и L10P (rs1982073) были генотипированы с использованием специально разработанных 5′-эндонуклеазных анализов (Taqman, Applied Biosystems, Foster City, CA, последовательности праймеров и зондов, доступных по запросу). Микросателлит TGFBR1 * 6A был генотипирован с использованием гель-электрофореза продуктов ПЦР. Контрольные образцы контроля качества (QC) были включены в учебные пластины, при этом персонал лаборатории следил за качеством контроля качества и контроля над случаями или контролем. Все статистические анализы проводились с использованием SAS V9.1 (SAS Institute, Cary, NC), за исключением многотомных регрессий [33] и метаанализов (пакет rmeta в R). Метаанализы TGFBR1 * 6A проводились с использованием предыдущих отчетов о результатах генотипирования этого полиморфизма в случаях рака молочной железы и контроле. Вычисления мощности проводились с использованием Quanto [34]. Это исследование было одобрено IRB Бригама и женской больницы.

Мы не обнаружили никаких отклонений от равновесия Харди-Вайнберга при любом SNP (p = 0,59 для -509 и 0,49 для L10P в контроле). Оценки риска с использованием моделей условной логистической регрессии были схожи с безусловным анализом, поэтому мы сообщим только о безусловных анализах для увеличения мощности. Хотя между L10P и риском рака молочной железы не было обнаружено общей связи, была обнаружена незначительная значительная обратная связь между РНК -509 SNP и риском рака молочной железы (таблица 1). Эта ассоциация была ограничена женщинами с диагнозом положительных опухолей эстрогеновых рецепторов (ER) (p-гетерогенность риска между ER + и ER-раком молочной железы = 0,002) (таблица 2). По сравнению с контролем и использованием генотипа C / C в качестве ссылки у женщин, гетерозиготных при -509, риск снижения ER + рака молочной железы на 18% (ОР 0,82, 95% ДИ 0,67-1,00) у женщин, гомозиготных по Т-аллелю, Снижение риска на 38% (ОР 0,62, 95% ДИ 0,42-0,90), и среди этих двух генотипов наблюдалась очень значительная тенденция снижения риска (p = 0,04 для L10P и p = 0,005 для -509). Ассоциация была сходна с позитивными опухолями прогестерона (PR). Никакая разница в риске не наблюдалась при стратификации по показаниям менопаузы при диагнозе, индексе массы тела (ИМТ 99% пациентов не имели генетических вкладов от населения кроме кавказских [41]. Одним из возможных объяснений этой гетерогенности является то, что BCAC в основном состоит из распространенных случаев по сравнению с только инцидентами в NHS, и поэтому специфичные для конкретного случая переменные, которые могут влиять на связь между этим полиморфизмом и риском рака молочной железы, могут иметь разные распределения в BCAC по сравнению с NHS. Скорее всего, эта гетерогенность обусловлена ​​вариацией выборки.

Более интересным является наше наблюдение, что полиморфизмы TGFB1 обратно связаны с ER + раком молочной железы. TGFB1 колокализуется с ERα в эпителиальных клетках мышиных мышей, и у мышей более высокая доля ERα-положительных пролиферирующих эпителиальных клеток молочной железы, у которых только одна копия гена tgfB, поэтому они имеют значительно более низкие уровни белка TGFB1 [42,43]. Это свидетельствует о том, что TGFB1 может предотвращать пролиферацию в ER-положительных грудных эпителиальных клетках. Т-аллель SNP -509 в TGFB1 связан с более высокими уровнями секретируемого TGFB1 [21]. Наша связь между этим аллелем и уменьшением риска положительных опухолей рецептора эстрогена совместима с гипотезой о том, что повышенные уровни TGFB1 снижают вероятность пролиферации в клетках ER +. Поскольку эти результаты не являются нашими первоначальными гипотезами, наше наблюдение, что полиморфизмы TGFB1 обратно связаны с ER + раком молочной железы, следует рассматривать как генерирование гипотез и нуждается в дальнейшей репликации.

В заключение, полиморфизмы в промоторной области TGFB1 вряд ли будут связаны с большим увеличением риска рака молочной железы в целом среди кавказских женщин. Однако аллели в этом регионе, связанные с повышенными уровнями TGFB1, могут снизить риск рецепторных опухолей молочных желез эстрогена.

TGFB1, Трансформирующий фактор роста Бета-тип 1; TGFBR1, трансформирующий фактор роста Бета-тип 1 рецептор; ИЛИ, отношение шансов; CI, доверительный интервал; QC, контроль качества; SNP, одиночный нуклеотидный полиморфизм; ER, рецептор эстрогена; BMI, индекс массы тела; PMH, постменопаузальный гормон

Автор (ы) заявляют, что у них нет конкурирующих интересов.

РСК и КП провели анализ и подготовили рукопись. QG проводил статистический анализ и программирование. SEH и DJH отвечали за сбор данных, а также за редактирование рукописей. Все авторы прочли и утвердили окончательную рукопись.

Ассоциация между SNPs TGFB1 и риском рака молочной железы при анализе ER + рака молочной железы в исследовании здоровья медсестер

* Безусловная логистическая регрессия, контролируемая для сопоставимых факторов, семейная история рака молочной железы, возраст при менопаузе, возраст менархе, ИМТ в возрасте 18 лет, увеличение веса с 18 лет, возраст при первом рождении / паритете и личная история доброкачественной болезни молочной железы

Доступ к этой публикации можно получить здесь:

источник

Предрасположенность к развитию заболевания может быть обусловлена генетическими факторами, в том числе индивидуальными различиями в активации проканцерогенов и выведении канцерогенных веществ из организма.

Изучение взаимосвязи между определенным генотипом и формой заболевания может приблизить к пониманию молекулярно-биологических механизмов развития различных форм рака, а с учетом предрасполагающих факторов (курение, загрязнители окружающей среды) позволит выявить группы риска, обладающие повышенной чувствительностью к данным заболеваниям.

Связь между нулевым генотипом GST и риском возникновения новообразования была описана для рака легкого, мочевого пузыря и колоректального рака.

В Республике Беларусь проводились исследования, направленные на изучение роли GST в развитии и течении онкологических заболеваний, в частности легких, яичников. По данным Н. Н. Чаковой, носители делеции гена GSTT1 в белорусской популяции более подвержены риску немелкоклеточного рака легкого, чем носители нормального генотипа (GSTT1-позитивного). С. Е. Шелкович и соавт. в исследовании, проведенном на 108 пациентках с карциномами яичников, были определены комбинации генотипов GSTP1 и GSTT1, носительницы которых нечувствительны к стандартным режимам химиотерапии.

Основные факторы риска развития рака молочной железы (РМЖ) связаны с пребыванием в состоянии длительного стресса, действием ионизирующего излучения, химических канцерогенов и, преимущественно, с репродуктивным событиями (аборты, поздние первые роды, раннее менархе, поздняя менопауза).

При этом канцерогенность эстрогенов связана не только с их митотической активностью, но и с ролью катехолэстрогенов как активных метаболитов. Хиноны и семихиноны, дальнейшие окисленные метаболиты, если не инактивируются путем связывания с глутатионом, становятся реактивными электрофилами, способными оказывать непосредственное ДНК-повреждающее действие.

При связывании хинонов с гуанином образуются конъюгаты, которые вычленяются из дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), а оставшийся после этих преобразований фрагмент ДНК может подвергаться точечным мутациям в процессе репликации. Дополнительно хиноны способны вновь восстанавливаться с образованием генотоксичного 4-гидроксиэстрадиола. Последний, в сочетании с 3,4-эстрадиол-хиноном, участвует в окислительно-восстановительном цикле, в ходе которого образуются свободные радикалы и, как следствие, наблюдается повреждение ДНК.

Существует два основных пути инактивации катехолэстрогенов: конъюгирование их хинонов с глутатионом и метилирование катехолэстрогенов при помощи фермента катехол-О-метилтрансферазы. Таким образом, GST предотвращает генотоксические и канцерогенные эффекты хинонов и катехолэстрогенов.

Однако большая часть случаев РМЖ не может быть объяснена перечисленными категориями риска. Определение причин, способствующих возникновению рака молочной железы при воздействии внешних факторов, может дать более полное представление об этиопатогенезе опухолевого процесса.

Было высказано предположение, что до 80% опухолей человека возникают вследствие воздействия факторов окружающей среды. Первая линия защиты обеспечивается способностью к метаболизму и детоксикации экзогенных токсинов. Субстратами GST считаются и ксенобиотики, и продукты окислительного стресса, в том числе канцерогены из окружающей среды.

В частности, ферменты инактивируют канцерогенные полициклические ароматические углеводороды, присутствующие в пищевом рационе и в табачном дыме. Полициклические ароматические углеводороды индуцируют опухоли молочной железы у животных, а ДНК-аддукты полициклических ароматических углеводородов (ПАУ) были выявлены в эпителиальных клетках молочной железы человека. По данным F. D. Vogl et al., повышенный риск развития РМЖ в отношении ДНК-аддуктов ПАУ можно считать доказанным научным фактом.

В семи исследованиях изучалось наличие связи между курением и риском возникновения РМЖ в соответствии с GST генотипами, на основании этих данных был проведен метаанализ, показавший положительную сопряженность риска развития рака молочной железы с курением среди женщин с GSTM1-нуль генотипом.

Однако полученный вывод противоречит информации, собранной F. D. Vogl et al., согласно которой показано отсутствие ассоциации между генотипами GST, курением и риском развития РМЖ. При этом отношение шансов (ОШ) для рака молочной железы составило 0,98 (95%-ный доверительный интервал (ДИ) = 0,86-1,12) у пациенток с нулевым GSTM1, 1,11 (95%-ный ДИ = 0,87-1,41) с нулевым GSTT1, 1,01 (95%-ный ДИ = 0,79-1,28) с GSTP1 гетерозиготными мутациями и 0,93 (95%-ный ДИ = 0,62-1,38) с GSTP1 гомозиготными мутациями.

Аналогичные данные были получены R. Millikan et al. в отношении GSTP1 генотипа, а K. M. McCarty et al. не выявили доказательств взаимосвязи между количеством аллелей GST и различными способами воздействия ПАУ (в том числе курящие/некурящие, длительность курения или уровнем ПАУ-ДНК-аддуктов).

Следует полагать, что курение табака — не основной фактор возникновения РМЖ, однако возможность повышенного риска этого заболевания у генетически предрасположенных групп остается. В связи с возросшим в последние годы интересом к этой проблеме в 2010-2011 гг. были выполнены метаанализы, объединившие исследования взаимосвязи риска развития рака молочной железы с полиморфизмом генов GSTT, GSTM, GSTP.

В одной из таких работ X. X. Chen et al. изучили взаимосвязь полиморфизма глутатион-S-трансферазы T1 (GSTT1) с риском развития РМЖ в 48 научных исследованиях, охватывающих 17 254 случаев заболевания и 21 163 наблюдений лиц, составляющих контрольную группу (контроль). При анализе данных значительно повышенный риск развития РМЖ был ассоциирован с нулевым генотипом GSTT1 (ОШ = 1,138, 95%-ный ДИ = 1,051-1,232).

Стратификация по этнической принадлежности указывала на повышение риска для кавказцев (ОШ = 1,185, 95%-ный ДИ = 1,075-1,306) и незначительное повышение рисков в азиатской (ОШ = 1,017, 95%-ный ДИ = 0,846-1,223) и африканской популяциях (ОШ = 1,160, 95%-ный ДИ = 0,815-1,650). Таким образом, этот метаанализ показал, что нулевой генотип GSTT1 — аллель риска развития рака молочной железы.

В другом исследовании S. Lu et al. провели метаанализ для определения наличия связи между полиморфизмом GSTP1 Ile105Val и риском развития РМЖ, в ходе которого были проанализированы 30 опубликованных работ случай-контроль, объединяющих 15 901 случай заболевания и 18 757 контролей.

Результаты показали, что полиморфизм GSTP1 Ile105Val не ассоциирован с риском развития рака молочной железы в общей популяции, но при анализе подгрупп по этническому признаку обнаружена достоверная связь для азиатского населения (Val/Val против Ile/Ile: ОШ = 1,27, 95%-ный ДИ = 1,02-1,83; для рецессивной модели Val/Val против Ile/Ile + Ile/Val: ОШ = 1,42, 95%-ный ДИ = 1,20-1,69). Таким образом, полиморфизм GSTP1 Ile105Val в азиатской популяции может считаться фактором повышенной восприимчивости к РМЖ.

Еще в одной работе исследована сопряженность полиморфизма глутатион-S-трансферазы М1 (GSTM1) с риском развития рака молочной железы. Анализ объединял 59 исследований, включавших 20 993 случая заболевания и 25 288 контролей. Установлено, что повышенный риск развития рака молочной железы был связан с нулевым генотипом (ОШ = 1,10, 95%-ный ДИ = 1,04-1,16).

В отдельных подгруппах по этнической принадлежности установлены повышенные риски для кавказцев (ОШ = 1,05, 95%-ный ДИ = 1,00-1,10) и азиатов (ОШ = 1,21, 95%-ный ДИ = 1,08-1,35). В подгруппах при анализе менопаузального статуса статистически значимо повышенный риск был обнаружен для женщин в постменопаузе (ОШ = 1,15, 95%-ный ДИ = 1,04-1,28). Данная работа показала, что нулевой генотип GSTM1 представляет собой один из факторов риска развития рака молочной железы.

В заключение данной главы следует отметить, что гены суперсемейства GST могут модифицировать индивидуальный риск развития рака молочной железы, особенно в определенных комбинациях.

источник

научная статья по теме АНАЛИЗ ПОЛИМОРФИЗМА ГЕНОВ CYPLBL И COMT У БОЛЬНЫХ РАКОМ МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ И ТЕЛА МАТКИ Биология

Авторы работы:

Научный журнал:

Текст научной статьи на тему «АНАЛИЗ ПОЛИМОРФИЗМА ГЕНОВ CYPLBL И COMT У БОЛЬНЫХ РАКОМ МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ И ТЕЛА МАТКИ»

МОЛЕКУЛЯРНАЯ БИОЛОГИЯ, 2004, том 38, № 3, с. 386-393

== ГЕНОМИКА. ТРАНСКРИПТОМИКА. ПРОТЕОМИКА =

АНАЛИЗ ПОЛИМОРФИЗМА ГЕНОВ CYP1B1 И COMT У БОЛЬНЫХ РАКОМ МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ И ТЕЛА МАТКИ

© 2004 г. Т. С. Зимарина, В. Н. Кристенсен, Е. Н. Имянитов, Л. М. Берштейн*

Научно-исследовательский институт онкологии им. H.H. Петрова, Санкт-Петербург, 197758

Поступила в редакцию 07.07.2003 г.

Белки CYP1B1 и COMT — это два ключевых фермента, ответственных за биосинтез и метаболизм катехолэстрогенов. Известно, что полиморфизм генов этих белков (CYP1B1 и COMT) определяет функциональную активность соответствующих ферментов. С помощью анализа ПДРФ (полиморфизм длины рестрикционных фрагментов) проанализировано распределение генотипов и аллелей полиморфных форм гена CYP1B1 (замены Arg48Gly, Ala119Ser и Val432Leu) и гена СОМТ (замена Val158Met) у больных раком молочной железы (N = 210), раком тела матки (N = 138) и у здоровых женщин (N = 152). Статистически достоверной ассоциации полиморфизма гена СОМТ с риском заболевания раком молочной железы или раком эндометрия не обнаружено. Впервые выявлена ассоциация двух вариантов гена CYP1B1, экспрессирующих белки CYP1B1 Arg48Gly и CYP1B1 Ala119Ser, с риском развития обоих исследуемых видов рака. Мы показали, что С-аллель CYP1B1 Arg48Gly, который кодирует «аргининовую» (Arg48) форму фермента, обладающую, по данным других авторов, более высокой активностью в реакции 4-гидроксилирования эстрадиола, чем глициновая (48Gly) форма, ассоциирован с повышенным риском развития рака молочной железы (OR = 3.22, CI 2.34-4.43, p = 0.000) и рака тела матки (OR = 2.43, CI 1.72-3.44, p = 0.000). G-аллель CYP1B1 Ala119Ser, кодирующий аланиновую (Ala119) форму, также ассоциирован с риском развития рака молочной железы (OR = 2.18, CI 1.58-3.01, p = 0.000) и рака тела матки (OR = 2.52, CI 1.783.56, p = 0.000). Показано статистически достоверное увеличение риска развития рака тела матки, но не рака молочной железы для носительниц генотипа CYP1B1 Val432Val, что может быть следствием более высокой эстрогензависимости эндометрия [1-3] и соответственно повышенной, по сравнению с тканями молочной железы, реакции эндометрия на воздействие катехолэстрогенов.

Ключевые слова: рак молочной железы, рак эндометрия, ген CYP1B1, ген COMT, генетический полиморфизм.

Белки СУР1Б1 и СОМТ — это два ключевых фермента, ответственных за биосинтез и метаболизм катехолэстрогенов (2- и 4-гидроксипроиз-водные эстрогенов), которые помимо гормонального действия, обладают выраженным геноток-сическим эффектом. Этот эффект реализуется благодаря образованию реактивных электро-фильных соединений — хинонов и семихинонов [4, 5]. Хиноны способны образовывать прямые аддук-ты с молекулой ДНК [6], а семихиноны вступают в реакции, продуктами которых являются такие соединения как перекись водорода и гидроксильные радикалы. Цитохром Р450 1Б1 (СУР1Б1), известный также как один из компонентов системы активации проканцерогенов [7], катализирует реакцию гидроксилирования 17-Р-эстрадиола, при этом фермент СУР1Л1, участвующий в синтезе катехолэстрогенов, ответствен за образование 2-гидроксипроизводных, а СУР1Б1 катализирует превращение эстрадиола в 4-гидроксиэстрадиол [8]. Последний, как показано в ряде работ [9, 10], обладает более выраженным, по сравнению с 2-

* Эл. почта: levmb@endocrin.spb.ru

гидроксиэстрадиолом, канцерогенным эффектом. В опухолевой ткани отношение количества 4-гид-роксиэстрадиола к 2-гидроксиэстрадиолу значительно выше, чем в нормальной ткани [11]. Это наблюдение вполне согласуется с результатами работ [12-15], в которых было показано, что уровень синтеза CYP1B1 в опухолевой ткани выше, чем в нормальных тканях.

Полиморфизм гена CYP1B1 выражен в четырех вариантах, которые приводят к замене аминокислот в белке: Arg48Gly, Ala119Ser, Val432Leu и Asn452Ser [16-18]. Разные группы исследователей пытались установить, связан ли указанный полиморфизм с функциональной активностью фермента [19, 20]. В работах Шимада и соавт. [21, 22] в системе in vitro показано, что замены Arg48Gly и Val432Leu приводят к изменению активности фермента. Так, формы, содержащие аргинин (Arg48), обладают более высокой активностью в реакции 4-гидроксилирования 17-Р-эстрадиола, чем содержащие глицин (48Gly). Кроме того, форма фермента, содержащая валин (Val432), синтезирует относительно большее количество 4-ги-

Электрофоретический анализ фрагментов рестрикции в 8%-ном ПААГ: а — гидролиз ПЦР-продукта СУР1Б1.1 (465 п. н.) ферментом Rsrll при генотипировании полиморфизма СУР1Б1 А^48С1у; б — гидролиз ПЦР-продукта СУР1Б1.1 (465 п. н.) ферментом ^оМГУ при генотипировании полиморфизма СУР1Б1 А1а1198ег; в — гидролиз ПЦР-фрагмента СУР1Б1.2 (340 п. н.) ферментом Ехо5И при генотипировании полиморфизма СУР1Б1 Уа1432Ьеи; г — гидролиз ПЦР-фрагмента СОМТ (236 п. н.) ферментом МаШ при генотипировании полиморфизма СОМТ Уа1158Ме1.

дроксипроизводных, чем 2-гидроксипроизводных, если сравнивать с формой, содержащей в этой позиции лейцин (432Ьеи).

Данные, свидетельствующие о взаимосвязи генетического полиморфизма гена СУР1Б1 с функциональной активностью фермента, стимулировали исследователей сопоставить этот полиморфизм с риском развития злокачественных новообразований, в первую очередь — рака молочной железы [23-28]. В основном, в такого рода работах речь идет о полиморфизме СУР1В1 Уа1432Ьеи. Так, в работе Женг и соавт. [23] выявлена ассоциация между полиморфизмом Уа1432Ьеи и риском развития рака молочной железы. По данным Бейли и соавт. [16] имеется связь между этим полиморфизмом и содержанием в опухолевой ткани молочной железы рецепторов эстрогенов и прогестерона.

Если СУР1В1 ответствен за синтез потенциальных канцерогенов гормональной природы — кате-холэстрогенов, то СОМТ (катехол-О-метилтранс-фераза) участвует в инактивации этих соединений посредством их метоксилирования. Полиморфизм гена СОМТ изучается давно и не только в связи с ролью этого фермента в метаболизме эстрогенов. Дело в том, что белок СОМТ ответствен также за метаболизм нейромедиаторов (катехолами-

нов) и служит мишенью для исследований в области нейропсихологии. Замена валина на метионин в позиции 158 фермента приводит к уменьшению его метилирующей активности в 3-4 раза [29]. Если учитывать роль данного фермента в инактивации канцерогенных производных эстрогенов — катехо-лэстрогенов, то изучение взаимосвязи полиморфизма гена СОМТ и риска развития злокачественных новообразований, несомненно, представляет существенный интерес. Известно не мало работ, посвященных этому вопросу [30-36]. В ряде исследований показано, что носители аллеля Met158, или L-аллеля (low activity), действительно, подвержены большему риску развития рака молочной железы. В то же время, другими исследователями такой ассоциации не найдено. Возможно, она характерна лишь для отдельной группы людей, объединенных каким-либо независимым показателем -репродуктивным статусом, временем, прошедшим от момента появления первой менструации до наступления менопаузы, и другими.

Следует отметить, что данные, свидетельствующие о том, что полиморфизм генов COMT и CYP1B1 является фактором риска, получены, в основном, при изучении рака молочной железы. В случае другого гормонзависимого новообразования — рака эндометрия, в генезе которого клю-

Таблица 1. Распределение частот генотипов полиморфных участков гена СУР1Б1: Аг§4801у, А1а119Бег и Уа1432Ьец, и полиморфного участка гена СОМТ Уа1158Ме1 в норвежской и российской популяциях

Генотип Норвегия Россия Р

GG (Gly/Gly) 59 (25.7) 49 (21.7) >0.05

GC (Arg/Gly) 103 (44.8) 100 (44.2)

GT (Ala/Ser) 107 (49.3) 103 (46.6)

GC (Val/Leu) 104 (47.3) 110 (48.9)

LH (Val/Met) 116 (53.2) 118 (50.9)

чевую роль также играют эстрогены и их производные [1, 2], таких исследований пока нет.

В нашей работе мы изучали распределение генотипов и аллелей генов CYP1B1 (полиморфизм Arg48Gly, Ala119Ser и Val432Leu) и СОМТ (полиморфизм Val158Met) у больных раком молочной железы и раком тела матки для того, чтобы оценить, в какой степени носительство той или иной формы ферментов CYP1B1 и COMT влияет на риск развития этих злокачественных заболеваний. Эстрогензависимость нормального и малиг-низированного эндометрия, скорее всего, существенно выше, чем соответствующих тканей молочной железы; это согласуется с наблюдениями о том, что концентрация эстрогенов в эндометрии повышена по сравнению с тканями молочной железы, а также с данными, свидетельствующими о более выраженной реакции эндометрия на эстрогензаместительную терапию [1, 2].

Анализировали ДНК больных из клиники НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова (Санкт-Петербург) и клиники Норвежского Радиационного госпиталя (The Norwegian Radiumhospital, Oslo). Всего обследовано 210 больных раком молочной железы (из них 65 представляли российскую и 145 -норвежскую популяцию, средний возраст 61 ± ± 10.2 лет); 138 больных раком тела матки (все из

Санкт-Петербурга, средний возраст 59 ± 8.4 лет, преимущественно стадия IB, согласно классификации TNM). Кроме того, обследованы 152 здоровые женщины (43 из Санкт-Петербурга и 109 из Осло, средний возраст 63 ± 5.7 лет). Все процедуры настоящего исследования были выполнены согласно требованиям местных комитетов по этике научных исследований.

Генотипирование. ДНК выделяли из образцов крови больных и здоровых женщин стандартным методом [37]. В результате ПЦР с праймерами №1 (5 ‘-GCACCCCTGAGTGTCACGCC-3’) и № 2 (5 ‘-TTCC AGTGCTCCGAGTAGTG-3’) синтезировали фрагмент гена CYP1B1.1 длиною 465 п.н., полиморфный по двум сайтам — Arg4

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

АХМАДИШИНА Л.З., ВИКТОРОВА Т.В., КОРЫТИНА Г.Ф. — 2010 г.

БЕЛОПОЛЬСКАЯ О.Б., ЗАМУЛАЕВА И.А., ИВАНОВА Т.И., КРИКУНОВА Л.И., ЛАПТЕВА Н.Ш., ОРЛОВА Н.В., РУБАНОВИЧ А.В., САЕНКО А.С., САЛЬНИКОВА Л.Е., СМИРНОВА И.А., СМИРНОВА С.Г., ЧУМАЧЕНКО А.Г. — 2009 г.

ЖАРИКОВА И.А., ЗАМУЛАЕВА И.А., ИВАНОВА Т.И., КОНДРАШОВА Т.В., КРИКУНОВА Л.И., РЫКОВА Е.В., РЯБЧЕНКО Н.И., СМИРНОВА И.А., СЫЧЕНКОВА Н.И., ХОРОХОРИНА В.А., ШЕНТЕРЁВА Н.И. — 2010 г.

БОЯРСКИХ У.А., ВОРОНИНА Е.Н., ЕРМОЛЕНКО Н.А., ЛАЗАРЕВ А.Ф., ПЕТРОВА В.Д., СЕЛЕЗНЕВА И.А., СИНКИНА Т.В., СУШКО А.Г., ФИЛИПЕНКО М.Л. — 2010 г.

источник

Генотипирование BRCA1/2 (генетический полиморфизм, ассоциированный с риском развития рака молочной железы и яичников)

В развитых странах одна из 100 женщин заболевает раком молочной железы (РМЖ) в результате генетических нарушений. К настоящему времени найдено несколько генов, дефекты в которых могут приводить к развитию наследственного РМЖ. Так в 1994 году были открыты гены BRCA1/2. Считается, что до 70% всех случаев наследственного РМЖ обусловлены мутациями в этих двух генах. Таким образом, до 7% женщин, заболевших РМЖ, имеют наследуемые мутации в генах BRCA1/2. У носителей этих мутаций злокачественные опухоли в течение жизни развиваются с вероятностью до 90%. Риск развития заболевания в раннем возрасте приблизительно в 10 раз превышает общий риск в популяции.

Мутация-1 гена BRCA-1 185delAG (рак молочной железы и яичников)

Мутация-2 гена BRCA-1 5382insC (рак молочной железы и яичников)

Мутация-3 гена BRCA-1 Cys61Gly (рак яичников)

Мутация-4 гена BRCA-1 4153delA (рак молочной железы и яичников)

Мутация-5 гена BRCA-1 3819delGTAAA

Мутация-6 гена BRCA-1 3875delGTCT

Мутация-7 гена BRCA-1 2080delA

Мутация гена BRCA-2 6174delT (рак молочной железы и яичников)

Гены рака молочной железы 1 и 2 (BRCA-1 и BRCA-2) функционально препятствуют развитию рака молочной железы. Известно, что 5-10% случаев рака молочной железы и яичников являются наследственными и их развитие может быть связано с мутациями в генах BRCA-1 и BRCA-2. На настоящий момент известно около 1500 геновариантов BRCA-1 и BRCA-2, нарушающих функцию генов и приводящих к развитию заболевания. В раковых пациентах славянской популяции, а также этнической группы типа Ашкенази наиболее часто выявляются патогенные варианты 185delAG, T181G, 4153delA, 5382insC в гене BRCA-1 и 1528delAAAA, 1099SX C>G, 6174delT, 9318delAAAA в гене BRCA-2. Популяционная частота встречаемости данных распространенных мутаций достаточно низка (не более 1 %). Обнаружение перечисленных мутаций обычно связывается с увеличенным риском развития рака молочной железы и, в меньшей степени, рака яичников. Варианты BRCA-1 185delAG, 5382insC и BRCA-2 6174delT связывают с увеличением риска рака молочной железы при долговременном использовании пероральных контрацептивов. Вариант BRCA-1 185delAG или 5382insC соответствует более неблагоприятным степеням гистологической злокачественности опухоли. Полиморфизм BRCA-1 и BRCA-2 не является строго специфичным для РМЖ. Патологический генотип BRCA-2 повышает риск возникновения рака желудка, толстой кишки, эндометрия, поджелудочной железы, мочевого пузыря, желчевыводящих путей, а также возникновения меланомы.

Показания к назначению: атипические пролиферативные заболевания молочной железы, рак яичников, семейная история раковых заболеваний любой локализации, множественные первичные опухоли в одном органе или в разных органах, появление опухоли в раннем возрасте, длительное использование пероральных контрацептивов на фоне пролиферативных заболеваний молочной железы и яичников.

Рекомендации Национального Института Рака в Соединенных Штатах по профилактике РМЖ у носителей BRCA-мутаций:
• Самообследование молочных желез – с 18-20 лет (ежемесячно)
• Клиническое обследование – молочных желез и яичников с 25-35 лет (1-2 раза в год)
• Маммография – с 25-35 лет (ежегодно)
• УЗИ – с 25-35 лет (1-2 раза в год)
• ЯМР-томография – с 25-35 лет (ежегодно)
• Мониторинг СА 125 – с 25-35 лет по показаниям
• Профилактическая мастэктомия (с реконструкцией) – по показаниям
• Профилактическая овариэктомия (в постменопаузе) – по показаниям
Показания к назначению:

1. семейный анамнез (рак молочной железы, рак простаты или колоректальный рак в первой линии родства);
2. один родственник или более с тем же типом опухоли;
3. атипические пролиферативные заболевания молочной железы;
4. множественные первичные опухоли в том же органе;
5. множественные первичные опухоли в различных органах;
6. множественные первичные опухоли в парных органах;
7. мультифокальность внутри одного органа;
8. проявление опухоли в раннем возрасте;
9. два родственника и более с редкими формами рака;
10. два родственника или более с опухолью, относящейся к семейному раку;
11. три родственника или более в двух поколениях с опухолями одной локализации;
12. негативный результат тестирования на мутации генов BRCA1 и BRCA2.

Биологический материал для анализа : цельная кровь, стабилизированная ЭДТА

источник

Первая красавица мира, режиссер, сценарист, фотомодель и посол доброй воли ООН Анджелина Джоли из-за риска развития рака решилась на удаление обеих молочных желез. Анджелина Джоли рассказала, что пошла на это потому, что в ее организме обнаружено наличие гена BRCA1, повышающего примерно на 87 % возможность развития рака груди. Анджелина не исключает в будущем удаление яичников, риск возникновения рака которых по той же причине составляет 56 процентов.
Российская газета. rg.ru

BRCA1 и BRCA2 – гены, продуктами которых является белки-супрессоры опухоли.

Эти белки (протеины) принимают участие в восстановлении поврежденной ДНК, а также играют важную роль в обеспечении стабильности генетического материала клетки. Как и любые белки-супрессоры, они препятствует слишком быстрому и бесконтрольному росту и делению клеток.

В случае мутации одно из этих генов, белок-супрессор не вырабатывается или теряет свою функцию, что ведет к нарушению процесса восстановления ДНК. Вследствие этого, происходит накопление нерепарированных повреждений ДНК, что, в конечном счете, приводит к раку.

Мутации в BRCA1 и BRCA2 увеличивают риск развития рака груди, рака яичников и нескольких других типов рака у женщин и мужчин. В среднем у 12% женщин в общей популяции развивается рак груди. При этом, 5-10% всех случаев заболевания связаны с мутациями в генах BRCA1 и BRCA2. Что касается рака яичников, то мутации в этих генах наблюдаются у 15 % женщин с заболеванием. В соответствии с недавними подсчетами, 55-56% женщин которые наследуют мутации в гене BRCA 1 и 11-17% женщин которые наследуют мутации в гене BRCA 2, имеют значительный риск развития рака яичников к 70 годам. В отличие от спорадически возникающего рака, рак груди, ассоциированный с мутациями в этих генах, имеет тенденцию проявляться в молодые годы.

Мутации в генах BRCA1 и BRCA2 могут передаваться как от матери, так и от отца. Все дети, рожденные от родителя носящего мутации в одном из этих генов, имеют 50% вероятность наследования мутации, которая может проявляться, даже если вторая копия гена (от одного из родителей) не изменена.

Для теста на определение мутаций в генах BRCA 1 и BRCA 2 используются образцы крови или (редко) букального эпителия с внутренней поверхности щеки.

Возможны 2 варианта исследования:

1. Определение наиболее часто встречаемых мутаций в генах BRCA 1 и BRCA 2: определяют наличие наиболее часто встречаемых мутаций показавших ассоциацию с заболеванием.

2. Определение всех возможных мутаций в генах BRCA 1 и BRCA 2 (секвенирование гена).

Так как мутации в генах BRCA 1 и BRCA 2 в популяции относительно редки, генетическое тестирование следует назначать только людям с неблагоприятным семейным анамнезом (имеющих кровных родственников с раком груди, яичников, фаллопиевых труб и перитониальным раком).

Возможные результаты генетического теста на наличие мутаций генов BRCA 1 и BRCA 2:
1. Положительный результат.
Положительный результат указывает на то, что пациент является носителем мутации в генах BRCA 1 и BRCA 2 и имеет повышенный риск развития рака. Тем не менее, положительный результат не может «сказать» разовьется ли у человека рак и если разовьется, то когда и какой: достаточно много женщин имеющих мутации в этих генах не имеют рака груди и яичников. Положительный результат имеет важное информационное значение для родственников, включая будущее поколение:
— И мужчины и женщины, унаследовавшие мутации в генах BRCA 1 и BRCA 2 (неважно имеющие или неимеющие рак) могут передавать их своему потомству как мужского, так и женского пола с вероятностью в 50%.
— Если у человека обнаружены мутации в этих генах, это значит, что и у его родных братьев и сестер, также есть 50% вероятность наличия этих мутаций.
2. Отрицательный результат.
Если близкие родственники тестируемого человека являются носителями мутаций, отрицательный результат теста говорит о том, что мутации не передались, соответственно, потомство будет иметь нормальную копию гена. Человек имеет популяционный риск развития рака.
Если тестируемый человек имеет неблагоприятный семейный анамнез, предполагающий наличие мутаций в генах, но сами мутации, тем не менее, не обнаружены не у тестируемого человека, ни о близких родственников, результат становится менее очевиден. Вероятность того, что был выдан ложноотрицательный результат, маловероятна, но возможна. К тому же, поиск патологичных мутаций в генах продолжается. В настоящее время, нельзя сказать с уверенностью, что все патологичные мутации идентифицированы. Возможно, имеет место носительство именно такой, неидентифицированной мутации.
В генетической предрасположенности к раку играют роль и другие гены, которые не входят в данный тест.
3. Сомнительный результат.
Иногда, при тестировании обнаруживаются полиморфизмы в генах ранее не ассоциированные с раком. Такой результат, может быть квалифицирован как сомнительный, т.к. нельзя с уверенностью сказать ассоциирован этот полиморфизм с раком или нет. В одном из исследований подсчитано, что 10% женщин прошедших тестирование получают именно такой результат.

Если получен положительный результат, возможны три варианта дальнейших действий:
1. Регулярный скрининг.
При положительном результате генетического тестирования на наличие мутаций в генах BRCA 1 и BRCA 2, онкологи советуют вставать на регулярное наблюдение с 25-35 лет и проходить маммографию каждый год. Регулярное обследование увеличивает шансы обнаружения рака груди на ранних стадиях, лучше поддающихся лечению. Однако стоит отметить, что женщины имеющие мутации в генах BRCA более подвержены риску развития рака груди вызванного радиацией (рентген, маммография), чем женщины в популяции, т.к. гены BRCA, как сказано выше, играют важную роль в репарации ДНК, а рентгеновские лучи приводят к повреждению генетического материала.
Недавние исследования показали, что для женщин имеющих генетическую предрасположенность к раку груди, МРТ является более приемлемым методом диагностики, чем маммография. Тем не менее, при помощи маммографии можно идентифицировать формы рака груди, невозможные для идентификации посредствам МРТ. К тому же МРТ является менее специфичной (возможно большее количество ложноположительных результатов) чем маммография.
Что касается рака яичников, на сегодняшний не существует эффективный метод скрининга. Некоторые эксперты советуют внутривлагалищное УЗИ, исследование крови на антиген CA -125 и клинические исследования, но не один из этих методов не определяет рак яичников на начальной стадии.
2. Профилактическая хирургия.
Подразумевает удаление молочных желез, яичников и фаллопиевых труб до возможного начала онкологического процесса. Удаление яичников понижает риск развития рак груди у предклимактерических женщин (т.к. удаляется источник гормонов ускоряющих рост некоторых типов рака).
Стоит помнить, что профилактическая хирургия не дает 100% гарантии того, что рак груди не разовьется.
3. Превентивная химиотерапия.
Превентивная химиотерапия включает использование лекарственных препаратов снижающих риск, задерживающих начало и предотвращающих рецидив рака. По некоторым данным, оральные контрацептивы могут понижать риск развития рака яичников.

источник

Автореферат и диссертация по медицине (14.00.14) на тему: Роль полиморфизмов генов апоптоза в формировании предрасположенности к раку молочной железы и раку легкого

Автореферат диссертации по медицине на тему Роль полиморфизмов генов апоптоза в формировании предрасположенности к раку молочной железы и раку легкого

РОЛЬ ПОЛИМОРФИЗМОВ ГЕНОВ АПОПТОЗА В ФОРМИРОВАНИИ ПРЕДРАСПОЛОЖЕННОСТИ К РАКУ МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ И

диссертации на соискание ученой степени кандидата биологических наук

Работа выполнена в ФГУ «НИИ онкологии им. H.H. Петрова Росмедтехнологий»

доктор медицинских наук, профессор Имянитов Евгений Наумович Официальные оппоненты:

доктор медицинских наук Забежинский Марк Абрамович доктор биологических наук, профессор Комов Вадим Петрович

Ведущая организация: ФГУ «Российский научный центр радиологии и хирургических технологий Федерального агентства по высокотехнологичной медицинской помощи», г. Санкт-Петербург

Защита диссертации состоится «/О» S’f 2008 г. в «_» часов на

заседании диссертационного совета Д 208.052.01 при ФГУ «НИИ онкологии им. H.H. Петрова Росмедтехнологий» по адресу: 197758, Санкт-Петербург, п. Песочный-2, ул. Ленинградская д.68.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГУ «НИИ онкологии им. H.H. Петрова Росмедтехнологий» (197758, Санкт-Петербург, п. Песочный-2, ул. Ленинградская д.68) и на сайте (www.niioncologii.ru)

Автореферат разослан « ¿3» .Оит^г^АЛгш г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор медицинских наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Индивидуальная предрасположенность к возникновению опухолей может быть обусловлена нормальными вариациями генома — генетическими полиморфизмами. Например, было показано, что риск возникновения карцином легкого, мочевого пузыря и толстой кишки увеличивается в случае носителъетва неблагоприятного сочетания полиморфизмов генов, вовлеченных в метаболизм табачных смол (Schwartz A G. et al, 2007, Garcia-Closas M et al, 2005; Hung R J. et al, 2003). Получено немало данных об аллельных вариантах генов стероидного метаболизма, принимающих участие в формировании риска опухолей репродуктивной системы ( Verla-Tebit Е et al., 2005; Berstein L M. et al, 2004, Gulyaeva L.F et al., 2008). Возможная ассоциация между полиморфизмами генов репарации и онкологическим риском также активно изучалась в течение последних лет (Dufloth RM. et al, 2008; Fontana L et al., 2008; Huang M Y. et al, 2008).

Также заслуживают пристального внимания гены, продукты которых принимают участие в апоптотическом ответе клетки на повреждение ДНК. В норме, когда изменения в химической структуре ДНК не могут быть устранены системой репарации, запускается программа клеточного суицида — апоптоза. Однако интенсивность этих процессов может колебаться в достаточно широком диапазоне, что во многом определяется генетической конституцией индивидуума. Таким образом, пониженная эффективность работы апоптотических каскадов может привести к накоплению в организме клеток, содержащих мутации в онкогенах или генах-супрессорах, что, безусловно, сопряжено с увеличением индивидуального онкологического риска. В пользу высказанного предположения свидетельствуют результаты некоторых фенотипических исследований, продемонстрировавших связь между сниженной способностью к апоптозу и повышенным онкологическим риском (Wang L Е et al, 2003; Camplejohn R.S et al, 2001; Zhao H. et al, 2001, Barber J В et al, 2000). Появились отдельные работы, касающиеся встречаемости полиморфизмов генов апоптоза в группах больных раком легкого и раком молочной железы (Frank В et al, 2005; Zhang X. et al, 2005; MaePherson G. et al, 2004; Wang LE. et al, 2003; Balkwill F, 2002). Однако систематического исследования, посвященного этой проблеме, до сих пор не проводилось.

Объективные сложности, возникающие при поиске низкопенентратных факторов риска развития заболеваний, в том числе и онкологических, связаны в первую очередь со слабостью искомых ассоциаций. Современные требования к улучшению эффективности молекулярно-эпидемиологических исследований направлены в основном на увеличение размеров используемых выборок и максимальное соответствие между группами пациентов и контролем по всем общим для них параметрам. Однако подобный подход также имеет свои ограничения, которые напрямую связаны с размерами существующих на сегодняшний день коллекций ДНК, а также с доступностью технологий, позволяющих проводить масштабное генотипирование (lmyamtov EN., 2008). Таким образом, возникает необходимость в разработке альтернативных путей поиска генетических полиморфизмов, повышающих риск развития онкологических заболеваний.

В настоящей работе был использован оригинальный подход к формированию групп пациентов и контроля. Вместо использования случайных выборок, мы оценивали встречаемость изучаемых полиморфизмов в группах, характеризующихся повышенной предрасположенностью и толерантностью к развитию онкологических заболеваний. Отбор пациенток в группу РМЖ производился с учетом наличия следующих признаков: раннее начало заболевания, наличие больных родственников и первично-множественная форма РМЖ. Условий для отбора пациентов с раком легкого в исследуемую выборку было два: раннее начало заболевания и тот факт, что появление опухоли произошло на фоне низкого потребления табачных изделий или у некурящих. В качестве контрольных групп были использованы пожилые онкологически здоровые индивидуумы (женщины и мужчины-курильщики 75 лет и старше), которые, на наш взгляд, обладают повышенной резистентностью к возникновению злокачественных новообразований. Для полиморфизмов, отобранных на этом этапе работе, было проведено традиционное молекулярно-эпидемиологическое исследование.

На основе описанного выше подхода был проведен двухстадийный систематический анализ кодирующих несинонимичных аллельных вариантов генов-участников процесса программируемой клеточной гибели, и изучено их влияние на риск развития рака молочной железы и рака легкого.

Цель и задачи исследования

Целью настоящей работы является оценка роли аллельных вариантов генов апоптоза в формировании риска рака молочной железы и рака легкого.

В связи с этим поставлены следующие задачи:

1) С помощью баз данных интернет-ресурса National Center for Biotechnology Information (NCBI) отобрать все кодирующие несинонимичные полиморфизмы основных генов-участников апоптоза, популяционная частота которых была ранее верифицирована и составляет не менее 1%.

2) Проанализировать и сравнить распределение частот генотипов и аллелей изучаемых генов в группах повышенного онкологического риска (пациентки, имеющие признаки наследственного РМЖ) и онкологической толерантности (пожилые онкологически здоровые женщины).

3) Проанализировать и сравнить распределение частот генотипов и аллелей изучаемых генов в группах повышенного риска рака легкого (малокурящие или некурящие пациенты с РЛ) и онкологической толерантности (пожилые онкологически здоровые мужчины-курильщики).

4) Выявить генетические варианты с достоверно различающейся частотой в группе экстремального онкологического риска и в группе толерантности и провести их сравнительный анализ в молекулярно-эпидемиологическом исследовании с традиционным подходом к формированию групп «случай» и «контроль».

Научная новизна полученных результатов

В настоящей работе впервые было проведено систематическое молекулярно-эпидемиологическое исследование полиморфизмов генов апоптоза, направленное на выявление низкопенетрантных генетических факторов, влияющих на предрасположенность к онкологическим заболеваниям, в частности, к раку молочной железы и раку легкого.

Практическая значимость работы

Проведенное исследование генного полиморфизма вносит вклад в разработку ДНК-тестов, направленных на выявление групп повышенного онкологического риска. Полученные значения встречаемости изученных полиморфизмов могут быть в дальнейшем использованы в молекулярно-эпидемиологических исследованиях, посвященных изучению роли апоптоза как в патогенезе рака, так и других заболеваний

Основные положения, выносимые на защиту

1) Альтернативой традиционному молекулярно-эпидемиологическому исследованию может служить использованный в работе оригинальный подход к формированию групп онкологических пациентов и контроля, характеризующихся, соответственно, повышенной предрасположенностью и толерантностью к развитию онкологических заболеваний.

2) Более трети всех полиморфных вариантов, выбранных с помощью базы Entrez SNP интернет-ресурса National Center for Biotechnology Information (NCBI) на основании верифицированной частоты, не были обнаружены в изученной популяции.

3) Не выявлена ассоциация между исследованными полиморфизмами генов апоптоза и риском развития рака легкого или рака молочной железы, что ставит под сомнение предположение о вовлеченности генетически обусловленного полиморфизма апоптотических механизмов в онкологическую предрасположенность.

Основные результаты работы были представлены на отечественных и международных научных форумах: на научно-практической конференции «Актуальные вопросы дерматовенерологии» (21-23 сентября 2006, Иркутск, Россия), на конференции INTAS «Genomics & Proteomics Workshop 2007» (6-8 September 2007, Киев, Украина), на научной межлабораторной конференции НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова (12 октября 2007, Санкт-Петербург, Россия) и конференции по фундаментальной онкологии «Петровские чтения — 2008» (18 апреля 2008, Санкт-Петербург, Россия).

Структура и объем диссертации

Диссертация изложена на 125 страницах и состоит из введения, обзора литературы, глав материалов и методов, результатов исследований, обсуждения полученных данных и выводов. Работа иллюстрирована 19 таблицами и 15 рисунками. Библиографический указатель включает 252 публикации, в том числе 6 отечественных и 246 зарубежных.

Группы пациентов и контролен

Формирование групп для исследования проводилось путем отбора образцов по заданным критериям из постоянно пополняющихся коллекций (банков) ДНК, выделенной из лимфоцитов периферической крови онкологических больных и здоровых индивидуумов.

Для первого этапа исследования были отобраны образцы ДНК пациентов и здоровых людей, составившие следующие четыре группы: пациентки с РМЖ и пожилые женщины без онкологических заболеваний в анамнезе, пациенты с раком легкого и пожилые онкологически здоровые мужчины-курильщики. Все больные проходили лечение в НИИ онкологии им. проф. Н.Н Петрова, образцы собирались в период с 1996 по 2005 год.

Группа больных РМЖ была представлена 121 случаем. Средний возраст женщин составил 45,3 года (возрастной интервал 25 — 78 лет). Отбор пациенток производился с учетом наличия «отягощающих» признаков, а именно: раннее начало заболевания (диагноз был поставлен до 40 лет), наличие больных родственников (мать или сестра с РМЖ или раком яичника), и первично-множественная форма РМЖ.

Группа больных раком легкого составила 111 человек. 94 из них могут быть охарактеризованы как курильщики с относительно низким потреблением табачной продукции (средний стаж- 30 «пачко-лет»*, в интервале: 10 — 40 «пачко-лет»), 17 пациентов были некурящими. Средний возраст больных 54,3 года (возрастной интервал 32 — 64 лет).

Пожилые женщины (ПЖ) в количестве 142 человек (средний возраст 80,2 года, возрастной интервал 75-91 год) и мужчины (ПМ) — 110 человек (средний возраст 79,2 года, возрастной интервал 75 — 89 лет) были отобраны из коллекции онкологически здоровых индивидуумов. При выборе мы руководствовались критериями возраста — 75 лет и старше, — и статуса курения, в случае контрольной группы для исследования по раку легкого все 110 пожилых онкологически здоровых мужчин были курильщиками, минимальное потребление составляло 30 «пачко-лет», максимальное — 126 «пачко- лет». Отсутствие у них онкологических заболеваний было подтверждено как данными анамнеза, так и результатами врачебного осмотра. Образцы коллекционировались в период с 1998 по 2005 год.

Поскольку на первом этапе различия в распределении генотипов исследуемых полиморфизмов были обнаружены только между группами больных раком легкого и пожилыми онкологически здоровыми мужчинами-курильщиками, мы не проводили расширенного исследования для пациенток с РМЖ, тогда как работа по исследованию пациентов с раком легкого была продолжена На втором этапе для проведения традиционного молекулярно-эпидемиологического исследования была использована вся коллекция пациентов с раком легкого — 351 человек (средний возраст 60,5 года, возрастной интервал 30 — 84 лет), 48 из них были некурящими. Средний стаж курения, рассчитанный для 303 курящих пациентов, составил 41 «пачко-год», при минимальном потреблении 10 «пачко-лет», максимальном — 150 «пачко- лет».

Контрольная группа, использованная на втором этапе исследования, состояла из 538 онкологически здоровых человек (средний возраст 61,0 года, возрастной интервал 32 — 84 лет), и была подобрана с максимально возможным соответствием по возрасту, полу и статусу курения группе пациентов.

При изучении полиморфизма Н15302Азр гена Саэр8 возникла необходимость в дополнительном наборе образцов ДНК больных раком легкого без курения в анамнезе.

* — Интенсивность курения количественно выражали в «пачко — годах» (1 «пачко -год» эквивалентен выкуриванию 20 сигарет в день в течение года и вычисляется как количество пачек сигарет, выкуриваемых в день, умноженное на число лет курения).

Эта коллекция была сформирована непосредственно во время проведения нашего исследования путем изучения материалов в архивах НИИ онкологии им. H.H. Петрова и последующего выделения ДНК из патоморфологических образцов нормальных тканей больных раком легкого.

Критерии выбора полиморфных генетических вариантов

Выбор полиморфизмов проводился с помощью базы данных (http //www ncbi nlm ruh gov/entrez/querv fcgi9db

PubMed) Интернет-ресурса -Entrez SNP. Выбор генетических вариантов, потенциально значимых для последующего популяционного молекулярно-генетического изучения, был произведен с учетом следующих критериев:

• изменение должно затрагивать кодирующую область гена;

• замена должна быть смысловой (nonsynonymous substitution), то есть вариабельность на уровне ДНК приводит к изменению первичной структуры полипептида;

• данные о полиморфизме получены при изучении последовательности ДНК/кДНК, выделенной из здоровых человеческих клеток;

• заявленная популяционная частота полиморфизма определена и составляет не менее 1%.

Включение каждого конкретного генетического варианта в исследование определялось совокупностью перечисленных критериев.

Выделение ДНК из лейкоцитов периферической крови

Выделение ДНК из лейкоцитов периферической крови проводилось посредством модифицированного соль-хлороформного метода (Müllenbach R. et al, 1989). Эритроциты лизировали посредством 3-кратного разведения крови дистиллированной водой (+4 °С). Лейкоциты осаждали центрифугированием. Осадок ресуспендировали в 1 мл раствора Трис-HCl (pH = 8,3), 1 тМ ЭДТА. Цитоплазматическую мембрану клеток разрушали, добавляя к суспензии Тритон Х-100 (конечная концентрация — 1%). Ядра осаждали центрифугированием.

Осадок ресуспендировали в 1 мл Трис-HCl (pH = 8,3) и лизировали лаурилсульфатом натрия до конечной концентрации 1%. Протеолиз белков и деградация комплексов «белок-ДНК» осуществлялись инкубацией пробы присутствии протеиназы К (200 мкг/мл) при +60 °С в течение 12 часов. Затем к лизату добавляли раствор NaCl (конечная концентрация 1,5М) и равный объем хлороформа. Экстракция проводилась в течение 30 минут при медленном покачивании. При необходимости процедура повторялась дважды Центрифугирование приводило к образованию в пробирке трех фаз. Верхняя водная фаза содержала растворенную ДНК и неорганические соли. Для осаждения ДНК к отобранной верхней фазе добавляли равный объем изопропанола (20 минут, при температуре -20 °С). Осадок собирали центрифугированием. ДНК промывали в 1 мл 70% этанола и растворяли в 0,5 мл 200 мМ раствора Трис-ЭДТА (pH = 7,6). Полученный раствор ДНК хранился при температуре -20 °С до использования в эксперименте.

Выделение ДНК из архивных патоморфологических образцов

Выделение ДНК нормальных тканей легкого из архивных патоморфологических срезов проводилось посредством оптимизированного нами

экспресс-протокола (Imyanitov Е N. et al., 2001). Ткани очищались от парафина при помощи промывания препаратов в трёх сменах ксилола по 20 мин. при комнатной температуре. Регидратацию клеток осуществляли инкубацией по 10 минут в двух сменах этанола: 96% и 70% Затем образцы погружались в лизирующий раствор (ЮтМ Трис-HCl, рН=8,3; 1 mM EDTA; 2% Тритон Х-100, протеиназы К — до 500 мкг/мл). Лизис клеток проводился при 65 °С в течение 12 часов и завершался инактивацией фермента посредством нагревания препарата до 95 °С. Дальнейшая экстракция и очистка ДНК проводилась в строгом соответствии приведенному выше протоколу выделения ДНК из лейкоцитов периферической крови.

Аллель-специфическая ПЦР (AS-PCR)

ПЦР-амплификация происходила в объеме 20 мкл. Состав реакционной смеси: 1 ед. «hot-start» Тац-полимеразы, однократный ПЦР буфер, 1 мкл раствора ДНК, 1,5 — 3,0 mM MgCl2, по 200 мкМ каждого из дезоксинуклеотидтрифосфатов (дАТФ, дЦТФ, дГТФ, дТТФ) и 100 нМ каждого праймера. Реакция начиналась с фазы активации Taq-полимерэзы (95 °С, 7 мин.). Последующие 33 — 35 циклов ПЦР состояли из фаз денатурации (95 °С, 30 с), отжига (55 °С — 65 °С, 60 с) и элонгации (72 °С, 60 с). Оптимизация условий ПЦР (подбор концентрации MgCl2 и температуры отжига праймеров) производилась эмпирически. Первоначально условия для всех проводимых реакций были оптимизированы с помощью real-time AS-PCR. Реакции, продемонстрировавшие высокую специфичность, в дальнейшем проводились методом «простой» аллель-специфической ПЦР. Результаты такой ПЦР оценивались по наличию или отсутствию продуктов реакции после проведения электрофореза в 10% трис-боратном полиакриламидном геле, с последующим окрашиванием 0,02% раствором бромида этидия. Фотодокументирование выполнялось с использованием гель-документирующей системы «Vilber Lourmat».

Аллель-специфическая ПЦР в режиме реального времени (real-time AS-PCR) проводилась на приборе «iQ iCycler» («Bio-Rad»). В этом случае к описанной выше ПЦР-смеси добавляли интеркалирующий краситель SYBR-Green I (20х раствор, добавляется из расчета 1/100 объема реакции). Еще одним компонентом real-time PCR, не участвующим в реакции, но необходимым для корректной работы прибора, является другой флюорофор FAM (fluorescein) (400 пМ раствор, добавляется из расчета 1/40 объема реакции). Количество циклов в этом варианте ПЦР больше чем в описанном выше, порядка 50 циклов. Для контроля специфичности реакции применялось изучение полученных фрагментов с помощью построения так называемых «кривых плавления» (melting curves) и определения температуры плавления ПЦР-продукта.

Сравнение встречаемости опкоассоциированных генетических вариантов в группах повышенного онкологического риска и онкологической «толерантности»

На первом этапе для тестирования были подобраны наиболее демонстративные группы, характеризующиеся экстремальными степенями онкологической предрасположенности и толерантности. Идея данного подхода заключается в том, что если какой-либо полиморфизм действительно играет роль в предрасположенности к РМЖ или PJI, то различия в частоте аллелей будут

особенно ярко проявляться именно при сравнении таких «экстремальных» групп. В работе было проведено сравнение встречаемости выбранных полиморфизмов в описанных выше группах, а также подгруппах, сформированных с учетом дополнительных клинико-патологических характеристик. В случае РМЖ при обработке данных учитывались: возраст начала заболевания, наличие больных родственников и билатеральность, в случае РЛ — гистологический тип и статус курения.

Статистическая обработка данных проводилась с использованием программного комплекса SPSS Version 10. Оценка соответствия распределения частот генотипов равновесию Харди-Вайнберга (х2, с одной степенью свободы) проводилась только в контрольных группах. Показатели «отношения шансов» (OR) с 95% доверительным интервалом (95% CI), полученным при учете стандартной ошибки log,, OR, рассчитывались относительно группы частых гомозигот для каждого полиморфизма Ассоциацию между заболеванием и генотипом определяли с помощью двух статистических тестов. Тест на гетерогенность полученных результатов проводили, сравнивая распределение генотипов по каждому полиморфизму между группами пациентов и контролей с помощью «¿-квадрат критерия Пирсона с двумя степенями свободы. Анализ тенденций (trend test) проводили, используя Cochran-Armitage trend test с одной степенью свободы. «Приемлемой границей» уровня ошибки при отборе кандидатных полиморфизмов для второго этапа исследования считали р ) результаты были близки к достоверным (р А) Мы обратили особое внимание на полиморфизм Сазр5 А1а90ТЬг(С>А), поскольку ранее он был исключен из дальнейшего исследования по РМЖ на основании результатов, полученных на первом этапе работы. Разница в распределении генотипов по полиморфизму А1а90ТЬг гена Савр5 в контрольной группе по сравнению с ожидаемыми частотами, рассчитанными по закону Харди-Вайнберга, была по-прежнему значительной, хотя и статистически недостоверной (рн\уе = 0,11). Мы объединили результаты, полученные в обоих исследованиях (по РМЖ и по РЛ) и обнаружили, что распределение генотипов в смешанной группе пациентов с онкологическими заболеваниями (Случай) — 232 человека — соответствует ожидаемому (рн\уе = 0,61), а в группе пожилых мужчин и женщин (Контроль) — 252 человека — отличается от теоретического с высокой степенью достоверности (рц\УЕ = 0,003). При этом частота редкого аллеля в обеих группах практически совпадает, а различия связаны с резким снижением числа гетерозигот по этому полиморфизму в группе пожилых людей. В связи с этим мы пришли к выводу об отсутствии влияния этого полиморфизма на риск развития изучаемых опухолей и не стали проводить расширенного исследования для этой позиции, несмотря на то, что достоверность показателя гетерогенности выборок была в «критической зоне» (р = 0,07).

Однако мы провели повторный независимый анализ генотипов в контрольных группах, который подтвердил полученное ранее распределение. Поэтому предположение о том, что наблюдаемое отклонение может быть объяснено ошибками генотипирования, кажется маловероятным. Можно предположить, что оно является результатом действия отрицательного отбора, направленного на гетерозиготных по данному полиморфизму индивидуумов в стареющей части популяции. Это может быть связано с функциональными особенностями самой замены в 90 кодоне (прямой отбор), или же с опосредованным действием отбора, при условии генетической сцепленности с другим полиморфизмом, ассоциированным с какой-либо характерной болезнью старения.

Сравнение распределения вариантов апоптотических генов в группе пациентов с повышенной предрасположенностью к раку _легкого (группа РЛ) и в группе онкологически здоровых пожилых мужчин-курильщиков (группа ПМ)._

РЛ (%) ПМ (%) ОН (95% С1) Гетерогенность, р-Ии Тгепс! ге51, р-1гепс1

В1 G) Единственным полиморфизмом, no которому были получены статистически достоверные результаты, была замена Asp на His в 302 кодоне гена Casp8. Оба оценочных теста: на гетерогенность и на степень ассоциации в зависимости от числа вариантных аллелей (trend test) -показали достоверные различия: p-het = 0,03 и p-trend = 0,01, соответственно. Мы уже неоднократно упоминали, что существуют данные, свидетельствующие о связи этого полиморфизма со сниженным риском развития рака молочной железы. Однако для рака легкого мы получили достоверное увеличение риска, ассоциированное с носительством редкого С-аллеля, по отношению к частым GG-гомозиготам (OR: 2,26 (95% CI: 1,18-4,30)).

Полиморфизм Casp5 Val318Lea(G>C) По уровню значимости показатели гетерогенности сравниваемых выборок и trend-теста, полученные для этого полиморфизма, были выше традиционных р G) Третьим полиморфизмом, для которого оценочные статистические показатели находились в «критической зоне», была замена Lis на Arg в 441 кодоне гена DR4 (p-het = 0,08; p-trend = 0,06). Гетерозиготное носительство редкого G-аллеля, а также комбинация генотипов AG/GG показали ассоциацию с увеличенным риском развития рака легкого по сравнению с частым АА генотипом (ORa(;: 1,98 (95% CI: 1,08 — 3,64), и ORag+gg: 1,89 (95% CI: 1,06 — 3,38), соответственно)

Таким образом, три указанных выше полиморфизма были отобраны для второго этапа работы. Каждый из них был протестирован в рамках традиционного молекулярно-эпидемиологического исследования.

Молекулярно-эпидемиологическое исследование с традиционным подходом к формированию групп «случай» (пациенты с раком легкого) и «контроль»

На втором этапе для проведения традиционного молекулярно-эпидемиологического исследования была использована вся имеющаяся в нашем распоряжении коллекция пациентов с раком легкого, то есть мы дополнительно проанализировали еще 240 образцов ДНК. В целом, группа пациентов состояла из 351 человека, при этом 48 из них были некурящими. Контрольная группа, использованная на втором этапе исследования, состояла из 538 онкологически здоровых человек и была подобрана с максимально возможным соответствием по возрасту, полу и статусу курения группе пациентов. Выборки такого размера являются достаточными для того, чтобы детектировать значения OR, равные 1,68 (для Casp5 Val318Leu), 1,55 (для Casp8 His302Asp) и 1,52 (для DR4 Lys441Arg), с 80% мощностью на 5% уровне достоверности. Результаты второго этапа исследования приведены в таблице 4.

Ни один из протестированных полиморфизмов не продемонстрировал ассоциации с риском развития рака легкого на этом этапе исследования. Дальнейший анализ данных, в котором были приняты во внимание гистологический тип опухолей, статус курения и пол пациентов, привел к результатам, изложенным ниже.

Результаты молекулярно-эпидемиологическое исследования с традиционным

подходом к формированию групп «случай» (пациенты с РЛ) и «контроль».

SNP РЛ (%) Контроль (%) OR (95% Cl) HWE p-het p-trend

Casp5 Val318Leu (G/C) GG 137 (39 0) 221 (41 1) 1 1 00 0 42 0 27

CG 158 (45 0) 248 (46 I) 1 03 (0 76-1 38)

CC 56(18 0) 69(12 8) 1 31 (0 87-1 98)

Casp8 His302Asp (C/G) GG 263(74 9) 420 (78 1) 1 0 89 0.55 0 27

CG 83 (23 6) 112(20 8) 1 18(0 86-1 63)

DR4 Lys441 Arg (A/G) AA 250(71 2) 399 (74 2) 1 0 72 051 0 27

AG 89 (25 4) 126 (23 4) 1 13 (0.82-1 54)

GG 12(3 4) 13(2.4) 1.47 (0.66-3 28)

Полиморфизмы DR4 Lys441Arg(A>G) и CaspS Val318Leu(G>C)

Разделение выборки рака легкого на группы в зависимости от гистологического диагноза, статуса курения или возраста не позволило выявить никаких ассоциаций между этими двумя полиморфизмами и риском развития той или иной формы заболевания (табл. 5).

Полиморфизм CaspS His302Asp(C>G)

В отличие 01 шиосшельно многочисленных публикаций по изучению связи полиморфизма 302 колона icua Саьр8 с риском развития рака молочной железы, ею свя ¡ь с раком .ici roi о ото не была изучена. Некоторые попытки, предпринятые KiiiaiicKTiMii и корейскими исследовак’лямп, ни к чему не привели, поскольку His-аллсль в азиа1скои популяции практически не встречается. Однако исследованные ими другие полиморфизмы СаьрВ дали основание предполагать, что этот ген может быть вовлечен в формирование наследственной предрасположенности к раку легкого (Son J. Wet al, 2006; Sim T. et al, 2007).

Статистическая обработка данных, учитывающая гистологический диагноз, не позволила выявить никаких ассоциаций между генотипом и морфологией опухоли. Но при проведении дальнейшего анализа с учетом статуса курения мы обнаружили неожиданный результат. Полиморфизм Casp8 His302Asp был ассоциирован с увеличенным риском развития рака легкого у некурящих (ORco+cc: 2,83 (95% CI: 1,21 — 6,67), p-het = 0,04, p-trend = 0,01). Частота встречаемости носителей редкого His-аллеля Casp8 в группе некурящих онкологических пациентов (19/48 (40%)) была значительно выше, чем в контрольной группе в целом (118/538 (22%)) или в группе здоровых некурящих пациентов (12/64 (19%)) (табл. 5).

Данные последних лет дают основания считать, что рак легкого, развивающийся у некурящих людей, является особой формой заболевания (Subramaman J., Govindan R., 2007; Sun S. et al, 2007). Генетическая предрасположенность к образованию таких опухолей может определяться факторами, не играющими роли при развитии рака легкого у курильщиков. Таким образом, полученные нами результаты оказались особенно интересными, но, несомненно, потребовали подтверждения на увеличенной выборке некурящих больных раком легкого С этой целью нами была сформирована коллекция из 127 образцов ДНК, выделенных из патоморфологических образцов нормальных тканей пациентов с раком легкого. Отсутствие курения в анамнезе было подтверждено путем изучения материалов в архивах НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова.

Распределение вариантов апоптотических генов в группе пациентов с повышенной предрасположенностью к раку легкого _ (группа РЛ) и в группе онкологически здоровых пожилых мужчин-курильщиков (группа ПМ).__

Группы CaspS Val318Leu (G/C) Casp8 His302Asp (C/G) DR4 Lys441Arg (A/G) Всего (%)

GG (%) CG (%) CC (%) GG (%) CG (%) CC (%) AA (%) AG (%) GG (%)

Контроль 221 (41 1) 248(46.1) 69(12 8) 420 (78.1) 112 (20 8) 6(1.1) 399(74 2) 126 (23.4) 13 (2 4) 538(100)

Курящие 196 (41 3) 215 (45.4) 63 (13 3) 368(77.6) 100(21.1) 6(13) 351 (74.1) 112(23 6) 11 (2.3) 474(100)

Мужчины 151 (41 9) 160 (44.5) 49 (13 6) 279 (77 5) 77(214) 4(1.1) 264 (73.4) 86 (23 8) 10(2.7) 360(100)

Женщины 45 (39 5) 55(48 2) 14(12 3) 89 (78.1) 23 (20.1) 2(1.8) 87(76 3) 26 (22 8) 1(0 9) 114(100)

Некурящие 25 (39 1) 33 (51.6) 6 (9.3) 52 (81.3) 12(18.7) 0(0 0) 48 (75 0) 14(21 9) 2(3 1) 64 (100)

Мужчины 10 (50 0) 7 (35 0) 3 (15.0) 18(90 0) 2(10 0) 0(0 0) 14 (70 0) 6 (30 0) 0(0 0) 20 (100)

Женщины 15 (34 1) 26 (59.1) 3 (6.8) 34 (77 3) 10 (22.7) 0(0 0) 34(77 3) 8(18 2) 2(4 5) 44 (100)

Всего мужчин 161 (42 4) 167(44 0) 52(13.6) 297 (78 2) 79 (20 8) 4(10) 278(73 2) 92 (24.2) 10(2.6) 380(100)

Всего женщин 60 (38 0) 81 (51 3) 17 (10.7) 123 (77 8) 33 (20 9) 2(13) 121 (76 6) 34(21.5) 3 (1.9) 152(100)

Пациенты с PJI 137 (39.0) 158 (45 0) 56(18 0) 263 (74.9) 83 (23.6) 5(1.4) 250 (71.2) 89 (25 4) 12 (3.4) 351 (100)

Курящие 119(39 3) 134(44 2) 50 (16.5) 234 (77.2) 65 (21.5) 4 (1.3) 216(71.3) 77 (25.4) 10(3.3) 303(100)

Мужчины 111 (38.3) 132 (45 5) 47 (16.2) 226 (78 0) 61 (20 0) 3(10) 211 (72 8) 71 (24 5) 8 (2.7) 290 (100)

Женщины 8 (61 5) 2(15.4) 3 (23 1) 8(61 5) 4 (30 8) 1(7 7) 5 (38 5) 6(46 2) 2(15.3) 13(100)

Некурящие 18(37.5) 24 (50.0) 6(12.5) 29 (60.4) 18 (37.5) 1 (2.1) 34 (70 8) 12 (25.0) 2(4 2) 48(100)

Мужчины 6 (35 3) 10 (58.8) 1 (5.9) 12 (70 6) 5 (29 4) 0(0 0) 12(70 6) 5 (29 4) 0(0 0) 17(100)

Женщины 12 (38 7) 14 (45.2) 5(16 1) 17(54 8) 13 (42 0) 1(3 2) 22(71.0) 7(22.6) 2 (6.4) 31 (100)

НМРЛ 117(39.4) 130(43 8) 50(16 8) 222 (74.7) 70 (23.6) 5(1.7) 208 (70.0) 79 (26.6) 10 (3.4) 297 (100)

ПРЛ 74 (39 2) 82 (43.4) 33 (17 4) 141 (74 6) 45 (23 8) 3(16) 134 (70.9) 49 (25.9) 6 (3.2) 189(100)

АЛ 33 (42.3) 35 (44.9) 10(12 8) 55 (70 5) 22 (28 2) 1 (1.3) 55 (70 5) 21 (26.9) 2(2 6) 78 (100)

Другие типы 10(33 3) 13 (43.3) 7(23 4) 26 (86 7) 3(10 0) 1 (3.3) 19 (63 3) 9 (30 0) 2 (6.7) 30 (100)

МРЛ 20 (37 0) 28 (51 9) 6(11.1) 41 (75 9) 13(24 1) 0 (0.0) 42 (77 8) 10(18.5) 2 (3.7) 54 (100)

Возраст 50 лет 125 (39.7) 140 (44 4) 50(15 9) 237 (75.2) 74 (23.5) 4(1.3) 228 (72 4) 77 (24 4) 10 (3.2) 315(100)

Всего мужчин 116(37.8) 138(45.0) 53 (17.2) 236(76 9) 67 (21.8) 4(1.3) 219(71 3) 76 (24 8) 12 (3.9) 307 (100)

Всего женщин 21 (47.7) 20 (45.5) 3(6 8) 27(61 4) 16(36.3) 1 (2 3) 31 (70 5) 13 (29.5) 0(0 0) 44(100)

HMPJI — немелкоклеточньш PJI, ПРЛ — плоскоклеточный РЛ, АЛ — аденокарцикома легкого, МРЛ — мелкоклеточный РЛ

Частота встречаемости носителей редкого Н^-аллеля Савр8 во вновь сформированной группе некурящих пациентов (28/127 (22%)) практически совпадала с таковой в контрольной группе (72/351 (21%)). При объединении всех некурящих пациентов в одну выборку число носителей «опасных» генотипов достигло 27% (47/175), что по-прежнему достоверно не отличалось от контроля (011 = 1,42 (95% С1: 0,93 — 2,17), р-ка = 0,25, р-1гепс1 = 0,13). Таким образом, полученное ранее достоверное увеличение числа носителей редкого аллеля в группе некурящих больных раком легкого не подтвердилось при увеличении объема изучаемой выборки.

В целом негативный характер результатов второго этапа исследования заставляет задуматься над одной из возможных причин нахождения нами различий в распределении генотипов между исследуемыми группами на первом этапе. Можно предположить, что возрастные особенности использованной нами контрольной группы (> 75 лет) могли повлиять на распределение генотипов. Например, в том случае, если какой-нибудь из изучаемых вариантов играет роль в процессах, связанных со старением или увеличением продолжительности жизни, его представленность в такой группе может отличаться от популяционной. Получаемая в этом случае разница в распределении генотипов между группой пациентов и контролем может быть никак не связана с исследуемым заболеванием.

Используя нашу коллекцию ДНК онкологически здоровых индивидуумов, мы увеличили выборку пожилых (75 лет и старше) курящих людей до 341. Мы проанализировали добавленную группу (231 образец ДНК) по трем полиморфизмам, представляющим для нас интерес, и объединили полученные данные с уже имеющимися. Поскольку в литературе нет данных о частоте встречаемости интересующих нас полиморфизмов в российской популяции, результаты второго этапа нашего исследования, полученные для контрольной группы, были использованы для сравнения как средне-популяционные (табл. 6).

Сравнение результатов генотипирования группы пожилых онкологически здоровых курящих индивидуумов (ПЗК) и контрольной группы, испочъзованной на

ПЗК (%) Контроль (%) ОН (95% С1) р-Ье( р-1гепс!

Саврб Уа1318Ьеи (О/С) во 150 (44 0) 221 (41.1) 1 0 57 0.29

се 154 (45.1) 248(46 1) 0 91 (0 69-1 22)

СС 37(10 9) 69(12.8) 0 79(0 50-1 24)

СаврЭ ШэЗОгАзр (С/О) 00 264 (77 4) 420(78 1) 1 0 67 0 97

СО 75 (22 0) 112(20 8) 1 07 (0 77-1 48)

СС 2(0 6) 6(1 1) 0 53 (0 12-2.30)

0114 Ьуз441А^ (А/О) АА 263 (77.1) 399(74 2) 1 0 54 0 43

Ав 69(20 2) 126 (23 4) 0 83 (0 60-1.16)

во 9(2 6) 13(2 4) 1 05(045-2 44)

Сравнение полученных значений со средними в изучаемой популяции не выявило статистически достоверных различий. Таким образом, нам не удалось обнаружить искажающего влияния возрастных особенностей группы, использованной нами в качестве контрольной на первом этапе исследования, на представленность изучаемых полиморфизмов.

1) Систематический анализ полиморфизмов генов апоптоза подтвердил встречаемость генетических вариантов Bid (G10S), Casp2 (L141V), Casp5 (А90Т, V318L), Casp7 (E255D), Casp8 (H302D), Casp9 (V28A, H173R, R221Q), CasplO (I479L), FAIM (T117A, S127L), DR4 (R141H, T209R, A228E, K441R), Survivin (K129E), TNFR1 (Q12IR), XIAP (P423Q) в изучаемой популяции.

2) Кодирующие полиморфизмы апоптотических генов (Bid (G10S), Casp2 (L141V), Casp5 (А90Т, V318L), Casp7 (E255D), CaspS (H302D), Casp9 (V28A, H173R, R221Q), CasplO (I479L), FAIM (T117A, S127L), DR4 (R141H, T209R, A228E, K441R), Survivin (K129E), TNFR1 (Q121R), XIAP (P423Q)) не ассоциированы с увеличенным риском развития рака молочной железы.

3) Кодирующие полиморфизмы апоптотических генов (Bid (G10S), Casp2 (L141V), Casp5 (А90Т, V318L), Casp7 (E255D), Casp8 (H302D), Casp9 (V28A, H173R, R221Q), CasplO (I479L), FAIM (T117A, S127L), DR4 (R141H, T209R, A228E, K441R), Survivin (K129E), TNFR1 (Q121R), XIAP (P423Q)) не ассоциированы с увеличенным риском развития рака легкого.

4) Необычное распределение генотипов полиморфизма гена Casp5 А90Т может быть связано с различными шансами достижения долголетия у их носителей (Phwe= 0.003).

5) В целом, результаты проведенной работы ставят под сомнение предположение о вовлеченности генетических вариаций в системе апоптоза в формирование онкологического риска.

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1) Улыбина Ю.М. Роль полиморфизмов генов апоптоза в формировании предрасположенности к раку легкого / Улыбина Ю.М., Кулигина Е.Ш., Митюшкина Н.В., Розанов М.Е., Зайцева O.A., Яцук О.С., Пономарева Д.Н., Того A.B., Devilee Р., Имянитов Е.И. // Вопросы онкологии, 2008, Т. 54. №2 Приложение. Петровские чтения — 2008, тезисы 4-й Российской конференции по фундаментальной онкологии, С. 28 -29.

2) Улыбина Ю.М. Ассоциация между полиморфизмом I157T гена Chek2 и риском пограничных серозных опухолей яичника у жительниц России / Соколенко А Г., Лобейко О.С., Крылова Н.Ю., Максимов С.Я., Урманчеева А.Ф., Мацко Д.Е., Никонов А.А, Суспицын E.H.,Кулигина Е.Ш., Иевлева А.Г., Улыбина Ю.М., Митюшкина Н.В, Розанов М.Е., Порханова H В., Шиманска-Пастернак И., Любински Я., Того A.B., Имянитов E.H. // Сибирский онкологический журнал -2006, Т. 20, №4, С. 12-15.

3) Улыбина Ю.М. Комбинированное влияние полиморфизмов CYP1A1 и GSTM1 на предрасположенность и толерантность к раку легкого / Улыбина Ю М., Белогубова Е.В., Суворова И.К., Кулигина Е.Ш., Карпова М.Б., Лемехов В.Г., Романенко СМ., Колосков A.B., Кучинский АП, Шуткин В.А., Hirvonen А., Хансон К.П., Того A.B., Имянитов E.H. // Вопросы онкологии, 2005, том 51, №1, Приложение. Петровские чтения — 2005, тезисы Российской конференции по фундаментальной онкологии, С.25.

4) Улыбина Ю.М. Распределение аллелей гена CYP1A1 у больных раком лёгкого, доноров среднего возраста и пожилых людей без онкологической патологии / Белогубова Е.В., Того A.B., Суворова И.К., Карпова М.Б., Улыбина

Ю.М. Зайцева О.А., Яцук О.С, Шуткин ВА., Рябоконь СА., Соколенко А.П., Иевлева А.Г., Чекмарева Е.В., Лемехов В.Г., Колосков А.В., Кучинский А.П., Хансон К.П., Имянитов Е.Н. // Вопросы онкологии — 2004, Т. 50, №2, С. 165 — 168.

5) Ulybina Y.M. СНЕК2 HOOdelC mutation is frequent among Russian breast cancer patients / Chekmariova E.V., Sokolenko A.P., Buslov K.G., levleva A.G., Ulybina Y.M., Rozanov M.E., Mitiushkina N.V., Togo A.V., Matsko D.E., Voskresenskiy D.A., Chagunava О L , Devilee P., Cornelisse C., Semiglazov V.F., Imyanitov E N. // Breast Cancer Res Treat — 2006, Vol. 100, P. 99 — 102.

6) Ulybina Y.M. High frequency of BRCA1 5382msC mutation in Russia breast cancer patients / Sokolenko A.P., Mitiushkina N.V., Buslov K.G., Bit-Sava E.M., levleva A.G., Chekmariova E.V., Kuligina E.Sh., Ulybina Y.M , Rozanov M.E., Suspitsm EN., Matsko D.E., Chagunava O.L., Trofimov D.Yu., Devilee P., Cornelisse C., Togo A.V., Semiglazov V.F., Imyanitov E.N. // Eur J Cancer — 2006, Vol. 42, P. 1380 — 1384.

7) Ulybina Y.M. Combined CYP1A1/GSTM1 at-risk genotypes are overrepresented in squamous cell lung carcinoma patients but underrepresented in elderly tumor-free subjects / Belogubova E.V., Ulybina Yu M., Suvorova I.K., Kuligina E.Sh, Karpova M.B., Shutkm V.A., Koloskov A.V., Kuchinskiy A.P., Togo A.V., Hanson K.P., Hirvonen A., Imyanitov E N. // J Cancer Res Clm. Oncol — 2006, Vol. 132, P. 327 — 331.

8) Ulybina Y.M. «Comparasion of extremes» approach provides evidence against the modifying role of NAT2 polymorphism in lung cancer susceptibility / Belogubova E.V., Kuligina E.Sh., Togo A.V., Karpova M В., Ulybma J.M., Shutkin V.A., Hanson K.P, Popowski K., Mosyagin I., Cascorbi I., Hirvonen A., Imyanitov E.N. // Cancer Letters, 221, 2005, P. 177-183

9) Ulybina Y.M A novel approach for assessment of cancer predisposing roles of GSTMl and GSTT1 genes: use of putatively cancer resistant elderly tumor-free smokers as the referents / Belogubova E.V., Togo A.V, Karpova M.B., Kuligina E.Sh., Buslov K.G., Ulybina J.M., Lemehov V.G., Romanenko S M., Shutkin V.A., Hanson K.P., Hirvonen A , Imyanitov E.N. // Lung Cancer — 2004, Vol. 43, P. 259 — 266.

10) Ulybina Y.M. Evidence against involvement of p53 polymorphism in breast cancer predisposition / Suspitsin E.N., Buslov К G, Grigoriev M.Yu., Ishutkina J.G., Ulybina J.M., Gorodinskaya V.M., Pozharisski K.M., Bcrstein L.M., Hanson K.P., Togo A. V., Imyanitov E.N // Int J Cancer — 2003, Vol. 103, P. 431 -433.

Выражаю сердечную признательность чл.-корр РАМН, проф. Самойлову Владимиру Олеговичу за постоянное внимание и ценные рекомендации. От всей души благодарю научного руководителя диссертационной работы проф. Имянитова Евгения Наумовича за мудрое руководство и неустанную поддержку. Искренне признательна сотрудникам патологоанатомической лаборатории, в особенности Иванцову А.О., за активное содействие в наборе архивного патоморфологического материала. Приношу сердечную благодарность сотрудникам лаборатории молекулярной онкологии — своим друзьям и коллегам: к.б.н. Кулигиной Е.Ш., к м.н. Суспицину Е.Н., к.м.н. Буслову К.Г., Соколенко А.П., Розанову М.Е., Чекмаревой Е.В., Митюшкиной Н.В., Яцук О.С, Зайцевой О.А., Рикуновой Л.В., Пономаревой Д.Н. за помощь в выполнении работы. Хочу сказать отдельное спасибо Иевлевой Аглае Геннадиевне и к б.н. Того Александру Викторовичу за безграничное терпение, постоянную помощь и моральную поддержку.

Лицензия ЛР № 020593 от 07.08 97

Подписано в печать 22.10.2008. Формат 60×84/16. Печать цифровая. Усл. печ. л. 1,0 Уч.-изд. л. 1,0. Тираж 100. Заказ 3602Ь

Отпечатано с готового оригинал-макета, предоставленного автором, в Цифровом типографском центре Издательства Политехнического университета. 195251, Санкт-Петербург, Политехническая ул , 29. Тел.: (812)550-40-14 Тел./факс: (812) 297-57-76

источник