Меню Рубрики

Рак груди удалили грудь химиотерапия

Химиотерапия при раке молочной железы считается самым тяжелым способом избавления от рака груди. Однако большинство женщин, которым удалось избавиться от этой болезни, говорят о том, что химиотерапия является самым надежным методом избавления от онкологии.

Рак груди характеризуется появлением злокачественной опухоли в области молочных желез. Основной причиной появления рака в груди считается то, что здоровые клетки в результате действия определенных факторов начинают мутировать и быстро размножаться.

Примечательно, что на начальных стадиях развития болезни рак груди проходит совершенно бессимптомно. Диагностировать рак молочных желез можно только на более поздней стадии. Врачи отмечают, что при отсутствии должного лечения рак молочных желез может привести к смертельному исходу. В качестве лечения рака груди используется оперативное вмешательство и химиотерапия.

Химиотерапия во время рака груди основана на введение в организм пациента специальных химических препаратов, которые оказывают негативное воздействие на процесс распространения раковых клеток. Обычно такое воздействие осуществляется с помощью препаратов под названием цитостатики. Также противоопухолевые препараты разделяются врачом на несколько категорий, и обычно разделение осуществляется по цвету. Такие химические препараты называются медиками «красная химия».

Специалисты отмечают, что препараты оказывают негативное воздействие не только на раковые клетки, но и на весь организм человека в целом. Благодаря этому можно удалить раковые клетки, локализованные не только в молочной железе, но и в других органах человеческого организма. Эта особенность отличает химиотерапию от иных методов, использующихся для избавления от рака груди.

Химиотерапия также может использоваться как перед оперативным вмешательством, так и после него. Использование препаратов перед операцией направлено на уменьшение размеров новообразования и уменьшение количества метастаз. Химиотерапия после операции используется для удаления оставшихся раковых клеток.

Медики отмечают, что химиотерапия может проводиться в разных условиях:

  1. Дома. Внедрение препаратов можно осуществлять в домашних условиях при условии, что у пациента созданы все необходимые условия для внедрения специфического питания.
  2. В стационаре.
  3. В больнице. Обычно вначале осуществляется госпитализация больного и введение ему средств под контролем специалистов.

Химиотерапия обычно проводиться курсами. Вначале женщина проходит полное обследование организма. После этого специалист назначает прием специальных препаратов. Курс химиотерапии преимущественно при раке молочной железы, зависит от стадии развития болезни. В некоторых случаях женщина употребляет специальные средства в течение 1 месяца. В тяжелых случаях может понадобиться 1 год. Также этот процесс сопровождается соблюдением пациенткой специальной диеты.

Неоадъювантная химиотерапия при раке молочной железы назначается специалистом в следующих случаях:

  • для ликвидации вероятности повторного появления опухоли;
  • для снижения возможности возникновения новых метастазов;
  • для уменьшения вероятности появления новых раковых клеток;
  • в качестве снижения вероятности развития рецидивов после проведенного лечения.

В некоторых случаях пациенткам с раком груди химиотерапия не проводиться. Процедура не проводиться в следующих случаях:

  • высокий риск возникновения рецидива и ухудшения общего состояния больного;
  • при появлении гормонально-зависимого рака молочной железы. В данном случае химиотерапия не проводиться из-за отсутствия эффекта от лечения. Примечательно, что в данном случае обязательно учитывается возраст и общее состояние здоровья пациентки.

Согласно статистике в 80% случаев женщинам с диагнозом рмж удалось полностью избавиться от болезни при помощи химиотерапии. Однако специалисты отмечают, что эффект от терапии будет полным только в случае прохождения полного курса химиотерапии. Также они отмечают, что полностью избавиться от рака молочных желез можно только на ранних стадиях появления болезни.

Медиками выделяется несколько стадий развития болезни:

  • 0 стадия. Медиками носит название не инвазивный рак. Раковые клетки распространяются лишь в области молочной железы. К примеру, протоковая карцинома . Медики отмечают, что данную стадию раком считать нельзя, но при быстром распространении клеток может перерасти в злокачественный процесс и появиться раковая опухоль.
  • 1 стадия. При данной стадии опухоль составляет около 2 см. При этом метастазы в соседние ткани и органы отсутствуют. В данной стадии врачи также дают благоприятный прогноз на избавление от рака.
  • 2 стадия. Опухоль также достигает размера от 2 до 5 см. При данной стадии возможно появление подмышечных метастаз. Также они могут отсутствовать.
  • 3 стадия. Врачами называется местно распространяемый рак. Размер опухоли составляет больше 5 см, при этом присутствуют метастазы в лимфатических узлах, а также признаки прорастания в область грудной клетки.
  • 4 стадия. Опухоль приобретает большой размер, при этом образуются метастазы в соседних органах и тканях, а также костной системе.

Таким образом, в зависимости от стадии рака медики классифицируют несколько видов химиотерапии:

  1. Лечебная. Чаще всего ее используют при развитии генерализованного рака, при котором хирургическая операция не проводиться. Данная терапия способствует снижению размера опухоли и ликвидации признаков развития ракового процесса.
  2. Индукционная. Обычно она применяется перед оперативным вмешательством. Терапия способствует снижению размера новообразования.
  3. Адъювантная. Медики рекомендуют использовать ее непосредственно перед операцией. Также терапия применяется в качестве профилактики появления рака. В том случае, если терапия назначается перед операцией, то такую терапию называют неоадъювантной. Неоадъювантная терапия направлена на выявление чувствительности раковых клеток к используемым лекарственным средствам. Примечательно, что при ней оперативное вмешательство затягивается на поздний срок, что может быть опасно для здоровья человека.

Медики отмечают, что введение химических препаратов пациентке осуществляют циклами. Обычно в цикл входит около 4-7 курсов. Примечательно, что помимо введения противоопухолевых средств пациентке обязательно осуществляется оперативное вмешательство. Все лечебные процедуры назначаются только онкологом.

Согласно статистическим данным именно адъювантная химиотерапия только при раке молочной железы является самым лучшим способом избавления от опухоли. Медики отмечают, что после использования этого метода лечения процент выживаемости увеличивается на 7%, а в случаи рака со смертельным исходом снижены на 26%.

Данная терапия считается комбинированной и обычно ее назначают спустя 5 месяцев после проведенной операции. Также ее можно использовать перед операцией. Эффективность ее использования доказана и у пациенток, которые имели метастазы и даже у тех, где метастазы отсутствовали.

Обычно она назначается в качестве коррекции после проведенной адъювантной терапии. Примечательно, что около 15-40 % пациенток, которым была проведена именно неоадъювантная терапия, показывают высокий процент регрессии заболевания и большой показатель общей выживаемости.

Первоначально специалисту нужно подобрать такую комбинацию препаратов, которая будет дополнять друг друга и в то же время усиливать воздействие каждого вещества. Помимо этого им должны учитываться возникновение возможных побочных эффектов. Это поможет определить возможный урон, который будет нанесен организму человека. Все противоопухолевые препараты назначаются в зависимости от стадии рака груди.

Многие пациенты задаются вопросом: «Как проходит сама процедура введения веществ?». Перед процедурой введения химических препаратов у пациентки измеряется артериальное давление, пульс. Также особое значение придается массе тела пациентки. Эти показатели помогают правильно скорректировать дозу вводимых препаратов. После подготовительных процедур пациентке ставиться капельница.

Также при онкологии груди 1 и 2 стадии после химиотерапии женщине может быть предложено оперативное вмешательство. Оно включает в себя:

  1. Операцию с сохранением молочных желез. Обычно она проводиться дополнительно с лучевой терапией. Врачами прошедший этап считается основным при лечении рака молочных желез.
  2. Проведение мастоэктомии груди. При ней осуществляется полное или частичное удаление молочных желез.

После проведенных лечебных процедур врач может назначить употребление специальных гормональных препаратов и иммуномодуляторов.

После проведенного лечения химическими препаратами у пациентки возможно появление неприятных симптомов. Пройденный этап характеризуется следующими проявлениями:

  • Снижением уровня гемоглобина и тромбоцитов в крови;
  • Резким выпадением волос;
  • Нарушением менструального цикла и раним наступлением менопаузы;
  • Частой утомляемостью, слабостью и сонливостью.

После проведенного лечения в виде осложнений у женщины могут появиться тошнота, рвота и общее снижение иммунитета. Из-за снижения деятельности иммунной системы у женщины возможно часто появление инфекционных и вирусных заболеваний, а также поражение внутренних органов и систем.

Медики отмечают, что чем раньше женщина обратиться к специалисту и ей будет поставлен диагноз, тем эффективней будут лечебные процедуры. Так врачи отмечают, что при лечении рака 1 и 2 стадии процент эффективности лечения равен 90%. При лечении рака груди 3 стадии он равен 70%.

Таким образом, чтобы не допустить появления этого неприятного недуга специалисты рекомендуют женщине следить за своим здоровьем и раз в полгода проходить комплексное обследование и осмотр у такого специалиста как маммолог. Это поможет проанализировать состояние пациентки, поставить точный диагноз и назначить правильное лечение, которое поможет снизить неприятные симптомы и избавиться от опухоли.

источник

В Европейской клинике ведёт консультативный приём и выполняет операции известный российский хирург-маммолог, доктор медицинских наук Сергей Михайлович Портной (автор более 300 печатных работ, член правления Российского общества онкомаммологов, автор трех патентов на изобретения).
Сергей Михайлович выполняет весь объем оперативных вмешательств на молочной железе, включая органосохраняющие и реконструктивные пластические операции.

Рак молочной железы III стадии (другое название — местно-распространённый рак молочной железы) — это злокачественная опухоль больших размеров с метастазами в регионарных (расположенных рядом с молочной железой) лимфатических узлах.

Сегодня на базе Европейской клиники функционирует современный Центр лечения местно-распространённого рака молочной железы. Почему мы создали такой центр?

  1. Количество больных женщин в России постоянно растет, им требуется качественная медицинская помощь. 30 лет назад врачи выявляли около 6000 случаев 3-й стадии рака молочной железы в год, а в последние годы — более 14000. Распространенность выросла более чем в 2 раза.
  2. Зачастую в онкологических клиниках России проводят недостаточно эффективное лечение. Врачи не всегда назначают лекарства в соответствии с современными стандартами, необоснованно отказываются от операции и лучевой терапии, не совсем верно выбирают вид хирургического вмешательства.
  3. Сегодня у нас есть возможность более эффективно лечить это заболевание. В России, Европе и Северной Америке проведено много исследований, появились новые схемы лечения, препараты, оборудование.

Наша главная цель — предоставить современную качественную медицинскую помощь и улучшить прогнозы для больных женщин. Для этого в Европейской клинике работают врачи разных специальностей: химиотерапевты, онкологи, хирурги.

Для начала поясним, какие опухоли принято относить к этой категории. Рак молочной железы 3-й стадии имеет один из признаков (или все сразу):

  • Это злокачественная опухоль больших размеров — более 5 см в диаметре.
  • Она прорастает в кожу: появляется отечность (внешний вид кожи напоминает «лимонную корку») или изъязвление.
  • Есть метастазы в лимфатических узлах, обычно в подмышечных: они увеличенные, спаянные, плотные.
  • Опухоль прорастает вглубь, в ткани, находящиеся под молочной железой. Это онколог может выявить во время обследования.

Часто, пока опухоль находится на I или II стадии и не так опасна, она имеет небольшие размеры. Женщина не замечает её или не обращает внимания. Около половины пациенток обращаются к врачу уже с раком 3-й стадии.

Местно-распространённый рак молочной железы — системная болезнь. Это означает, что для успешного лечения недостаточно удалить только опухоль в молочной железе. Скорее всего, в органах имеются множественные микроскопические метастазы, которые не выявляются при обследовании, но в будущем могут стать причиной рецидива.

Быстрый рост опухоли, распространение на кожу, поражение лимфатических узлов — каждый из этих трёх признаков повышает риск наличия множественных метастазов. Каждая женщина нуждается в системной терапии — врач обязательно разрабатывает индивидуальную схему лечения, включающую современные противоопухолевые препараты.

Нагляднее всего суть проблемы показывает статистика. Если опухоль не лечить системной терапией, то в течение следующих 10 лет рецидив происходит в 100% случаев.

Вероятность рецидива рака молочной железы после местного лечения по данным ФГБУ «РОНЦ им. Н.Н.Блохина» РАМН.

Группы больных (без адъювантной системной терапии) Вероятность рецидива болезни за 10 лет
T1-2N0M0 34%
T1-2N1M0 52%
T1-2N2M0 57%
T4 (отёк кожи) N0-3M0 100%

Местно-распространённый рак молочной железы — опухоль с быстро растущими метастазами. В разных органах находятся микрометастазы, которые не удается выявить во время обследования из-за малых размеров. Но впоследствии они начинают расти, формируются отдалённые метастазы. При II стадии рака это тоже может происходить, но при III стадии — намного быстрее. Для примера:

  • при II стадии метастазы рака в печени возникают в среднем через 3–3,5 года;
  • при III стадии — в среднем через 2 года.

Ученые считают, что микрометастазы при 3-й стадии изначально крупнее, и/или они быстрее растут.

Рак молочной железы 3-й стадии — болезнь, после лечения которой часто происходят рецидивы. Опухоль начинает расти снова в молочной железе или в лимфатических узлах. Чтобы минимизировать риск рецидива, необходимо удалить все опухолевые клетки во время хирургического вмешательства и обязательно провести курс лучевой терапии. На хирурге лежит большая ответственность: он должен правильно выбрать объем операции, решить, какие ткани должны быть удалены. Ввиду этого, прогноз при III стадии рака молочной железы всегда более серьезен, чем на ранних стадиях. Но онкология активно развивается, и современные схемы лечения стали более эффективны.

Одним из важнейших методов диагностики при раке молочной железы остаётся биопсия. Врач получает фрагмент опухоли и отправляет его в лабораторию для анализа. Чаще всего опухолевую ткань берут при помощи специальной иглы, которую вводят в молочную железу под контролем рентгена или УЗИ.

Сегодня всё большее значение приобретают молекулярно-генетические исследования, во время которых изучают гены опухолевых клеток, их особенности (например, чувствительность к гормонам и химиотерапевтическим препаратам). Полученные данные помогают врачу выбирать для каждой пациентки наиболее эффективные препараты, правильно выстраивать тактику лечения. Молекулярно-генетический анализ позволяет понять, как опухоль будет вести себя в будущем, наиболее точно определить прогноз.

Современная схема лечения этой формы рака выглядит следующим образом:

  1. Предоперационная химиотерапия или гормонотерапия.
  2. Операция.
  3. Адъювантное лечение после операции.
  4. Последующая системная терапия и наблюдение у онколога.
  5. Предоперационная системная терапия.

Для того чтобы терапия принесла максимальный эффект, врач планирует её после проведения биопсию и молекулярно-генетический анализ:

  • если опухоль чувствительна к гормонам, назначается гормонотерапия;
  • в остальных случаях проводят химиотерапию противоопухолевыми препаратами — цитостатиками.

Главная цель предоперационного лечения — уменьшить размеры опухоли, сделать её операбельной. Впоследствии можно полностью удалить новообразование и свести к минимуму риск рецидива.

У каждой пациентки врач стремится выполнить радикальную операцию — удалить полностью всю опухоль и пораженные лимфатические узлы. Объем хирургического вмешательства может быть различным, в зависимости от изначального состояния опухоли. Иногда лечение начинают с операции, а не с химиотерапии. В таких случаях хирургическое вмешательство является паллиативным — его выполняют не для удаления опухоли, а для борьбы с осложнениями опухолевого процесса.

Часто во время операции приходится удалять всю молочную железу или её большую часть. Это сильно изменяет внешность женщины, часто ведет к психологическим проблемам и депрессии. Обычно можно сразу сделать реконструктивную операцию и вернуть молочной железе нормальную форму. Но у больных с ожирением, сахарным диабетом, у курящих женщин послеоперационные раны заживают дольше, хуже. Из-за этого приходится откладывать курсы химиотерапии и лучевой терапии. В таких случаях не рекомендуется сразу проводить пластику груди. Это можно будет сделать позже.

Читайте также:  Одышка и кашель при раке груди

После операции женщинам с местно-распространённым раком груди назначают курс лучевой терапии. Проводится также системная терапия. Её подбирают в зависимости от результатов молекулярно-генетического анализа. Если опухоль чувствительна к гормонам, то назначают гормонотерапию в течение 5–6 лет. При HER2-позитивных опухолях назначают таргетную терапию (трастузумаб и другие препараты).

В первые 5 лет после операции необходимо являться на осмотр к онкологу каждые 3–6 месяцев. Впоследствии — через каждые 6–12 месяцев. Врач контролирует состояние женщины и оценивает эффективность лечения.

источник

Женщинам с раком груди кроме химиотерапии нередко делают и мастэктомию — операцию по удалению молочной железы. Иногда вырезают только опухоль, но некоторым приходится удалять грудь полностью.

Четыре женщины, перенесшие радикальную мастэктомию, рассказали «Бумаге», как операция изменила их отношение к себе, почему они решили не вставлять импланты и как на это отреагировали их близкие.

— У меня двое детей, благополучная семья, я очень спортивная. И к врачам ходила в основном с травмами. У меня была порвана плечевая мышца, и я сначала лечила плечо, потом нашла что-то в груди, и врачи мне сказали, что это, скорее всего, синяк. Но на всякий случай сделали пробу. Это было в декабре 2016 года. И вдруг звонят из поликлиники и говорят, что мне нужно срочно прийти. И так настаивают.

Долго не могла поверить в то, что мне рассказывают, не могла вникнуть в смысл слов «атипичные клетки». Потом уже поговорила с хирургом, он сказал, что диагноз не вызывает ни малейших сомнений, вопрос только в том, какой это вид и какая схема лечения. Помню состояние абсолютной паники и растерянности: что делать, куда пойти? Паника длилась, наверное, неделю.

На работе сказали, что оплатят мое лечение в Герцена (Московский научно-исследовательский онкологический институт имени Герцена — прим. «Бумаги»). Операция прошла 4 августа 2017 года. Сначала я была настроена сразу же сделать одномоментную реконструкцию, потому что просто не представляла, как жить без груди. У меня была паника от картинок, которые я видела в интернете: смотрела на них и рыдала.

Но хирург сказал, что не рекомендует делать одномоментно: у меня третья стадия с метастазами — реконструкция пострадает при лучевой терапии. Технически реконструкцию можно делать спустя полгода после терапии. Я была настроена восстанавливать грудь, но только своим лоскутом (метод восстановления, при котором вместо имплантов используют собственные ткани пациентки: часть мышцы с передней брюшной стенки или лоскут со спины — и перемещают в область груди — прим. «Бумаги»). Однако потом была уже утомлена прошедшим лечением: восемь химий — это очень тяжело. Если после первой химии я была «не в форме» первые два дня, то после восьмой — десять дней совсем никакая.

Это настолько злобное лечение, что организм еще не восстановлен. Понимание этого тормозит меня делать что-то с грудью. И на предложение сделать самую дорогую операцию хирург сказал, что она мне не подходит. И потом, очень много деталей, о которых узнаешь, только вникнув в тему. Например, я перенесла лучевую и потеряла большой вес. Мне сказали, хорошо, что я не сделала имплант: при потере 15 кг и изменении тела он мог бы оказаться на спине.

Мне рекомендуют делать именно импланты, но я не хочу: надеюсь снова заниматься плаванием и айкидо, а [при физических нагрузках] они могут травмироваться, порваться внутри. И вопрос в их долговечности. Что с ними будет через 10 лет, через 20? Я человек нестарый, меня напрягает, что эта штука будет жить внутри меня долгое время. Скорее всего, операцию делать не стану.

Когда у меня была шестая или седьмая химия, в палату привезли женщину, которая не стала делать радикальную мастэктомию. Сейчас у нее метастазы по всему телу. Сколько ей осталось и что можно сделать? Смотреть на нее больно и страшно. Я для себя решила, что это подсказка свыше: [вот] что произойдет, если пожалею убрать грудь.

Было страшно до последнего, даже не могла смотреть на себя в зеркало после операции. Сейчас привыкла. Муж говорил, что для него это абсолютно неважно, но это не те слова, которые я хотела услышать. Когда было совсем тяжело, звонила по телефону горячей линии. И хочу сказать, что сотрудники отрабатывают свою миссию прекрасно. Когда я была на грани отчаяния, слышала [от них] слова, которые, наверное, и хочет услышать человек в такой момент.

Вдруг я поняла, что не одна. Девчонки из группы поддержки рассказывали, что это [удаление груди] как раз фигня, что из всех аспектов лечения он наименее травматичный.

Сейчас хожу в бассейн и до сих пор не могу раздеться при всех: прячусь и переодеваюсь отдельно. Не могу раздеться при муже, хотя он уверяет, что это не имеет никакого значения. Это имеет значение.

С операцией справилась, но длинное лечение сильно меняет мировоззрение. Теперь я ценю себя, жизнь приобрела яркие цвета. Больше не психую из-за немытого пола, непоглаженного белья — хрен с этим. Год не могла это делать и поняла, что [члены семьи] и так проживут; не буду готовить ужин из трех блюд — сварят себе пельмени.

Главное, мне хотелось бы перестать бояться рецидива. Никто не может объяснить, почему это произошло со мной. И образ жизни, и диета — всё было. Я не пила, не курила, родила детей, кормила их сама — не попадаю в группу риска. Один из факторов, почему я не иду на импланты: некоторые онкологи говорят, что это увеличивает риск рецидива. Свою прежнюю форму восстановлю: я человек целеустремленный. Но как мне перестать бояться, что мне опять поставят такой диагноз, не знаю.

Работает в социальной сфере в Москве

— В ноябре 2015 года мне поставили диагноз «рак груди», а в конце года сделали полную мастэктомию левой груди. Сейчас у меня ремиссия.

Моя бабушка болела раком груди; из-за этой болезни умерла мама, когда мне было 16 лет. Тогда я жила в онкоцентре на Каширке (Национальный медицинский исследовательский центр онкологии Блохина, РОНЦ — прим. «Бумаги»). Я всегда была «онконастороженной»: всю жизнь боялась заболеть — до психических срывов (и ходила к психологу, который пытался сгладить этот страх). Тем не менее болезнь не миновала, хотя я регулярно наблюдалась.

Сначала мне диагностировали фиброаденому (доброкачественная опухоль — прим. «Бумаги»), но в итоге это оказался рак. Опухоль обнаружил муж. На следующий день мы поехали в маммологический центр на обследование, но я знала: это диагноз, рак.

Мне диагностировали вторую стадию, и я понимала, что нужно сделать всё радикально, убрать [молочные железы] по максимуму. Мысли, что я теряю грудь и буду испытывать какие-то неудобства или страдания, не было. Просто сгруппировалась и дала себе установку: надо держаться за жизнь.

Я мама 13-летнего ребенка, у меня семья. Муж сразу сказал: «Саша, даже звука не произноси о реконструкции. Ты мне нужна живая: с грудью, без груди, кривая, косая — неважно, лишь бы ты была здесь, с нами».

Девочки, с которыми лежала в больнице и с которыми сейчас общаюсь, не видели себя без груди и решились на реконструкции. Но [реконструкция] — это операция не без последствий. Лечение было очень тяжелым, организму требуется много сил, чтобы это выдержать. И для себя решила, что не готова к этому ни физически, ни морально. Реконструкция — это шестичасовая операция с наркозом, двухнедельный вынос из жизни, который я не могу себе позволить. Стоит ли грудь таких мучений? Для меня нет.

Комплексов и дискомфорта у меня нет, спокойно смотрю на себя в зеркало. У меня вставлен протез, я ношу красивое нижнее белье, замечательно чувствую себя на море в купальниках. Понятно, что не могу надеть какое-нибудь декольте или что-то еще, но этим можно пожертвовать. Чем больше живу, тем больше понимаю, что реконструкция мне не нужна.

Вообще, во мне нет сентиментальности, я даже не плакала [из-за болезни]. Единственное, сказала мужу: «Игорь, ну е-мое, в 38 лет!». А потом видела женщин, заболевших онкологией и в 38, и в 28, и в 20 лет. Я не зациклена на себе, смотрю вокруг и понимаю: есть девчонки-героини, которые столько прошли. А я? Ну прооперировалась, прошла курс химиотерапии, прохожу обследование. Какое отсутствие груди, какие комплексы? В мыслях — только выжить, идти вперед, дожить до совершеннолетия ребенка, дай бог, выучить ее. Была бы возможность, я бы и вторую грудь убрала к чертовой матери.

Специалистка по нетрадиционной медицине из Москвы

— Когда узнала про диагноз, конечно, была в шоке. Но у меня даже вопросов не возникает, [почему это произошло]. В моем случае [причиной] заболевания стала психосоматика. Как мы обычно: нигде не болит — и ладно, а эмоции не так важны в жизни. Оказалось, что очень важны.

У меня была небольшая опухоль в груди, и она меня не беспокоила. В то время я помогала подруге [с ее депрессией], у которой муж умер от рака в 42 года. И вдруг начала думать, а что у меня там [в груди]? Меня это стало беспокоить даже не физически, а эмоционально. Пошла к врачу, и мне моментально поставили диагноз, анализ всё подтвердил, хотя ни боли, ничего не было. Диагностировали вторую стадию.

Когда мне до операции сказали, что возможно полное удаление, я ударилась в рев и в слезы. Но потом [врачи] сказали: «Да нет, обойдемся резекцией (частичным удалением груди — прим. «Бумаги»)». Мы еще думали, в какую сторону сделать шов, как буду прятать его под купальником.

На операционном столе выяснилось, что у меня внутрипротоковый рак, и грудь удалили полностью. Мне было очень тяжело, и процесс по выходу из этого состояния был очень тяжелым. У меня была и химиотерапия, и лучи, но думаю, что держусь за счет нетрадиционной медицины: биоэнергетики, биодинамики, работы с собой, вырисовывания своих эмоций, еще я мандалы рисую.

У меня была дикая депрессия, непрекращаемый поток слез. И если бы не мои подруги, которые вытягивали меня из этого состояния, не знаю, чем бы всё закончилось. Рука после операции не действовала, не могла поднять чашку с водой. Сейчас более или менее, могу выполнять бытовые задачи.

Муж удаление груди воспринял спокойнее меня. Так сложилось, что у нас родственники, у которых находили рак, все умирали. И поэтому потеря груди, а не жены была для него меньшим злом, он прямо об этом говорил. Но меня это мало успокаивало.

Пока не знаю, буду ли делать пластическую операцию, год делать ее нельзя. Переживания смягчились. Но это не я такая умная красавица — просто мне помогли.

Для меня грудь связана с сексуальностью, а женщина без груди — это уже не женщина. Поэтому потеря груди — это потеря и сексуальности, и красоты, вообще всего. Но сейчас понимаю, что в лифчике, например, не видно, что я без груди. Поэтому для посторонних людей ничего не поменялось. Отсутствие груди видно в интимном моменте, в бане. Но в баню мне сейчас всё равно нельзя. Есть такие фитнес-центры, где не общий душ, а кабиночки, я в такой ходила. Но тема пляжа для меня еще не решенная.

Плюсы реконструкции: у меня будет грудь, и меня перестанет беспокоить этот вопрос. А минусы: неизвестно, как себя поведет рука, и брать лоскут живота… Импланты мне не подходят, потому что я буду ощущать в своем теле что-то инородное. И еще очень пугает воздействие наркоза на мозг: потом от него долго отходишь, способность к биоэнергетике понижается — это меня останавливает.

Работала на заводе в Петербурге

— О диагнозе узнала случайно: в апреле прошлого года мылась в душе и нашла у себя уплотнение. Обратилась к гинекологу, а она даже смотреть меня не стала, сказала: идите к хирургу, к терапевту и, вообще, куда хотите. Сделала УЗИ, и врач сказала, что это очень похоже на опухоль. В итоге я пошла в онкодиспансер на Удельной, где мне дали направление в Песочное (НМИЦ онкологии имени Петрова в поселке Песочное — прим. «Бумаги»).

Там все хирурги в один голос сказали, что это опухоль. Сейчас у меня третья стадия, я прошла кучу обследований, и ни одно не выявило саму опухоль, только метастазы. Было обидно удалять грудь, понимая, что опухоли там может и не быть, что она может оказаться в совершенно другом месте. Но биопсия показала, что метастазы именно от молочной железы.

Был вариант резекции, но поскольку непонятно, в каком месте находится опухоль, наобум вырезать какую-то часть [было неэффективно]. А где гарантия, что она не в другом месте? Заведующая отделением сказала, что если для вас это не принципиально важно, то лучше убрать грудь целиком. Мы с мужем посоветовались и решили, что будем удалять полностью.

Любая женщина не готова расстаться со своей грудью, мне было жалко до последнего. Но я себя уговаривала, что это поможет выжить. Что если не сделаю этого, то опухоль, возможно, останется — и тогда придется всё начинать сначала.

Муж до последнего не верил в происходящее. Он у меня человек немногословный, за эти месяцы «постарел». Дети — у меня два мальчика, уже взрослые — поначалу даже не поняли, что произошло. Младшему мы сначала не говорили [подробностей], слово «рак» даже не произносили.

Реконструкцию, скорее всего, делать не буду: не считаю нужным подвергать свой организм дополнительной нагрузке. Всё это не так просто, как рассказывают: нужна серьезная подготовка — не месяц и не два, будет больно, невозможно добиться абсолютной симметрии, то есть нужно и вторую грудь оперировать. Я считаю, что с таким заболеванием, как рак, чем меньше вмешательств, тем лучше. Но, может, изменю свое мнение года через три-четыре.

У меня в семье одни мужчины, поэтому не даю слабины. Все эти мысли, что я инвалид, стараюсь от себя гнать, чтобы не плакать и не расстраиваться. Когда одета, вроде как ничего, но когда раздеваюсь, тяжело. Не могу раздеться при муже, показать ему это всё. Он говорит: «Что ты глупостями занимаешься? Что ты прячешься?». Но я пока не могу себя пересилить.

Поначалу отдыхала. А потом поняла, что если буду лежать, то сойду с ума: у меня все мышцы ослабли, осанку держать не могла. С апреля по январь, когда проходила химиотерапию, не было такой минуты, чтобы не думала о диагнозе. Дошло до того, что с ноября перестала спать. А после операции — как отрезало, будто организм сказал: «Всё, у меня нет рака».

Читайте также:  Можно ли при кормлении грудью употреблять раков

Сейчас из-за лучевой терапии мне нельзя заниматься спортом, но с сентября пойду в бассейн: руку нужно всё время разрабатывать. Я созваниваюсь с женщиной, [которой тоже сделали мастэктомию], она ходит в бассейн и говорит: «Иду в туалет и переодеваюсь там в купальник, никто ничего не замечает». Конечно, при всех это будет не очень легко, но когда переживаешь такую болезнь, очень многое меняется в мироощущении. Если мне будет негде переодеться, буду переодеваться при всех, потому что это нужно для моего здоровья. Кто что подумает — это мало меня интересует. Может, задумаются и пойдут к врачу. Произошедшее со мной сподвигло знакомых пойти обследоваться.

За помощь в подготовке материала «Бумага» благодарит благотворительную программу «Женское здоровье»

источник

Новый тест позволяет более точно назначить курс примыкающего лечения после удаления злокачественной опухоли молочной железы

Вопрос о необходимости системной химиотерапии после хирургического удаления рака груди нередко порождает врачебные дискуссии. Представители традиционного направления считают, что системная химиотерапия совершенно необходима, поскольку она снижает риск рецидива рака. Представители другого направления, опираясь на новейшие данные клинических исследований, утверждают, что во многих случаях системная химиотерапия становится излишней: тип удаленной опухоли не указывает на высокий риск рецидива. Вопрос лишь в том, владеют ли врачи, которые проводят текущее лечение, надежной методикой определения агрессивности опухоли. До недавних пор такой методики не существовало. Поэтому врачи подстраховывались, назначая химиотерапию всем пациенткам после хирургического лечения, включая и тех, кому рецидив не грозит. Лучше, мол, пройти лишний лечебный курс, чем оставить рак недолеченным.

Оставлять рак недолеченным действительно нельзя. Рецидив всегда более опасен и развивается более стремительно, чем первичная опухоль.

Но если риска рецидива нет, то каково пациенткам, только что перенесшим хирургическую операцию (не исключено, что с полной ампутацией пораженной груди), испытывать еще и тяготы системной химиотерапии? Среди таких «стандартных» тягот дурнота, упадок сил, приступы депрессии, немотивированные страхи, тошнота, рвота, понос, утрата аппетита, потеря веса, выпадение волос – мало не покажется!

Так что же с химиотерапией? Соглашаться на нее или нет? Пан или пропал?!

Тест FEMTELLE – новейшая методика гистологического исследования клеток удаленной опухоли, позволяющая с высокой надежность оценить рецидивную опасность.

Данная методика находит широкое распространение в онкологических клиниках Германии и особенно в специализированных центрах груди (Brustzentren). Это делает лечение рака груди в Германии еще более надежным, а также гарантированно достаточным, без привлечения излишних методик, тяжко действующих на пациенток.

Тест FEMTELLE разработан для так называемого нодально-негативного типа раковой опухоли. Именно он создавал особые сложности в прогнозировании рецидивной опасности.

Например, нодально-положительный тип опухоли, хоть он и более опасен, но, так сказать, более ясен. При нем заведомо высок риск рецидива, поскольку опухоль дает нодальное поражение (проникает в лимфоузлы, а отсюда, по лимфатическим каналам, открываются «удобные» пути инфильтрации раковых клеток по организму).

Нодально-негативная опухоль не поражает лимфатические узлы. Вот в этом и неясность. Инфильтрируют раковые клетки или нет? Возможен рецидив или исключен?

Ученым удалось выявить новые индикаторы рецидивной опасности, характерные именно для нодально-негативной опухоли. Это особые протеиновые комплексы – uPA и PAI-1. Чем выше их концентрация в тканях опухоли, тем выше риск рецидива.

Тест FEMTELLE – это методика быстрого определения концентрации специфических протеинов в тканях вырезанной из груди опухоли.

При высокой концентрации uPA и PAI-1 риск рецидива неизбежен. В этом случае нельзя отказываться от химиотерапии. При низкой концентрации риском можно пренебречь. Соответственно и решение об отказе от химиотерапии становится совершенно обоснованным, даже если у пациентки не удалены регионарные лимфоузлы. Лечение в этом случае вдвойне щадящее: с неудаленными лимфоузлами пациентка быстрей и легче отходит после операции, и химиотерапия ей не требуется.

За подробной информацией о лечении в Германии
позвоните нам на бесплатный для Вас телефон 8 (800) 555-82-71 или задайте свой вопрос через

источник

Весь контент iLive проверяется медицинскими экспертами, чтобы обеспечить максимально возможную точность и соответствие фактам.

У нас есть строгие правила по выбору источников информации и мы ссылаемся только на авторитетные сайты, академические исследовательские институты и, по возможности, доказанные медицинские исследования. Обратите внимание, что цифры в скобках ([1], [2] и т. д.) являются интерактивными ссылками на такие исследования.

Если вы считаете, что какой-либо из наших материалов является неточным, устаревшим или иным образом сомнительным, выберите его и нажмите Ctrl + Enter.

Химиотерапия при раке молочной железы разделяется на несколько видов.

Принципом действия такого метода является применение цитостатиков, препаратов, которые обладают противоопухолевым действием. Обычно их вводят внутривенно, орально или с помощью капельницы. Химиотерапия считается «системной» формой лечения, потому как цитостатики попадая в кровоток, угнетают рост раковых клеток во всех органах, а не только в месте поражения.

[1], [2], [3], [4], [5], [6]

Основные показания к проведению химиотерапии рака молочной железы это наличие злокачественных опухолей в области груди. Но это далеко не все, потому как подобный метод лечения используется и в других случаях.

Так, показания к проведению данного вида лечения зависят от многих факторов. Дело в том, что ключевыми особенностями раковых опухолей являются их размеры, стадия и гормональный статус человека. Кроме того, влияет и скорость роста раковых клеток, а также степень вовлеченности в процесс региональных лимфоузлов. Также, одним из факторов являются индивидуальные особенности пациентки. К ним относят возраст, общее состояние женщины и локализация опухоли.

На назначение противопухолевых лекарств влияет и стадия опухоли. Большую роль играет и состояние яичников, а также риск осложнений и положительные эффекты от этой процедуры. Поэтому сказать однозначно, будет ли женщине назначена химиотерапия при раке молочной железы, сложно. Многое зависит и от того, что скажет лечащий врач.

Стоит отметить, что курс химиотерапии рака молочной железы является важным составляющим всего процесса лечения. Потому как избавиться от опухоли не так просто. Нужен полный комплекс процедур, способствующих полному выздоровлению.

Как правило, речь идет не только о назначении противопухолевых лекарств. Назначаются лучевая терапия, а также хирургическое вмешательство. Но все это согласовывается с лечащим врачом.

Что касается самой цитостатической терапии, то она проводится циклами. Что под этим подразумевается? Как правило, цикл противоопухолевой терапии это время, в течение которого женщина получает химиопрепарат. Количество циклов зависит от состояния женщины. Необходимое их количество и составляет полный курс лечения. В этом случае многое зависит и от препарата, который вводится. Обычно один курс может состоять как из четырех, так и семи циклов. Этот вопрос решается с лечащим врачом. В целом же, химиотерапия при раке молочной железы это эффективный способ избавиться от злокачественной опухоли.

[7], [8], [9], [10], [11], [12]

Дело в том, что химиотерапия после удаления груди также несет некое положительное действие. Благодаря этому методу можно предупредить повторное развитие опухоли. Кроме того, этот способ прекрасно блокирует возникновение новых метастазов. Также это позволяет избавиться от уже существующих раковых клеток. Ну и что самое главное, таким образом можно избежать рецидивов в дальнейшем.

Переоценить эффективность противопухолевых лекарств невозможно. Потому как в основе этого метода лежит разрушение злокачественных клеток и дальнейшее торможение их развития. Противоопухолевую терапию вполне можно использовать как самостоятельный метод, так и комбинировать с другими.

В данном случае все зависит от состояния женщины и стадии заболевания. В целом же, цитостатическая терапия позволяет уменьшить злокачественные новообразования. Это приводит к тому, что опухоль иссекается с минимальной травматизацией тканей. Так что она эффективна как до операции, так и после нее. Потому как химиотерапия при раке молочной железы борется с раковыми клетками.

[13], [14], [15], [16]

Использование антрациклинов это и есть красная химиотерапия рака молочной железы. Что же подразумевается под этим методом? На самом деле это использование препаратов красного цвета. Дело в том, что это лечение является самым жестким из всех существующих. Кроме того, это и токсичный метод.

Причиной негативного воздействия на организм кроется в интересной комбинации препаратов. Дело в том, что красная терапия назначается исходя из многих критериев. Так, на этот процесс влияет размер опухоли, скорость роста, а также распространение злокачественных клеток. Кроме того, большую роль играет возраст пациентки, а также иммуногистологическое исследования и др.

Методика действительно серьезная, но, тем не менее, она широко используется. Во время курса лечения, красная терапия назначается для всестороннего воздействия на опухоль. На сегодняшний день существует много схем, в результате которых улучшение наблюдается практически у 50-70% пациентов. Да и снизилось количество летальных исходов, с 25% до 3%. Поэтому красная химиотерапия при раке молочной железы широко используется.

Что собой представляет адъювантная химиотерапия рака молочной железы? Этот метод используется в качестве дополнительной или профилактической терапии. Необходимо она вовремя операбельного рака груди. В некоторых случаях ее назначают до операции или же после нее.

В целом несомненным плюсом этого метода является определение чувствительности опухоли к химиопрепаратам. Правда есть здесь и свои недостатки. Такой метод может значительно затянуть оперативное вмешательство. Потому как в некоторых случаях возникают трудности при определении гистологического типа опухоли. Не обойтись и без проблем с определением рецепторов к эстрогенам и прогестерону.

Преимуществ у адъювантной противоопухолевой терапии довольно много. Этот способ является самым распространенным и действительно несет положительное действие. В целом, химиотерапия при раке молочной железы эта вынужденная мера для исключения дальнейших рецидивов и избавления от раковых клеток.

[17], [18], [19], [20], [21], [22], [23], [24], [25]

Что же включают в себя схемы химиотерапии рака молочной железы? Итак, стоит отметить, что схема должна обладать особенными свойствами. Так, нужно уничтожить все разновидности раковых клеток. Причем производится это на определенном участке груди.

Кроме того, нужно использовать препараты, эффект которых способен взаимоусиливаться без побочных действий. Раковые клетки не должны приспосабливаться к химиопрепаратам. Ну и наконец, схема лечения должна обладать таким уровнем побочных действий, которые человек сможет перенести.

Стандартная схема цитостатической терапии простая. Сначала женщина встречается с врачом консультантом, он объясняет всевозможные побочные действия, а также преимущества методики. После чего назначается день, когда будет проводиться процедура. В день противоопухолевой терапии медсестра должна измерять артериальное давление, частоту дыхания, пульс и температуру тела. Кроме того, большую роль играет рост и вес пациентки. Исходя из этих данных, подбирается доза лекарства.

После этого можно ставить капельницу с лекарством. По окончанию введения препарата, внутривенный катетер извлекается из вены и человек может отправляться домой. Такая химиотерапия при раке молочной железы является стандартной схемой.

[26], [27], [28], [29], [30], [31]

Существуют препараты для химиотерапии рака молочной железы, которые оказывают положительное действие на процесс выздоровления. Так, к списку этих средств относят алкилирующие вещества. По своему механизму действия они похожи на радиацию. Они способствуют разрушению белков, которые контролируют развитие генов опухолевых клеток. Самым ярким представителем этой категории препаратов является циклофосфамид.

Другие лекарственные препараты получили название антиметаболиты. Данные средства «обманывают» раковую клетку, запросто встраиваясь в ее генетический аппарат. После чего при делении клетки происходит ее гибель. Одним из самых востребованных препаратов является 5-фторурацил. Кроме того, используется и новейший препарат – гемзер.

Антибиотики. Стоит сразу отметить, что они совсем не похожи на традиционные средства. Это специальные противораковые антибиотики. Механизм их действия заключается в полном замедлении деления генов. Самым распространенным препаратом является адриамицин. Зачастую его сочетают вместе с цитоксаном.

Таксаны. Эти агенты активно действуют на микротрубочки. В класс этих препаратов входят паклитаксел и доцетаксел. Препараты способствуют сборке микротрубочек из димеов тубулина и стабилизируют их. При этом вовсе исключается процесс их деполимеризации.

Все эти препараты являются эффективными. Но химиотерапия при раке молочной железы все, же требует индивидуального подбора медикаментов. Ведь многое зависит от состояния женщины, опухоли и прочих факторов.

Существуют и противопоказания к химиотерапии рака молочной железы. Обусловлено это тем, что такая процедура способна помочь далеко не во всех случаях. Всегда есть риск того, что возникнет рецидив. Поэтому в большинстве случаев противопухолевые лекарства являются неэффективными.

Дело в том, что у женщин, которые страдают гормонально-зависимыми формами рака, такой метод не применяется. Потому как он является неэффективным. Но все, же многое зависит от возраста пациентки. Так, молодым девушкам часто назначают курс противоопухолевой терапии. Женщинам в возрасте это может не понадобиться.

У девушек, страдающих гормонально-зависимыми формами рака снижен уровень эстрогена и прогестерона. В этом случае приходится использовать другие методы. Так, происходит подавление функции яичников с помощью медикаментов. Назначается хирургическое удаление яичников, а также прием препаратов, которые блокируют эффект половых гормонов. Поэтому химиотерапия при раке молочной железы у таких пациентов не применяется.

[32], [33], [34], [35], [36], [37], [38], [39], [40]

Многие женщин пугают побочные эффекты химиотерапии рака молочной железы. Ничего страшного в этом нет. Потому как в большей мере, действия просто напросто неприятные. Так, некоторые женщины бояться появления тошноты, рвоты, а также развития лейкопении.

На самом деле многое зависит от самой женщины и от того, как она себя будет настраивать. Но, несмотря на это, появление некоторых побочных действий все же избежать нельзя. Так, может развиться и тромбоцитопения. Это уменьшение числа тромбоцитов крови. Встречается еще и снижение уровня гемоглобина и алопеция (выпадение волос).

Но в любом случае стоит понимать, что речь идет о процессе лечения. Поэтому порой на побочные действия необходимо просто закрывать глаза. Все эти неприятные моменты можно пережить. Не стоит бояться процедуры из-за этого. Потому как химиотерапия при раке молочной железы это шанс женщины начать новую и здоровую жизнь.

В некоторых случаях возможны и осложнения химиотерапии рака молочной железы, учитывать этот факт необходимо. Так почему же возникают различные неприятные ощущения?

Дело в том, что цитостатическая терапия повреждает и губит опухолевые клетки. Но ведь в организме состоит из нормальных клеток, которые также могут расти и размножаться. Поэтому и возникают различные проблемы.

В результате этого может появиться тошнота, рвота, снижение аппетита, анемия, а также выпадение волос. Но это скорее побочные действия. Если же перейти к осложнениям, так организм полностью ослабевает, иммунитет уже не выполняет своих привычных функций по защите от внешних факоров агрессии. Поэтому легко можно «подхватить» любое инфекционное заболевание. Кроме того, могут возникнуть и серьезные повреждения внутренних органов. В этом случае проблемы могут сохраняться на протяжении нескольких лет. Да и в целом, химиотерапия при раке молочной железы может спровоцировать в дальнейшем рецидив заболевания.

Читайте также:  При раке молочной железы узел в лимфах

[41], [42], [43], [44]

источник

Рак молочной железы — одно из лидирующих онкологических заболеваний. Несмотря на то, что медицина постоянно развивается, в России с лечением онкологии дела обстоят пока не очень хорошо: например, нет процедуры скринига на обязательном уровне, которая позволяет выявить рак на ранней стадии, когда еще нет внешних симптомов. Большинство людей обращаются к врачам, если испытывают сильные болевые ощущения: как правило, эта боль связана с большим размером опухоли и поздней стадией развития рака.

Несмотря на это, шанс вылечиться или получить поддерживающую терапию есть. Саша Сабанцева рассказала нам, как узнала о своем заболевании, кто помог ей выстроить правильное лечение и как изменилась ее жизнь после онкологии.

Мой молодой человек (уже муж) нащупал у меня достаточно большую шишку в груди. Я подумала — фигня какая-то. Наверное, нужно просто сходить проверить. Я пошла к платному доктору, который посмотрел результаты УЗИ и анализ пункции, и он не заметил признаков онкологии, хотя мне казалось, что врач он хороший. Сказал, что это доброкачественная опухоль и нужно сделать операцию. Этим он меня успокоил.

Я вообще человек-трус, и в итоге я прогуляла еще полгода. У меня к этому моменту заболели лимфоузлы в подмышечной впадине со стороны груди, где было уплотнение. Я собралась с духом, начала собирать анализы на операцию, чтобы мне удалили опухоль. Пришла уже к новому врачу, которая мне предложила сделать еще один анализ и УЗИ. Я со спокойной душой сдала анализы, врач сказала прийти через несколько дней, когда придут результаты.

Помню — мы идем с подругой в больницу за результатом анализов, и я пошутила — наверное, это рак. Мы посмеялись. К врачу я пришла с мыслями, что будет обычная операция, просто вырежут уплотнение и я пойду себе гулять спокойно.

Когда я зашла в кабинет, врач спросила, пришел ли кто-нибудь со мной. Так я узнала, что у меня нашли метастаз в лимфоузле. Я, естественно, немного опешила. В фильмах очень часто такое происходит, а в жизни это совершенно не так, тебя никто не готовит к этому. Я просто села и не могла говорить, и думала — что за бред, мне всего 22 года?

Усугублялась ситуация тем, что это был День рождения моей мамы, и она знала, что я должна была поехать за анализами и сильно переживала. А я до этого момента не переживала вообще.

С этого момента все и началось. Первый день я поплакала, а потом включилась моя мама. Она позвонила подруге, та посоветовала пойти к ее знакомому врачу, заведующему отделением в онкологическом центре. Мы пришли к нему, он отправил меня на биопсию. Надо отдать врачу должное, он продиагностировал меня по полной и за короткий срок. Наверное, в течение двух недель мне были сделаны две биопсии (это очень неприятная процедура), ПЭТ-КТ ( позитронно-эмиссионная томография — прим. ред.), МРТ. За 2 недели, пока мне делали диагностику, было подозрение на метастаз в позвоночнике, провели МРТ, но там оказалась лишь небольшая грыжа.

Из результатов стало ясно, что у меня инвазивная карцинома третьей стадии. Вообще выделяют 4 стадии, и у каждой есть своя подстадия — у меня была 3а. Было очень страшно, потому что четвертая стадия — финальная и неизлечимая. Я была на грани того, чтобы онкопроцесс перешел на другие органы, а это уже не лечится, существует только поддерживающая терапия, которая позволит жить дольше на какое-то время.

Затем меня принимал химиотерапевт — очень хороший, а в этой ситуации очень важно найти грамотного врача. Нужно, чтобы твой первый врач пропускал тебя по цепочке таких же талантливых врачей, как и он сам.

Химиотерапевт подтвердил, что третья стадия — это не очень хорошо, но я молодая, есть большой запас здоровья. Но все-таки лечение будет проходить по полной. В моем случае «по полной» означало 8 сеансов высокотоксичной химиотерапии — 4 курса одним препаратом и 4 курса другим.

Через 2 недели с постановки диагноза я уже была на первом курсе химиотерапии. Когда я пришла сдавать анализы перед первой химиотерапией (перед каждым курсом берут анализ крови и мочи), у меня появилось дикое желание просто взять и убежать оттуда. Я думала, что это все происходит не со мной. Мне было так страшно, что это какая-то ошибка, которая со мной случилась и я через эту ошибку должна пройти. В этот момент мне было страшнее всего в жизни.

Все стереотипы, который навязывают нам в фильмах про рак, делают свое дело — я была уверена, что после химиотерапии люди не могут встать, их постоянно рвет, но это не так. Сейчас много препаратов, которые затупляют рвотные рефлексы. После химиотерапии я чувствовала ощущение дикого похмелья: как будто ты всю ночь пьянствовал, пришел домой под утро, тебя чуть-чуть подташнивает и есть сильная слабость — вот это про химиотерапию.

На самом деле все оказалось не так страшно, как я изначально думала. Меня за всю химиотерапию ни разу не рвало, зато был гастрит. Но это состояние можно пережить. Сейчас я считаю, химиотерапию может пережить вообще любой человек, насколько бы «дрожным», как говорит моя мама, он не был.

Пятая химия была другая, побочные эффекты были другие. К этому моменту у меня выпали все волосы, включая брови и ресницы. На пятой химии начало сильно выкручивать суставы и болеть мышцы. Но последние 4 химиотерапии прошли морально намного лучше — я знала, что это скоро закончится.

Самое сложное в процессе лечения онкологии — это химиотерапия. Это долго, больно, неприятно, много побочных эффектов, я ходила со скоростью черепахи. Если начинала ходить быстрее, я задыхалась так, что думала — сейчас помру.

Большое заблуждение, что люди худеют при химиотерапии. У всех это происходит по-разному — я набрала 15 кг. Просто потому, что я себя очень жалела и пыталась всю свою обиду заедать. Кто-то от стрессов худеет, кто-то толстеет. Вот я ко второй группе отношусь. Когда была последняя химия, на меня надавила мама, и я начала худеть с диетологом. Так больше не могло продолжаться, я не могла на себя смотреть — толстая лысая женщина с серым цветом лица. Все это прошло через истерику, потому что мне трудно было просто взять и начать худеть. У меня есть сила воли, но ее нужно доставать откуда-то из недр.

После химиотерапии была операция. У меня было несколько вариантов ее проведения: полное удаление молочной железы, частичное удаление и удаление с постановкой импланта. Мы не знали, что выбрать, потому что мы ходили к нескольким хирургам и они предлагали разные варианты.

Моя опухоль была очень агрессивной. Перед тем, как ставят химиотерапию, делают анализ на скорость деления клеток: если они делятся быстро, это значит, рак может быстро распространиться по всему организму. Мои клетки делились очень быстро — возможно, поэтому у меня так быстро выросла опухоль.

Но плюс этой агрессивности в том, что такие опухоли хорошо поддаются лечению химиотерапией. После третьего курса у меня абсолютно исчезла опухоль размером с грецкий орех, исчез большой шар жидкости в лимфоузле.

Поэтому было принято решение сделать частичную мастэктомию и удалять все лимфоузлы. Сейчас я считаю, это было самое правильное решение, поскольку полное удаление молочной железы — это серьезный психологический стресс. В этом случае от груди ничего не остается, только длинный шрам от подмышки до грудины. Наверное, это очень тяжело.

Через месяц после операции у меня была лучевая терапия. По сравнению с химиотерапией — это вообще курорт. Ты просто приходишь 5 раз в неделю полежать несколько минут под аппаратом. Я переносила ее очень хорошо, не у всех так. Уже в это время можно начинать работать. Но на это время все равно дают больничный, потому что от лучевой падает иммунитет.

Во время химиотерапии вместе с потерей какой-то частички женственности, осознанием себя как женщины, ты теряешь волосы, ресницы, брови. Когда меня предупреждали о таких последствиях терапии, я думала, что со мной этого не случится. Хоть меня уверяли, что я должна быть готова к этому.

Через 2 недели после первой химиотерапии у меня начали выпадать волосы — я проводила рукой по волосам и буквально снимала их с себя. Мне это было даже обидно, потому что до этого я была уверена, что со мной такого не произойдет.

Я не пошла в парикмахерскую. Меня побрил мой муж Володя (тогда еще мы не были расписаны). Я ему вообще за все благодарна — он меня так поддерживал, пытался перевести все в шутку, сказал — когда ты еще согласишься на это? Мы с ним вместе купили мне парик.

К Володе и к маме у меня большое чувство благодарности, потому что они никогда не показывали, как устали. Да, мне было плохо, больно и обидно, но моей семье было намного хуже. Когда мы теряем кого-то, нам жалко не их, а самих себя, когда мы остаемся одни. Володе и маме было страшно меня потерять, потому что они ничего не могли сделать с моей болезнью. Они могли помочь мне морально, но не могли повлиять на окончательный вариант.

При постановке последней системы химиотерапии я была собой очень горда. Я думала, вот я молодец — 8 курсов химии, лысая, ногти все сошли, нет ни одного волоска на теле. Зато без волос я узнала, что мне идут короткие волосы.

Я развлекалась, как могла — купила себе розовый парик и гуляла в нем по городу. Я начала относиться ко всем последствиям болезни с юмором, потому что иначе, наверное, нельзя. Если начинаешь думать, что от этого умирают — твой организм может это принять и сказать — ну, раз люди умирают, значит и ты умрешь. Я никогда не думала о том, что могу от этого умереть. Никогда не рассматривала такую возможность.

Отсеялось огромное количество друзей. Я не могла выходить на улицу, потому что у меня был низкий иммунитет и я могла заразиться. А люди просто переставали звонить и писать. Наверное, им не нужен был человек, с кем не потусоваться, а чтобы его увидеть, к нему надо ехать, а этот человек еще и выглядит не очень приятно. Не знаю, с чем именно это было связано — но это расставило все на свои места.

Я общалась с другими онкобольными. Поначалу у меня было желание вообще ни с кем это не обсуждать. Все наши стереотипы о раке, порожденные необразованностью в этом вопросе, приводят к тому, что когда ты попадаешь в это комьюнити, ты ждешь, что все там страдают и говорят о смерти. Женское отделение в больнице, где я проходила лечение, было самым позитивным. Все точно также переосмысливают жизнь, пытаются уловить все хорошие моменты от происходящего, потому что они не знают, что будет завтра. Я ни с кем особенно не подружилась, но от других онкобольных всегда исходил позитив. Люди даже на последней стадии рака улыбались, обсуждали бытовые проблемы.

Из-за груди я не комплексую — просто поняла, что бывает и хуже. Когда я надеваю лифчик, даже без подклада, моя грудь выглядит более-менее симметричной. Если присмотреться, заметно, что одна немного больше, но меня это не пугает и не пугает мужа. Мы оба понимаем, главное — чтобы я была здорова.

Возможно, в будущем я сделаю пластическую операцию, если меня это будет беспокоить. Но сейчас мне не хочется ложиться под нож.

Прошел год с операции, отросли волосы. Онкология считается хроническим заболеванием, и с ней очень много ограничений даже во время ремиссии. Если ты приходишь в больницу, даже к стоматологу, и говоришь, что болела онкологией — могут отказать в услугах. То же самое и в аптеке, хотя можно практически все лекарства, кроме гормональных. Нельзя витамины, потому что они влияют на иммунитет. Нельзя ездить на море, менять климат, заниматься тяжелыми физическими нагрузками. У меня нельзя брать кровь из правой руки, потому что там нет лимфоузлов. Но я стараюсь жить полноценно, и особых ограничений я не чувствую.

С работой мне повезло, на время лечения удалось договориться, что они меня дождутся. Я понимала, что лечение затянется на 8-9 месяцев, на это время мне давали больничный несколько раз подряд. Мне было неудобно, потому что я с 18 лет работала и обеспечивала себя, а тут приходит 6-7 тысяч с больничного. К тому же, очень тяжело сидеть дома. Когда был последний сеанс лучевой терапии, я уже на следующий день вышла на работу.

Публикация от Шура Пална (@sasha_numph) 8 Июл 2017 в 9:26 PDT

Я считаю, что вся эта ситуация пошла мне на пользу. Раньше я была человек-депрессия, хлебом не корми — дай над чем-нибудь погрустить. А сейчас у меня желание жить. Оно такое сильное, что даже когда мне грустно, я гоню это от себя, потому что жизнь может закончиться в любой момент и нужно наслаждаться каждой секундой. Когда такое переживаешь, рождается много правильных мыслей. Сейчас мне хочется урвать все от того кайфового состояния, в котором я живу.

Я благодарна своей болезни, она помогла мне прийти в себя. До нее у меня был тяжелый период — я похоронила отца и с этого момента постоянно была в депрессии. Возможно, онкология появилась у меня из-за этого — я не знаю и никто не может знать. Но после всего этого я пришла в себя.

Когда мне рассказывают, что кто-то покончил жизнь самоубийством — я не понимаю этих людей. Я столько времени знала, что могу не выкарабкаться — и эта мысль дала мне мощное желание жить.

Онкология — не такая страшная болезнь, какой ее изображают. К ней нужно относиться, как к затянувшейся простуде — очень неприятной, но от которой можно вылечиться. Нужно настраивать себя жить и бороться.

источник