Одним декабрьским утром моя лучшая подруга позвонила и сказала, что у нее обнаружили инвазивный рак молочной железы третьей степени, мы обе с трудом сдерживали слезы. Для меня стало откровением — рак груди атакует не только женщин «за сорок», оказывается, с ним сталкиваются женщины, которые только в начале карьерного пути и еще даже не начали строить семью. Я думала, только женщинам «в возрасте» стоит беспокоиться об этом. Наверняка я не одинока в своих заблуждениях. Поэтому я попросила подругу поделиться ее историей.
Мой парень Марк обнаружил маленький узелок в моей правой груди и заставил обратиться к врачу. Ненавижу больницы и врачебные кабинеты: два года назад я потеряла отца, и у меня слишком много болезненных воспоминаний. Врач сказал: «Вы молодая, так что, скорее всего, это просто уплотнение». Он предложил прийти на повторный прием через 4 недели. 4 недели спустя врачи все еще думали, что беспокоиться не о чем. Но если очень хочется, можно сделать биопсию. Марк настоял на процедуре.
Помню, как в день биопсии я смотрела на экран, сжимая ладонь своего парня. Тогда я увидела это уплотнение впервые. Очень длинная игла, несколько заботливых медсестер, перевязка — мне пообещали перезвонить через несколько дней, если все в порядке. Тогда я еще не понимала, что эта игла оставила на мне вечный шрам и навсегда изменила мою жизнь.
Вместо звонка я получила письмо с назначением новой консультации. 15 декабря, в разгар предпраздничной суеты, когда я собиралась навестить родственников в Норвегии и разгребала рабочий завал, мне поставили диагноз — агрессивная форма рака молочной железы на ранней стадии. Мне придется сделать операцию, пройти химиотерапию и облучение. Более того — химиотерапия может задеть мою репродуктивную систему, так что мне срочно нужно повысить фертильность. Я была ошарашена. Мне выдали ворох брошюр. Помню, как сжимала руку Марка и надеялась, что он не бросит меня: внезапно я превратилась в ходячее бедствие.
Я не могла сидеть дома и плакать. Страх поглотил бы меня целиком, а от этого никакого толку
Я не была абсолютно больной, но впервые в жизни увидела смерть как один из реальных исходов. Марк уверил меня — мы пройдем через это вместе. Когда я увидела, что он прослезился, меня начало трясти. Меня не переставало трясти еще неделю. Когда первый шок отступил, я рассказала своему начальнику. Фраза «у меня рак» звучала так дико из моих уст, что я пообещала себе жить нормальной жизнью, насколько это возможно. Я не могла сидеть дома и плакать. Страх поглотил бы меня целиком, а от этого никакого толку.
Я изменила отношение к болезни и пропустила 10 рабочих дней. Заставляла себя соблюдать привычное расписание. К консультациям относилась словно к деловым встречам, с максимальным хладнокровием. Привычный образ жизни единственное, что помогло мне не сойти с ума.
Праздники выдались тяжелыми. Я прошла череду анализов, магнитно-резонансных и компьютерных томографий. Мне предложили выбрать между центральным венозным катетером — трубкой, которая будет торчать из плеча 3 месяца, или легкой операцией по вживлению порта — трубки от шеи до правого желудочка сердца. Я выбрала порт, хотя оба варианта не вызывали восторга.
4 января мне удалили опухоль и лимфоузлы из правой подмышечной впадины. Через 2 недели реабилитации началась интенсивная программа подготовки для экстракорпорального оплодотворения. Дважды в день мне ставили уколы, один для подавления цикла, другой для стимуляции выработки яйцеклеток, и брали анализы крови.
Боль была такой, что меня рвало
Так как лимфоузлы удалили, кровь брали только из одной руки. Медики выкачивали кровь из вен на ладонях и в предплечьях. Порой было так больно, что я теряла сознание. Потом пришло время собирать яйцеклетки. Для запуска процесса нужен был еще один укол. Дело было за два дня до начала химиотерапии. Мне стало плохо во время процедуры. Яичники так разбухли, что вывернулись и наполнили живот жидкостью. Боль была такой, что меня рвало. Я провела ночь в отделении экстренной медицинской помощи. К утру мне стало лучше, и я поехала домой отдыхать, чтобы в 7 утра следующего дня снова вернуться в больницу и начать лечение. Я была измотана и напугана, но отчаянно держалась за жизнь.
Химиотерапия отнимала силы, часто я чувствовала себя слабой. Но тяжелее всего пережить выпадение волос. Специалист выписал шампунь, кондиционер и лекарства — их нужно использовать наряду с защитной шапкой, сквозь которую подают жидкий азот во время каждого сеанса химиотерапии, чтобы химикаты не сжигали волосяные луковицы. По ощущениям как засунуть голову в ведро со льдом и сидеть так часами.
Я купила парик и стала надеяться на лучшее. Через 3 недели после первой процедуры волосы начали выпадать. Прядка здесь, прядка там, а потом внезапно выпали все сразу. Я отчетливо помню, как пришла в уютную сайкл-студию и после тренировки приняла душ в безупречно чистой раздевалке. Увидев клок волос в руке, я вскрикнула. Я быстро схватила вещи и ринулась в февральское утро с мокрыми волосами. Утонченные девушки из группы сайклинга остались стоять с раскрытыми ртами.
К маю я потеряла брови, а в июне исчезли некогда густые ресницы
Это был один из самых ужасных дней в моей жизни. Я больше не была человеком, которого привыкла видеть в зеркале. У меня осталось немного волос по линии роста, но к маю я потеряла брови, а в июне исчезли некогда густые ресницы. Они не только для того, чтобы «обрамлять лицо». Без них нельзя принять душ или попасть под дождь.
К тому же я принимала лекарства и опухла — выглядела ужасно. Во время одной из прогулок я схватила Марка за руку и спросила: «Как мне ложиться с тобой в постель и чувствовать себя сексуальной?» Он сказал: «Это наши волосы, наши брови, наши ресницы, и мы их вернем». Благодаря его поддержке и невероятным друзьям, которые осыпали меня комплиментами и добрыми пожеланиями, мне удавалось сохранять позитивный настрой.
Хочу сказать, что болезнь глубоко изменила меня, но это неправда. Тем не менее я узнала, что наше тело невероятно сильное. Мы можем разумом контролировать самочувствие. Вера в то, что «стакан наполовину полон», была для меня бесценна. Как я уже говорила, главный способ оставаться в здравом уме — вести максимально нормальную жизнь, насколько это возможно. Моя семья, друзья и доктора невероятно меня поддерживали. Я торговалось с медсестрой, которая проводила сеансы химиотерапии, чтобы получить больше обезболивающего. Настаивала, чтобы мне заказывали еду из индийского ресторана, в котором мы с Марком обычно ужинали по воскресеньям. Я приходила в бары на дни рождения друзей, но уходила чуть раньше, чем обычно.
Я узнала, что наше тело невероятно сильное. Мы можем разумом контролировать самочувствие
Утреннюю пробежку я заменила прогулкой. Один из моих друзей собрал календарь с подарками от друзей со всего мира, чтобы я открывала его до и после каждого сеанса химиотерапии. Я не могу представить себе более продуманного и искусного подарка. Мы не могли отпраздновать день рождения Марка, как я планировала. Вместо этого мы решили отправиться на Калифорнийское побережье, когда закончится мое лечение. В августе мы сели в самолет до Калифорнии с осознанием, что победили рак.
Мое здоровье восстанавливается. Впервые за несколько месяцев мы смогли по-настоящему расслабиться. Однажды вечером, когда мы наблюдали закат на Биг-Суре, Марк сделал мне предложение. После всего, что мы пережили вместе, нет другого человека, с которым я хотела бы разделить жизнь.
Ники Дим (Nicky Deam), редактор The Zoe Report.
Внезапное тяжелое заболевание порождает смятение и страх, порой даже отчаяние. Но оно же способно приблизить нас к своей глубинной сути и помогает понять свое предназначение. Светлана, Елена и Валентина придали своей болезни смысл и так обрели силы для ее преодоления. Важный урок жизни.
По оценкам экспертов ВОЗ, в мире ежегодно регистрируют от 800 тысяч до 1 млн случаев заболевания раком молочной железы. Нередко у женщины, которой ставят диагноз, развивается депрессия. Психолог Ольга Рожкова, эксперт программы Avon «Вместе против рака груди», рассказала, что делать, если кто-то из близких столкнулся с этим заболеванием.
источник
Я стою в коридоре крохотной лаборатории, заполняю многостраничное согласие на обследование и пытаюсь понять: боюсь я рака груди или нет.
Примерно полгода назад мне дали сертификат, по которому можно бесплатно сдать анализ на наследственную предрасположенность к болезни. Исследование недешевое — 8 тысяч рублей, за свои деньги я его, конечно, делать не стала бы (не то чтобы из жадности, просто не задумывалась о его необходимости), но раз дают — надо брать. Вернее, отдавать — самую важную биологическую жидкость.
Сдаешь кровь из вены и ждешь 10 дней результатов — ничего необычного процедура из себя не представляет. От стандартного анализа крови этот отличается только тем, что надо подписать согласие и заполнить анкету о болезнях, которые есть у тебя и у твоих родных, вредных привычках, беременностях, абортах и т.д.
Магия остается за кадром. Из крови выделяют ДНК, в которой зашита вся информация обо мне, в том числе — о том, чем я могу заболеть. Цепочку ДНК «разворачивают», находят в ней нужный отрезок — ген. Его-то и расшифровывают: последовательности составляющих ДНК нуклеотидов трансформируют в последовательности букв, сравнивают их с образцом и смотрят, есть ли ошибки — мутации. Если ошибку найдут в одном из знаменитых генов — BRCA1 или BRCA2 — значит, наследственный риск рака груди есть.
Мои представления о раке сотканы из новостей о суицидах онкобольных, Анджелине Джоли и вдохновляющих примерах победы над болезнью. Еще я знаю, что рак — это очень больно, но если вовремя его найти, можно вылечиться и жить дальше.
Среди моих ближайших родственников никаких онкологических заболеваний не было, и лицом к лицу с онкологическими пациентами я не сталкивалась.
По статистике, в России каждый год диагноз «рак груди» получают 54 000 женщин, в мире — 1 250 000; это онкологическое заболевание номер один среди женщин и третья причина смерти — после болезней кровообращения и несчастных случаев. Абстрактные примеры и сухая статистика — вот все, что мне известно о болезни.
Итак, я сдала анализ и стала ждать результатов. За 10 дней я вспомнила о них едва ли несколько раз. Это странно, потому что обычно я предполагаю худший вариант развития событий, особенно когда речь о каких-нибудь исследованиях. В этот раз представить самое страшное как-то не получилось, и мне стало жутко интересно, почему.
Отсутствие больных среди мамы и двух бабушек позволяло предположить, что риск наследственного заболевания, мягко говоря, очень мал. С другой стороны, рак мог быть у других родственниц, о чем мне неизвестно. К тому же, мне всего 27, а в зоне риска обычно женщины после 40. Да, болеют и молодые женщины, но, если бы я была среди них, — я бы знала (по крайней мере, я так думаю).
Мне известно, например, что такое старческая деменция — по сути, тоже результат злокачественного процесса, который идет себе незаметно, а потом — раз — и ты уже не человек, а оболочка. Выпадаешь из реальности, прошлое мешается с настоящим, нет ни вчера, ни завтра — только бесконечное и унылое подобие «сегодня». Тебе может быть больно или грустно, но помочь никто не в силах, даже если очень постарается. Я видела это не раз, вблизи и со стороны, и могу сказать: вот этого я на самом деле боюсь.
С раком все по-другому. Я не знаю, что происходит с такими пациентами, у меня в голове нет маркера, по которому я должна определить, что это страшно.
Для чистоты эксперимента я попыталась продумать, что я смогу сделать, если результат окажется положительным, но это тоже не удалось: лечить — рано, удалить грудь, как Джоли— нельзя (в России пока нет законодательства для таких операций), а из чего состоит профилактика, — я даже и не знаю.
источник
Я заболела в 2013 году. До этого шесть лет уже лечила маму от того же диагноза — рака молочной железы. Врач меня предупреждал, что я в группе риска, я знала, что особенно пристально должна следить за своим здоровьем.
Каждые четыре месяца обследовалась и думала, что иду на опережение, думала, что даже если что-то найду, то на ранней стадии. Но рак — вещь коварная, которую очень трудно подловить. Он себя на ранних стадиях никак не проявляет.
Когда я узнала о диагнозе, то была к нему морально готова, но все равно это был стресс. Пока врачи выбирают тактику лечения, ты находишься между небом и землей. Ждешь приговор: операбельный ли рак, есть ли у тебя шансы. Мне врач сказал, что операбельный.
Методик много, в зависимости от стадий и видов рака груди. Кого-то начинают лечить с лучевой терапии, потом операция, потом химия. Кому-то химией немного уменьшают опухоль, потом удаляют, потом назначают лучевую. Кому-то целый год делают химию, уменьшают опухоль, только потом ее удаляют и назначают лучи. Методы разные даже при условии одного и того же диагноза, потому что организм каждого индивидуален. Вовсе не обязательно, что каждый проходит операцию-лучи-химию именно в таком порядке, как я. У каждого по-своему.
Надо, чтобы врач и пациент были союзниками. Конечно, пациент, узнав о диагнозе, начинает метаться, искать информацию в интернете, слушать советы некомпетентных людей… Здесь очень важна роль врача. Только когда врачи готовы потратить достаточно времени для того, чтобы донести до больной все нюансы, процесс лечения может идти нормально.
Я не знала, к кому обратиться за помощью. Мне было очень страшно, я сама себя вытягивала из отчаяния, сама все узнавала про заболевание. Но мне помогло то, что у меня был опыт лечения этой болезни с мамой. Я подумала, что другим людям, которые впервые с этим столкнутся, будет очень тяжело. И примерно тогда же впервые возникла мысль о создании волонтерской организации, которая бы объединяла людей, борющихся с этим заболеванием.
Химиотерапия — это постоянные капельницы с очень мощными ядовитыми жидкостями, которые убивают и хорошее, и плохое без разбора. Они убивают все. Полностью выпадают волосы, страшно тошнит. Я пять дней просто жила в ванной и туалете. После пятого дня начинаешь немного оживать — оказываешься в состоянии немного попить или даже съесть яблоко. При химии понимаешь, что тебя травят ядом. Но, к сожалению, другого лечения против онкологии нет. Более 100 лет — и ничего не изобрели!
Сейчас принципы лечения больных, особенно гормонозависимым раком, существенно изменились. Назначается нетоксичная таблетированная гормонотерапия на длительное время. Иногда на годы. При этом пациенты могут вести обычный полноценный образ жизни.
Химиотерапия — испытание очень-очень тяжелое. Обязательно должны поддерживать друзья, семья. В одиночку справиться невозможно.
Я не позволяла себе расслабляться, потому что и моя мама еще проходила лечение. Я должна была подстегивать ее своим примером. Иногда я плакала, хотелось себя пожалеть, но у меня была сильная мотивация. Меня заряжали энергией муж и дочка, которые говорили: «Нет, мы тебя не отпустим, мы хотим, чтобы ты была с нами». Меня поддерживали и друзья. В больнице ко мне все время приходили люди. Я знала, что должна идти дальше, я уже вступила в эту битву, приняла решение, раз я сделала операцию, то теперь я буду делать все, что говорят врачи. Но во время прохождения химиотерапии случались и у меня моменты, когда хотелось сдаться. Очень сильно накрывает ночью, ты думаешь, что жизнь — боль, проще все взять и бросить.
Лечение не должно быть тяжелее болезни. Мы должны не только продлить жизнь, но и сохранить ее качество для пациента. И к счастью, такие возможности на сегодняшний день есть. Теперь появляются новые лекарства, так называемые таргетные препараты, то есть препараты целенаправленного действия. В отличие от традиционной химиотерапии, они нацелены только на молекулярные поломки в опухоли.
Когда я ходила к своему химиотерапевту, я видела у нее отдельную стопку историй болезни. Однажды я спросила, кто эти люди. Она ответила, что это те пациенты, которые пришли, прошли один курс химии и больше не возвращались, неизвестно даже, живы они или нет. Я была шокирована: «Как? Вы им не звоните? Не узнаете?» Врач мне ответила: «У них нет мотивации. От кого-то ушел муж, у кого-то уже выросли дети и живут отдельно. У женщин в 40-50 лет, столкнувшихся с раком, нет сил переносить все эти испытания. Их ничего не держит, к сожалению, мы так загружены, что не обзваниваем их».
В тот момент мне стало абсолютно ясно, что мы должны объединиться и помогать друг другу — тем, кому тяжелее, кто остался один, у кого страхи жуткие. Эти женщины не должны оставаться в вакууме одиночества, не должны бросать лечение и погибать.
До болезни я всегда работала на руководящих постах, у меня была очень интересная и насыщенная жизнь, как мне казалось.
Эта болезнь меня остановила и показала, что жизнь коротка, глупо тратить ее на ненужные вещи. Мы все в мегаполисе как белки в колесе: не видишь, где лето, где зима, где осень — ничего не видишь. Я решила, что хочу заниматься волонтерской деятельностью, помогать людям.
Когда я прошла все эти испытания, мы с Ириной Борововой (она тоже перенесла рак молочной железы) решили создать организацию «Здравствуй» — это Ассоциация онкологических пациентов. Она у нас волонтерская, абсолютно все делаем бесплатно и бескорыстно. Мы создали несколько чатов и групп в соцсетях, объединили людей, которые сейчас борются с онкозаболеванием.
Такая поддержка очень важна для тех, кто только входит в эту борьбу. Мы приходим в больницы к пациентам, которые ждут операции или только что прооперированы — рассказываем про наш опыт, показываем свои шрамы. Человеку, когда он только в начале пути, важно убедиться, что дорога преодолима, что есть смысл по ней пройти. И люди, глядя на нас, вступают в борьбу с раком. У нас круглосуточно идет переписка, можно позвонить и днем, и ночью — и мне, и Ирине, мы всегда ответим, поддержим. Телефон горячей линии: 8 (800) 301-02-09
И всем, кто сейчас это читает, я хочу сказать: рак — это не приговор. На какой бы стадии его ни обнаружили, это не конец! Сейчас медицина так ушла вперед, что если выполнять все предписания врачей, то можно очень качественно и долго жить, радоваться полноценной жизни. Просто не бойтесь. Приходите к врачу и начинайте лечение, ничего не откладывайте на завтра. А мы вас подхватим и поддержим, и вы справитесь так же, как справились мы.
источник
В октябре по всему миру прошли информационные кампании по поводу рака молочной железы. Как болит при онкологии и нужно ли начинать скрининг, если ничего не беспокоит? «Правмир» записал реальные истории женщин о борьбе с раком груди и взял комментарий у специалиста.
“Эта бодренькая старушка сказала, что у меня рак”
Анна, 42 года, на момент постановки диагноза — 38 лет
Узнала о диагнозе я в 2014 году. До этого три года была на учете у маммолога: он наблюдал фиброзно-кистозную мастопатию. Каждые полгода я приходила к врачу — меня осматривали, делали УЗИ, говорили пропивать определенные препараты. Все рекомендации я выполняла в обязательном порядке.
Новообразование находилось в нетипичном месте — в дополнительной дольке молочной железы, почти под мышкой, за грудью. Как-то не хотели на него обращать внимание. За три месяца до того, как мне поставили диагноз – рак молочной железы IIIC стадии — я была на приеме у известного врача. Объяснила, что меня беспокоит, он посмотрел УЗИ, все обследования, сказал, что с фиброзно-кистозной мастопатией живут 95% женщин, рекомендовал пропить курс лекарств, сделать пункцию в своей поликлинике. Дообследоваться на месте не предложил.
Я ушла, а дискомфорт — как выяснилось позже, от этой опухоли размером с фасоль — нарастал, я уже не могла спать на том боку, пошла в районную поликлинику.
Маммолог, осмотрев меня, сказала:
Такое впечатление, что это что-то плохое, давай-ка сразу пункцию сделаем.
Через 10 дней эта бодренькая старушка озвучила, что у меня рак, и надо незамедлительно начинать лечение.
Из ее уст это не звучало как-то трагично. Но, провожая меня из кабинета, она добавила:
Деточка, где же ты так долго гуляла?
Я сразу пошла вставать на учет в онкодиспансер. Три недели я ждала очереди, а в регистратуре никто не подсказал, что при первичном обращении по направлению с уже установленным диагнозом я имею право получить консультацию онколога в течение пяти рабочих дней. В тот период у меня не было финансовой подушки, чтобы обследоваться платно.
Анна
Химиотерапия длилась около четырех месяцев. На нее был хороший отклик, затем сделали полную мастэктомию — удалили грудь и лимфоузлы, через пару месяцев был курс лучевой терапии. Весь цикл лечения пройден, впереди пять лет гормонотерапии. По истечении этого времени, на основании результатов лечения, химиотерапевт даст дальнейшие рекомендации.
Сейчас я живу обычной жизнью. Нахожусь в процессе реконструкции груди, причем так получилось, что реконструктивную операцию делали день в день с первой операцией. Но с интервалом в три года. Изначально, я не планировала делать восстановительную пластику, меня не смущало, что нет груди, у меня не было ограничений, я могла ходить в спортзал, заниматься танцами и йогой, нормально себя чувствовала, грудь небольшая — не было видно асимметрии. Но соблазнилась на реконструкцию, потому что многие из моего окружения начали делать такую пластику — девчонки ходили очень довольные, глаза блестели. И я пошла за компанию — была только на одной консультации у хирурга и сразу решилась.
После лучевой терапии я долго восстанавливалась — после радикальной мастэктомии осталось минимальное количество ткани, которая еще ощутимо пострадала после лучей. Я даже не представляла, что можно будет что-то с этим сделать. У меня была просто впадина на месте груди, ребра, обтянутые кожей. Но доктор как-то совершил волшебство. Уверена, результат будет лучше, чем до начала лечения!
Потом я познакомилась с программой «Женское здоровье», стала в качестве волонтера посещать больницу, вскоре меня пригласили на работу в программу и я стала координатором. Мы общаемся с женщинами, которые недавно узнали о своем заболевании и только вчера сделали операцию на груди. Не вмешиваясь в план лечения, мы делимся своим опытом, отвечаем на вопросы, на которые может ответить только тот, кто пережил рак груди.
Личная жизнь? Мой семейный статус не изменился, но я думаю, что все впереди. Поклонники есть, но близких отношений нет, и это не зависит от того, была ли операция. Вовсе нет. Пока нет человека, с которым в горе и в радости я буду счастлива так же, как счастлива сейчас.
Но скажу вам, за четыре года жизни с онкологическим диагнозом я многого насмотрелась и наслушалась. Несмотря на то, что на дворе 21 век, мифы по поводу рака и табуированность темы еще встречаются. Много заблуждений и непонимания этого диагноза — не только среди обычного населения, но иногда и медперсонала.
После приема у онколога первым, кого я пошла искать — был психолог
Марина, 48 лет, на момент постановки диагноза — 45 лет
У меня появилась шишка. Поначалу она то исчезала, то появлялась. Я закрутилась, заработалась, куча событий во всех сферах жизни, просто шквал какой-то, и мне стало не до этого. Потом я поняла, что я странно себя чувствую и очень сильно устаю. Знакомая гомеопат посоветовала провериться – я еще погуляла, были трудности в семье, но в конце-концов записалась на прием к маммологу.
За день сделали все базовые анализы, платно.
Результата биопсии надо было ждать неделю, но снимки доктор видел, я спросила напрямую – скажите честно, что вы думаете. Он посмотрел, говорит: молодец, что пришла, наш пациент. Биопсия все подтвердила.
Были понятные шаги – один за другим. Первой была операция, операционная гистология совпала с первичной. Расписали план лечения. Вкатили по полной программе восемь химий, лучевая терапия. С момента диагностики до того, как все закончилось, прошёл год.
Пока я сдавала анализы, я работала. После операции была на больничном месяца четыре. За это время договорилась об изменении графика — я работала удаленно, в офис приезжала, когда могла. Здесь, спасибо моему работодателю, они пошли навстречу и поддержали – посмотрели, какие сегменты я в этом состоянии могу закрывать, и так мы продолжали работать.
Сейчас я уже три года принимаю гормонотерапию — это часть моего лечения, мне пить ее еще несколько лет. Да, жизнь стала другой. Друзья — кто-то отсеялся, это стандарт, обычная история. Члены семьи есть разные, ближайшие — поддержали во всем, а кого-то я не стала информировать. Так получилось, что брак распался до диагноза. Я много всего переосмыслила, после приема у онколога первым, кого я пошла искать — был психолог.
За несколько лет до всей этой истории мне в руки попала книга Яны Франк – художницы и иллюстратора, семья которой из Узбекистана уехала в Германию. Она заболела раком — была тяжелейшая история с кишечником, она выбралась из всего этого и рассказывала о себе и лечении. В Германии в план лечения входят сессии с психологом, и если человек отказывается, его лишают страховки – потому что это значит, что он не хочет лечиться.
Работа с психологом – это серьезный, очень важный этап реабилитации, и я очень надеюсь, что это когда-нибудь будет у нас.
Я не ощущала ничего в груди, но при обследовании кишечника нашли опухоль
История 3. Ирина, будет 47 лет, на момент постановки диагноза — 42 года
В какой-то момент я почувствовала, что чем-то болею: как будто что-то со мной не так, я уставала. Я пошла к терапевту — анализы нормальные, все хорошо. И тогда я почему-то решила, что у меня рак, и пошла к онкологу за деньги.
Первый онколог сказал: расслабься, все хорошо. Второй онколог меня пощупал, в том числе и грудь, сказал, что ему не нравится мой кишечник. Вот в процессе обследования кишечника, на КТ, и нашли опухоль в молочной железе. Но я не ощущала ничего в груди.
Диагноз был поставлен в конце года, и мне сказали, что процесс получения квоты будет длительным. Начитавшись всего, я решила лечиться платно. Когда пришла гистология и иммуногистохимия, врачи решили, что рак не такой агрессивный, и начали с операции. Но когда стали пересматривать материал после операции, оказалось, что рак не такой простой.
Начали делать химию – я прошла четыре курса, до сих пор прохожу гормональную терапию. Еще мне сделали овариэктомию (операция по удалению яичников), когда анализы более-менее пришли в норм, мне стало полегче.
Я хотела второго ребенка. Врач сказал:
Тебе 42, когда ты закончишь пить таблетки и можно будет рожать, тебе будет 47, ну куда уже, зачем?
Я подумала-подумала, и правда – я согласилась на вторую операцию достаточно быстро.
Диагноз мне поставили 20 октября, операция была 17 ноября, а химию я закончила 12 февраля. Вторая операция была в конце мая. В общей сложности семь месяцев. Сейчас каждый день в определенное время я пью таблетку — делать так нужно в течение 10 лет, я пропила уже 4 года. Обследования сначала были раз в три месяца, потом — раз в полгода, сейчас — раз в год.
Жизнь стала немножко другой. Из плюсов: полностью изменилась моя профессиональная направленность, болезнь привела меня в сферу, про которую я даже не думала. До диагноза я работала заместителем директора крупной компании, а сейчас я научный сотрудник в учебном заведении. Мне это нравится, первая работа — это работа для денег, а это — работа для себя. В семье сказали: главное, чтобы тебе было лучше.
Мы с мужем почувствовали, что мы вместе и более сильные. Это испытание, но оно было нами пройдено. Наши отношения перешли на другую стадию, стали лучше.
Изменилось внутреннее ощущение себя, но произошло это не быстро. Я не скажу, что сразу была оптимисткой, я плохо себя чувствовала физически, у меня были психологические проблемы из-за переживаний, а потом в какой-то момент все изменилось, не сразу. Люди вели себя по-разному, с некоторыми знакомыми и друзьями мы стало общаться намного меньше, но появились другие.
Рассказывает врача-рентгенолог, консультант программы “Женское здоровье” Ольга Пучкова:
В области молочной железы боль может по нескольким причинам:
– Межреберная невралгия – самая распространенная ситуация. У женщины заболело справа – ныло-ныло и прошло, снова начало ныть, потом снова прошло. Это боль, связанная с позвоночником и ущемлением нервных окончаний в нем.
– Циклическая масталгия — боли предменструального характера. Боли, связанные с молочной железой циклически и функционально, всегда симметричны и касаются обеих желез, клетки одни и те же. Не бывает такого, что только в одной железе есть неприятные ощущения, а в другой нет. Начинаются после овуляции, у кого-то могут быть за две недели до менструации, у кого-то — за два дня, но всегда – после середины цикла.
– Третий вариант — боль, связанная с прорастанием опухоли в нерв. Такая боль постоянная, выраженная, не проходящая вообще. И это большие размеры опухоли, ее сложно с чем-то спутать, и уже есть определенная клиническая картина.
Есть крупные, серьезные исследования, доказывающие, что скрининг при раке молочной железы эффективен. Самые большие программы запущены в Финляндии, Швеции и Голландии и показывают результаты снижения смертности на 50%.
В Финляндии и Голландии скрининговый возраст 50-69 лет, в Швеции — 40-69 лет. В этих странах нет однозначной концепции относительно того, когда начинать скрининг и об интервале между обследованиями. В Швеции принято обследоваться раз в год с 40 до 55 лет и раз в два года, начиная с 55 лет. Они объясняют это биологией рака и возрастом — чем моложе пациентка, тем агрессивнее рост опухоли, поэтому интервал обследования короче.
В Финляндии скрининг раз в два года, в Голландии сейчас обсуждается включение в скрининг женщин с 40 лет.
Если у женщины нет никаких жалоб, ее ничего не беспокоит, то никакие обследования ей не нужны. Дело в том, что у обследования есть положительный результат — выявление рака на ранней стадии, когда он не угрожает жизни, а есть отрицательный — выявление незначительных изменений, которые требуют, тем не менее, каких-то вмешательств — вплоть до биопсии.
Врачи понимают, что до 40 лет вероятность заболеть РМЖ очень низкая, проводить скрининг не целесообразно, а вероятность ложноположительных результатов и выполнения ненужных исследований крайне высока – чего мы пытаемся избегать.
Но если есть жалобы на уплотнение, изменение цвета кожных покровов, формы железы, вытяжение соска или выделений из него – речь идет уже не о скрининге, а о диагностическом обследовании – за один его раунд женщине может быть сделана и маммография, и УЗИ, и биопсия, чтобы подтвердить или исключить проблемы.
Если есть отягощенная наследственность, есть мутации в генах — этим пациенткам раз в год, начиная с 25 лет, делают МРТ с контрастом. Этот скрининг работает в США, Италии и Израиле.
Причиной мастопатии является генетический вариант строения железы, с ним ничего сделать нельзя — это бесполезно и бессмысленно. Плотный фон для рентгенолога – это как облака для пилота, он снижает чувствительность маммографии. Но из-за этого плотного фона мы не призываем чаще обследоваться, возможно лишь добавление УЗИ к маммографии для этих женщин.
Женщина же должна знать, что вариант строения ее железы – такой, он не требует приема никаких препаратов. Распространено назначение «Мастодинона», но этот препарат работает при предменструальной боли, он не рассасывает кисты, фиброзножелезистая ткань никуда не девается – это утопия.
Поэтому если женщину ничто не беспокоит и не болит, она просто живет с этим и регулярно обследуется. На мой взгляд, лучше раз в год, хотя единого мнения на этот счет нет.
источник
По статистике, у одной из восьми женщин в течение жизни диагностируется рак груди. Каждая из них будет реагировать на диагноз по-разному, но помощь и понимание близких понадобятся всем без исключения. Пока врачи занимаются медицинскими вопросами, важно не упустить эмоциональную составляющую, ведь от психологического настроя во многом зависит успешность лечения.
Рак груди что делать
ПЕРВЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ: «ЧТО-ТО НЕ В ПОРЯДКЕ!»
Это по-настоящему тревожный момент. Когда женщина принимает душ, наносит увлажняющий крем или проводит одно из регулярных самообследований, она вдруг замечает изменения. Грудь выглядит иначе. Или под кожей прощупывается уплотнение. Или в груди появляются непривычные ощущения. Очень высока вероятность того, что подобные изменения не злокачественные. И тем не менее, мало кому в первый же момент не придет в голову мысль о раке.
«Однажды я обнаружила уплотнение в левой груди, когда вытиралась после душа, – рассказывает Евгения, 48 лет. –Я подумала, что это киста – подобные образования бывали у меня и раньше. Кроме того, за полгода до этого я делала маммографию, и все было чисто. Поэтому несколько месяцев я убеждала себя, что все в порядке. Даже когда было очевидно, что мое уплотнение по ощущениям совершенно не похоже на кисту, я продолжала тянуть с визитом к врачу. После, когда диагноз уже был поставлен, все близкие спрашивали меня, почему я так долго молчала. Но суть в том, что ни врач, ни муж, ни подруги никогда не смогут понять того ужаса, который охватывает тебя при подозрении на рак. Когда я все-таки записалась и пришла на прием к врачу, меня в тот же день отправили на обследования. Врач сказала, что результаты неясные и необходимо пройти еще одно обследование через неделю. Каждый день для меня тянулся, как год. Я все еще уговаривала себя, что это скорее всего не рак. Но в глубине души понимала, что скорее всего у меня онкология».
ЧТО МОЖНО СДЕЛАТЬ?
Для пациентки
Действовать как можно быстрее. Запишитесь к врачу сразу же после того, как обнаружили тревожные симптомы. Если образование доброкачественное, вы избавите себя от ненужных переживаний. Если это рак, вы во много раз повысите эффективность лечения.
Пока ждете результатов обследования, продолжайте вести активный образ жизни, работайте, максимально отвлекайтесь от переживаний и поделитесь тревогами с кем-то из близких.
Для родных и друзей
Старайтесь находить баланс между желанием ободрить, внушить надежду и необходимостью серьезно относиться к симптомам. Предложите вместе пойти на прием к врачу, на обследование, на получение результатов. Договоритесь о том, как действовать после объявления результатов. Вы пойдете вместе? Или позвоните/напишете смс сразу после того, как женщина выйдет от врача? Или она предпочитает сама позвонить, когда будет готова? Придерживайтесь этих договоренностей, даже если вы сходите с ума от тревоги в ожидании обещанного звонка.рак груди
ДИАГНОЗ ПОСТАВЛЕН: «ЭТО РАК»
Эти два слова за считанные секунды меняют жизнь человека и отношение ко всему – к своему телу, к здоровью, к семье, к работе, к будущему. У многих пациентов онкологический диагноз вызывает шок, злость, чувство несправедливости, панический ужас, жалость к себе. У кого-то опускаются руки, кто-то замыкается в себе или впадает в депрессию, кто-то, наоборот, кидается в бой с болезнью.
Светлане (42 года) диагноз поставили через месяц после того, как она во второй раз вышла замуж.
«Я пошла к врачу, чтобы обследоваться перед планированием беременности. У меня и моего мужа уже были дети от предыдущих браков, но мы решили, что оба хотим еще одного малыша. Я хотела узнать, смогу ли зачать и выносить ребенка, а узнала, что у меня рак груди. Моя первая мысль была: «Все, я скоро умру». И до тех пор, пока не началось лечение, я жила только с этой мыслью. Я замкнулась в себе, о диагнозе сказала только сестре и запретила ей разговаривать об этом с кем бы то ни было. Когда становилось совсем плохо, шла на форум, где общались женщины с таким же диагнозом. Это помогало».
Совершенно естественно, что многие думают: «Почему это случилось со мной?» Плохая экология («Надо было переезжать в деревню!»), стрессы («Это все из-за развода!»), неправильный образ жизни («Это все из-за вина? Или из-за красного мяса?!»).
«Я все время пыталась найти хоть какое-то объяснение происходящего, – рассказывает Елена. – Засыпала врача вопросами о том, где моя ошибка, что я сделала не так. К счастью, моя врач нашла нужные слова. Она сказала: «Вы ни в чем не виноваты. Науке неизвестно, почему кто-то заболевает раком, а кто-то нет. Это просто неблагоприятное стечение обстоятельств, вашей вины тут нет».
При всей гамме эмоций, которая обуревает саму женщину после окончательной постановки диагноза, остается еще одна очень непростая задача – рассказать о болезни близким.
«Я ждала несколько дней, прежде чем смогла собраться с силами и все рассказать мужу и детям, – признается Анастасия, 37 лет. –Я выбрала первый выходной в майские праздники, нам предстояло несколько дней провести вместе. Сначала сказала мужу, потом мы вместе поговорили с детьми – им тогда было 13 и 14 лет. Мы решили, что мальчики должны знать правду, но, конечно, все было подано в оптимистичном ключе: мама заболела, через несколько дней она начинает лечиться, диагноз поставили вовремя, у нас самый лучший врач».
Многие предпочитают отложить разговор с близкими до тех пор, пока не будет выработан четкий план лечения. «С самого начала о подозрениях знал только муж, остальным мы рассказали только через месяц, когда все было определено: диагноз, стадия, дата операции, последующее лечение, – говорит Екатерина. – Сложнее всего было рассказать родителям. Им обоим за семьдесят, и я видела, как тяжело они все восприняли. Муж ходил со мной на все обследования, задавал врачам миллион вопросов. А я сидела и думала: «Я не хочу всего этого знать! Давайте просто начнем лечение!»
«Когда моей жене поставили диагноз, меня больше всего мучало, что я ничем не мог помочь! – рассказывает Михаил. – Через несколько дней осознал: единственное, что я могу сделать, – это быть рядом с ней, когда ей тяжело. И стал делать все, что возможно: подвозил к врачу, держал за руку, рассказывал дурацкие анекдоты, помогал по дому. И мы справились! С тех пор прошло 8 лет, жена чувствует себя хорошо».
ЧТО МОЖНО СДЕЛАТЬ?
Для пациентки
Старайтесь не паниковать. Сосредоточьтесь на маленьких задачах, которые нужно решить прямо сейчас, чтобы пройти обследования, назначить лечение, скорректировать привычный образ жизни. Выберите из числа близких доверенное лицо (например, муж или сестра), которое будет сообщать новости о лечении всем близким и родным, чтобы вам не пришлось по сто раз пересказывать одно и то же, если вы не хотите. Если вы пока не хотите никому рассказывать, не рассказывайте. Если вы не хотите говорить с определенными людьми, не говорите с ними.
Держитесь подальше от ужасов Интернета. Хотите знать о вариантах и прогнозах? Попросите мужа изучить информацию и изложить вам «сухой остаток». Так вы получите нужные сведения, но избежите необходимости читать пугающие подробности.
Для родных и друзей
Найдите человека, с которым вы сможете поделиться переживаниями, чтобы не выливать эмоции на женщину, которая борется с раком. Старайтесь подстраиваться под пациентку. Если она хочет побыть в одиночестве, дайте ей такую возможность. Если ей, наоборот, необходимо излить душу, слушайте. Старайтесь сохранять золотую середину между реальностью (не отрицайте и не преуменьшайте серьезность происходящего) и умением смотреть в будущее с оптимизмом. Не предлагайте собственные объяснения случившегося («Это все из-за того, что ты так сильно волновалась»), советы («Тебе нужно есть только органические фрукты и овощи») или прогнозы («Я уверена, что ты справишься»). Если вы не входите в число ближайших друзей или родственников, предложите помощь, но не навязывайте свое общество. Не теряйте контакт. Да, вы боитесь сказать что-то не то или еще больше растревожить человека, но это не значит, что нужно прекратить общение. Если вы не уверены, что женщина готова к разговорам, напишите письмо по электронной почте, смс или сообщение в соцсетях. Если она захочет пообщаться, то ответит.
ЛЕЧЕНИЕ: «СМОГУ ЛИ Я С ЭТИМ СПРАВИТЬСЯ?»
Лечение от рака многие сравнивают с длинным черным туннелем. Да, вы видите проблеск света где-то вдали, но прямо сейчас находитесь во мраке и появляются мысли, что эта тьма и беспомощность никогда не закончатся. Самое первое, что нужно осознать: нет единственного верного подхода, который поможет справиться с лечением.
Кто-то решительно бросается в бой:
«Я говорила себе, что рак – это враг, которому я объявила войну. Операция, химия, лекарства были моим орудием, которое изгоняло врага. Поэтому даже мастэктомия не стала для меня трагедией: я представляла, что вместе с этой плотью уходит рак».
Но многие женщины воспринимают необходимость операции и побочные эффекты лечения (главным образом, потерю волос) очень тяжело.
«Когда началась химия, я чувствовала себя несчастной с утра до вечера, 24 часа в сутки. Я плакала, страдала, не могла даже пошевелиться от усталости. Единственное, что немного помогало отвлечься, – это техники визуализации, которые муж нашел в Интернете».
Всем важна поддержка близких, еще очень полезной бывает возможность поддерживать контакт с пациентками, которые проходят такое же лечение.
«В больнице, где я лечилась, была группа поддержки для женщин. И возможность поговорить с теми, кто понимает, что я чувствую, помогала мне держаться. А моя лучшая подруга каждый раз накануне химии приглашала меня на завтрак в кафе».
Химиотерапия вызывает у пациенток неоднозначные эмоции. Женщина, которая привыкла быть сильной и заботиться о близких, может переживать из-за того, что превратилась в обузу. Те, кто раньше не сталкивался с серьезными заболеваниями, часто чувствуют, что их предало собственное тело. Друзья, на которых хотелось бы рассчитывать, далеко не всегда умеют найти верные слова. А кто-то и вовсе говорит, что хотел бы помочь, но не может, – и перестает звонить.
Привычная жизнь заканчивается, а членам семьи часто приходится ничуть не легче, чем самой пациентке. Муж и родные были бы счастливы поддержать, но чувствуют себя беспомощными, они тоже боятся, устают и тоже испытывают гнев.
ЧТО МОЖНО СДЕЛАТЬ?
Для пациентки
Не изображайте героя. У вас могут быть тяжелые дни, когда ни на что нет сил. Планируйте приятные активности на перерывы между химией, когда вы чувствуете себя хорошо. Говорите по душам. Постарайтесь найти человека (это может быть психолог, участница группы поддержки или просто кто-то из не слишком близкого окружения), с кем вы можете говорить откровенно и не бояться, что вы его расстроите или напугаете.
Принимайте помощь от окружающих. Это даст им возможность чувствовать себя полезными. Но не стесняйтесь отказываться, если помощь не нужна или подается в некорректной для вас форме. Больше общайтесь с теми, с кем вы чувствуете себя хорошо. Нет ничего страшного, чтобы дистанцироваться от людей, после разговора с которыми вам становится хуже. Не забывайте, что вашим близким тоже непросто. Они переживают, боятся и ничего не могут изменить – помните об этом.
Предлагайте конкретную помощь. Вместо «позвони, если что-нибудь будет нужно» предложите помочь с уборкой, сходить в магазин, забрать из школы ребенка, подвезти к врачу, вместе поехать на химиотерапию. Не говорите пациентке, что она должна «быть сильной». Это еще больше давит на женщину, которой больно и страшно.
ЛЕЧЕНИЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ: «КАКОЙ ТЕПЕРЬ БУДЕТ МОЯ ЖИЗНЬ?»
Когда непростое лечение подходит к концу, эмоциональная нагрузка только усиливается, и к этому многие пациентки оказываются совершенно не готовы. Вы ожидали, что будете ощущать радость, облегчение, будете полны надежд и планов на будущее. На самом деле во многих случаях после лечения женщины испытывают еще больший страх, тревогу и неуверенность в завтрашнем дне. Это еще один этап преодоления, во время которого предстоит принять новые правила игры, тело, которое заметно изменилось, отношения с близкими, которые тоже стали совершенно другими.
«Мне казалось, что за время лечения я забыла, что такое нормальная жизнь, – рассказывает Елена. – Когда я вышла из кабинета врача с рекомендацией прийти на обследование через полгода, у меня было ощущение, что меня бросили посреди океана в хрупкой лодочке, да еще и без весел. Казалось, мое тело больше не имело ко мне никакого отношения. Я смотрела на отражение в зеркале и не узнавала себя! Для меня весь мир перевернулся, а окружающие вели себя, как будто ничего не изменилось. И мне каждую минуту хотелось плакать. Говорят, люди, пережившие серьезную болезнь, становятся мудрее и терпимее. Куда там! Меня выводила из себя любая мелочь».
Усталость накапливается, у многих появляется апатия, нарушения сна, депрессия. Женщина, которая еще несколько недель назад мужественно справлялась с химией и ее последствиями, теперь пугается каждого чиха. А друзья и родные, которые еще несколько недель назад готовы были помогать и поддерживать, торопятся вернуться к привычной жизни и недоумевают: в чем дело? Ты победила рак, так почему же ты хандришь?
ЧТО МОЖНО СДЕЛАТЬ?
Дайте себе время, чтобы осознать перемены, которые произошли в вашей жизни. В этот период будет очень полезно обратиться к психологу или присоединиться к группе поддержки. Не торопитесь вернуться к привычному ритму жизни. Физическая и эмоциональная адаптация может занять месяцы и даже годы. Будьте в курсе того, на какие симптомы нужно сразу же обращать внимание. Если вас что-то беспокоит, без промедления записывайтесь к врачу. Не бойтесь страха. Естественно, что вы тревожитесь о будущем и о том, не вернется ли болезнь обратно. Психологи советую такой прием: каждый день выделите несколько минут на страхи, попереживайте от души, потом переключитесь на повседневные дела.
Не забывайте напоминать себе, какая вы молодец. Вы справились! По рекомендации врача начинайте понемногу заниматься спортом. Активность улучшит настроение и поможет увереннее себя чувствовать физически.
Если после лечения женщина настроена праздновать, празднуйте. Если же ее настроение не слишком радужное, знайте, что период адаптации необходим, и он рано или поздно закончится.
Прислушивайтесь к ощущениям женщины, но не пытайтесь решить за нее все проблемы. Предлагайте помощь и поддержку. Это сейчас нужнее, чем когда-либо.
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
источник
Здравствуйте, меня зовут Ольга. Мне 45 лет, я живу в г. Обнинске Калужской области. Я излечилась от рака молочной железы 3-й стадии без операций и удаления. Прошло уже более четырех лет с момента моего заболевания, и я полностью здорова. Надеюсь, что мой опыт поможет многим людям. Сейчас я хочу рассказать свою историю.
Четыре года назад, в 2011 году, мне поставили диагноз – рак левой молочной железы 3-й стадии. Первую небольшую опухоль я обнаружила в октябре 2010 года. Уже тогда я понимала, что это значит. Но я побоялась идти к врачу, и к апрелю 2011 года опухоль была уже огромной. Онколог назначил мне курс химиотерапий, облучения и операцию по полному удалению левой молочной железы и левого подмышечного лимфатического узла.
Я хотела выздороветь и не хотела удалять грудь, поэтому я стала искать альтернативу операции, так как понимала, что грудь после операции больше не вырастет. Я нашла статистику 5-летнего выживания онкобольных после всех медицинских процедур и поняла, что выживают после онкоцентра через 5 лет очень немногие. В статье по раку груди там были данные выживания не более 2 % пациентов, то есть из 100 человек прооперированных и облучённых в живых через пять лет осталось только два человека!
В то время я встретила онкологическую больную, которую оперировали несколько раз. Каждый раз после операции у нее снова возникала опухоль, и ей опять что-нибудь отрезали. Ей оперировали одну грудь, потом вторую, потом печень, затем метастазы пошли в легкие. Под конец хирург во время операции повредил ей мышцу правой руки, и она перестала сгибаться. Это было очень грустное зрелище.
И тогда я поняла, что я не хочу идти по этому пути. Я не хочу всё время бояться рецидивов и чтобы моё тело резали по кускам.
Я начала искать в интернете то, что мне поможет. Почти сразу я нашла информацию про итальянского онколога Тулио Симончини. Он считал, что раковые клетки – это не мутировавшие клетки нашего организма, а размножившиеся грибки кандида. По его теории эти простейшие грибки всю жизнь живут с человеком в симбиозе, но стоит иммунитету (то есть защитным силам организма) ослабнуть, как они начинают размножаться в теле. И он сказал такую фразу: раковые клетки очень любят 3 вещи:
- Животный белок;
- Сахар;
- Депрессивные мысли.
Потом я прочитала, что в организме ежедневно образуются тысячи раковых клеток, и если организм здоров, то иммунная система просто уничтожает их. Значит, мне нужно перестать кормить онкологию и начать укрепить иммунитет.
Для храбрости я проголодала 3 дня на воде. Затем перешла на вегетарианскую диету. Это была замоченная гречка, зелень и овощи. Также пила чистую воду. Тогда я просто не знала, что это называется сыроедением. Я полностью убрала всю магазинную еду.
Я понимала, что раз у меня рак, то значит сильно снижен иммунитет. Поэтому я начала искать средства для его поднятия. В интернете я прочитала про сильный иммуностимулятор АСД-2. Я нашла схему, как пить АСД-2 при 3-й стадии онкологии и начала принимать препарат, как было указанно 5 раз в день. Кроме этого, я нашла информацию о том, что мы все поголовно заражены паразитами, а уж онкологические больные и подавно. И прошла серьезную месячную антипаразитарную чистку травами.
Третьим шагом для меня было осознание того, что нам всем не хватает витаминов и микроэлементов для поднятия иммунитета и для нормального функционирования организма. Я изучила этот вопрос и поняла, что витамины бывают искусственные (т.е. химически синтезированные) и органические (сделанные из органического сырья). Я нашла фирму, которая сама выращивает травы и фрукты и производит из них БАД-ы. И начала принимать эти БАД-ы. Кстати, я и вся моя семья принимаем их уже больше 4-х лет и прекрасно себя чувствуем.
И, наконец, то, что я считаю наиглавнейшим в выздоровлении от любой болезни. Это настрой на выздоровление. Мудрые говорили: «Заболевает один человек, а выздоравливает совсем другой». Т.е. если заболевший человек не изменится, он так и будет болеть. Мне надо было изменить тональность и направление своих мыслей.
И оказалось, что почти все они были мрачные. Я постоянно думала, за что же мне дана эта болезнь, и расстраивалась, что именно я заболела. Т.е. свою итак не высокую энергетику я тратила на страхи и обиды. Поэтому я стала читать аффирмации (положительные утверждения) и учиться благодарить жизнь за всё, что есть. Я проснулась утром, а ведь кто-то не проснулся. У меня есть семья, работа, любимый город. При желании можно найти столько прекрасного в нашем чудесном мире! Я стала практиковать хорошее настроение и не позволять себе скатываться в депрессию. Это было трудно, особенно лёжа в онкологическом центре, но я понимала важность этого и тренировала каждый день хорошее настроение.
В онкологическом центре я прошла две химиотерапии и одно облучение. Сейчас я об этом жалею, так как сильно сожгла грудь и левую подмышечную впадину. Только спустя три года моя левая молочная железа начала восстанавливаться от сильного лучевого поражения. От двух химиотерапий выпали волосы, я очень ослабла, и сильно упал гемоглобин. Вообще, принимать яд, чтобы избавиться от болезни – я не считаю, что это разумно.
Опухоль от этих процедур не уменьшилась, и я приняла решение уйти из онкоцентра. Врачи долго меня уговаривали, говорили, что у них было много случаев, когда люди уходили, не долечившись, а потом умирали. Но я понимала, что врачи борются со следствием онкологии, а не с причиной. Вырезается опухоль, человек не меняет свое питание и образ мыслей, и через некоторое время рак возвращается. Часто в гораздо более тяжелой форме, поскольку химиотерапия очень сильно подрывает и без того слабый иммунитет.
Я постоянно представляла себя здоровой, даже когда опухоль не менялась. Каждый день, утром и вечером я делала визуализации, то есть мысленно видела своё тело здоровым и красивым. Самое важное, особенно когда ты не видишь результата сразу, не бросать делать визуализации. Вначале я не видела изменений в опухоли, но я каждый день себе говорила: «Процесс уже пошел, пусть я ничего не вижу, но внутри я уже оздоравливаюсь». Очень важно верить и настраиваться на здоровье и делать визуализации каждый день.
История американки доктора Рут Хейдрих, которая исцелила опухоль молочной железы вегетарианством, и она здорова уже более 25 лет. Также меня очень вдохновила история мужчины с раком кишечника. Он рассказывал, как отказался от операции и визуализировал, что его опухоль с каждым днем становится всё меньше. Он представлял свою опухоль как моток колючей проволоки и несколько раз в день представлял, как сжигает ее по частям на огне, и она становится все меньше.
Я придумала для себя визуализацию с деревом. Очень люблю березы, поэтому я постоянно представляла, как я прижимаюсь грудью к светлому стволу, как по дереву уходит моя энергия из опухоли. И старалась почувствовать, как опухоль уменьшается, размягчается и мне становится легче.
«Беседы с Богом» Нила Доналда Уолша», «Трансерфинг реальности» Вадима Зеланда, книги Ричарда Баха. Очень помогает книга Марси Шимоф «Книга про счастье». Я каждый день смотрела по две комедии или два позитивных фильма – то есть напитывала себя энергией радости. Также я находила радостные картинки в интернете и смеялась.
Из каменно-тяжелой она постепенно стала мягчеть, контуры ее стали расплываться и уменьшаться. И еще через два месяца она полностью исчезла. Я сделала УЗИ и маммографию: врачи были в шоке – никаких новообразований у меня обнаружено не было!
Сейчас я каждый год прохожу обследование, которое подтверждает моё полное выздоровление. В мае 2015 года я прошла тестирование на фазово-контрастном микроскопе по капле крови. И врач биохимик сказала, что у меня в крови нет даже атипичных клеток, которые всегда есть у бывших онкопациентов.
Я общаюсь с теми женщинами, с которыми я лежала в онкологическом центре. Все они прошли весь курс традиционной медицины: десятки химиотерапий, облучение, операции. К сожалению, большинство из них уже умерли или находятся на инвалидности. Я знаю несколько случаев, когда после полного курса официального лечения, люди возвращаются к онкологам с метастазами.
После онкологии я в течении трех лет была вегетарианцем. Я полностью отказалась от мяса и алкоголя. Раз в неделю ела рыбу и потребляла молочные продукты. Я хорошо себя чувствовала на вегетарианстве, но мне не всё нравилось. Я была здорова, но лишний вес не уходил. При росте 165 см я весила 76 кг. Начали усиливаться пигментные пятна на коже лица и появляться новые. И при прохождении медосмотра я обнаружила, что у меня повышен сахар в крови – 6,4 (при норме 3-5), и холестерин был выше нормы. Я очень удивилась, но потом поняла, что это действие шоколада, булочек и разных магазинных сладостей. То есть я понимала, что отказавшись от мяса и алкоголя я нахожусь на пути к здоровью, но надо было менять свой рацион более серьезно.
Сейчас я, мой муж, старший сын и моя сестра едим только живую растительную пищу. Я потеряла 12 кг лишнего веса. Очистилась кожа лица, ушла седина. У меня постоянно хорошее настроение, высокая работоспособность и большое количество энергии.
На данный момент я уже год, как на сыроедении. И хочу рассказать об интересном опыте. Два месяца назад я начала допускать кроме шоколада и сыра, некоторые не сырые продукты. Я могла купить пирожное, халву, шоколадные конфеты, магазинные салаты с майонезом. Есть мнение, что можно легко сорваться с сыроедения. По моему опыту, через 10 месяцев сыроедения, организм достаточно перестроился и очистился. И когда я допускала не сырые продукты, то реакция организма была резко отрицательная. Тут же нарушался стул, вплоть до жидкого, болел живот. Утром шло сильное чиханье, был сильно обложен язык, изжога, и после нескольких кусков кремового торта, на утро было ощущение, как будто я выпила вчера спиртных напитков и сильно отравилась. Такие же ощущения были на магазинные салаты и конфеты. Вернулась мигрень, о которой я забыла на сыроедении и от которой страдала не один десяток лет. Сразу же вернулся лишний вес. Если за 10 месяцев я сбросила 12 кг, то за 2 месяца такого «баловства» я вернула себе 7 кг веса. Мне было очень некомфортно от этой не сырой еды, так что я с большим облегчением вернулась на сыроедение.
У нас дома уже 2 года нет телевизора, все фильмы мы смотрим из интернета, без рекламы. Я постоянно смотрю видео о сыроедении. Очень благодарна Сергею Доброздравину, Михаилу Советову, Юрию Фролову. Очень понравился проект «1000 историй о сыроедении». С удовольствием смотрю видео Павла Себастьяновича. В июне 2015 года мы были на Московском фестивале сыроедения и вегетарианства. Нам там очень понравилось.
Год назад я узнала, что метод, с помощью которого я исцелилась, давно уже применяется в Голландии. Еще в 40-х годах прошлого века голландский врач Корнелиус Моэрман лечил раковых больных вегетарианской диетой, натуральными витаминами и обязательной психологической поддержкой. Документально засвидетельствовано полное излечение 116 онкобольных из 160 человек. И это были очень тяжелые больные с 3-й и 4-й стадией рака. От большинства из них отказалась официальная медицина. Остальные больные получили значительное облегчение. Метод К. Моэрмана в 5-8 раз эффективней, чем методы традиционной медицины. Безо всяких операций, инвалидностей и последствий для организма.
В Голландии при онкологии пациент может выбрать официальное лечение, либо метод Моэрмана. Часто после операций и облучений люди переходят на метод Моэрмана, чтобы исключить возвращение рака.
В США уже многие годы работает Институт Герсона. Многие тысячи безнадежных раковых больных полностью излечились, изменив питание по схеме Макса Герсона. Есть замечательный фильм в сети – Терапия Герсона. (Прим. от МедАльтернатива.инфо: скорее всего речь идёт о фильме Gerson Miracle / Чудо Герсона: Исцеление рака. Фильм действительно замечательный).
Затем мне попалась книга Кацудзо Ниши «Макробиотическое питание» и в ней было сказано, что в Японии также очень успешно лечили онкологию вегетарианством, лечебным голоданием и магниевой диетой. В состав этой диеты входили как раз сырые овощи, замоченные не варёные крупы и прием витаминов, особенно магния. Кацудзо Ниши говорил, что следует полностью исключить сахар, соль, консервы, копчености, крахмал, продукты из белой муки, спиртные напитки. И я поняла, что всё делала правильно.
Потом я прочитала книгу Евгения Геннадьевича Лебедева «Давайте лечить рак». В ней автор описывает, как он вылечил многие десятки безнадежно больных пациентов с онкологией. И упор в лечении делался именно на макробиотическом питании и изменении своей духовности. Автор сам прошел через онкологию, в книге он дает подробные схемы лечения онкопациентов, и я полностью согласна с его методикой.
Хочу заметить, что Е.Г. Лебедев настаивает именно на православном образе жизни. Но надо понять, что Кацудзо Ниши, у кого Е.Г.Лебедев взял свою методику, узнал о таком способе исцеления у дзен-буддийских монахов, которые пользовались ею многие сотни лет. Я тоже придерживаюсь восточных взглядов и выздоровела с помощью этой методики. Поэтому, на мой взгляд, неважно, к какой из конфессий ты принадлежишь, важно то, что ты несешь в мир. Если это любовь и радость, то и возвращаться к тебе будет именно любовь и радость.
Сейчас я работаю над большим проектом – создать в России оздоровительный центр по методу Корнелиуса Моэрмана. Я назвала этот оздоровительный центр «Жизнь». Пациенты будут жить там 2-3 месяца для полного очищения и выздоровления от онкологии.
Почему я настаиваю на том, что пациенты должны именно жить в оздоровительном центре? Дело в том, что я написала о своем опыте выздоровления во многие лечебные газеты. И мой рассказ опубликовала газета «Бабушкины рецепты». Мне стали приходить письма от раковых больных, которые либо не хотят делать операцию по удалению опухоли, либо такая операция им противопоказана.
Я ответила на все письма и подробно описала, что и как надо делать. Особенно я настаивала на изменении питания, приеме витаминов и работе с настроем на выздоровление. Из десятка писем только одна женщина написала, что придерживается вегетарианства, остальные не смогли преодолеть тягу к шашлыкам и колбасе. А ведь у них у всех росли опухоли, то есть рак прогрессировал. И я поняла, что в одиночку справиться с раком очень сложно.
Поэтому я хочу создать лечебное учреждение, где под присмотром врача-диетолога и хорошего онкопсихолога, пациенты будут выздоравливать и, что не менее важно, учиться жить дальше без рецидивов.
Также я планирую, чтобы в оздоровительном центре «Жизнь» были группы лечебного голодания – как правильно это делать, группы перехода на вегетарианство и сыроедения. Группы для потери веса естественным путем. Группы выздоровления методами натуропатии от сахарного диабета и сердечно-сосудистых заболеваний. Что тоже очень эффективно и без всяких побочных явлений.
Онкопсихологов сейчас в России очень мало, всего несколько десятков, хотя на Западе онкопсихологи работают при каждом научном и онкологическом центре. Есть статистика, что при работе онкопсихолога с пациентом выздоравливаемость повышается во много раз.
У меня готов бизнес-план оздоровительного центра «Жизнь», и сейчас я нахожусь в поисках спонсоров – людей, готовых вложить деньги в новый и очень перспективный вид бизнеса по оздоровлению людей методами натуропатии.
Спасибо за то, что прочли мою историю. Буду рада пообщаться со всеми слушателями, кому интересна тема исцеления от рака методами натуропатии, тема сыроедения. С теми, кто хочет полностью выздороветь от рака, и кому не показана химиотерапия или операция. Либо кто сам не хочет делать калечащие тело операции и процедуры. И жду предложений от деловых партнеров по оздоровительному центру «Жизнь».
Ольга Ткачёва (получить консультацию можно через раздел Помощь специалиста)
Большое спасибо Ольге за её замечательную историю исцеления. Подобные истории реальных людей в значительной степени могут помочь онкобольным заинтересоваться темой альтернативной онкологии и вдохновить их на изучение альтернативных методов лечения рака, тем самым, многократно увеличить свои шансы на выздоровление. Ведь зачастую именно беспрекословная слепая вера в официальную онкологию приводит к потере драгоценного времени и ресурсов организма (чаще всего – вплоть до летального исхода) и не даёт возможность больным даже просто допустить саму возможность существования альтернативных методов лечения рака, не говоря уже о том, чтобы поверить в то, что эти методы могут быть почти на 100% эффективными и не иметь тяжелых последствий, как это неминуемо бывает при традиционном калечащем “лечении”. История Ольги подтверждает идеи, описанные в книге “Диагноз – рак: лечиться или жить? Альтернативный взгляд на онкологию”. Поэтому, если вы не знакомы или недостаточно знакомы с альтернативной онкологией, но желаете изучить данную тему глубже, чтобы у вас сформировалась стройная система, лучший способ это сделать – прочесть данную книгу.
Чтобы максимально быстро войти в тему альтернативной медицины, а также узнать всю правду о раке и традиционной онкологии, рекомендуем бесплатно почитать на нашем сайте книгу «Диагноз – рак: лечиться или жить. Альтернативный взгляд на онкологию»
На 4 стадии статистика 5 летнего выживания 2%, из 100 выживали только 2, все правильно автор написала. Удалили свое, лечились химией и лучами, вы в это верили и вам далось по вере вашей. Большинству людей химия не помогает, она толко даст короткую отсрочку, и врачи этого не скрывают, заявляя что рак неизлечим. Их методами конечно нет. Медицине вы здоровыми не нужны.
Уважаемая Ольга,ваша история понравилась,сама прооперирована по тому же поводу в 2011 году,сама совмещаю традиционные и нетрадиционные методы лечения,единственно что резанула меня в вашей статье”Я нашла статистику 5-летнего выживания онкобольных после всех медицинских процедур и поняла, что выживают после онкоцентра через 5 лет очень немногие. В статье по раку груди там были данные выживания не более 2 % пациентов, то есть из 100 человек прооперированных и облучённых в живых через пять лет осталось только два человека! “,извините но это полная чушь,зачем людей пугать,как раз 2 % где-то умирает,а не выживает.Люди осознанно должны подходить к лечению,я тоже вегетарианец ,занимаюсь по системе Кацудзо Ниши ,”Цигуном” а еще и тренажерный зал, но свои опухоли я все таки удалила сразу.Да тоже твердо уверенна ,что в человеческих силах улучшить свою жизнь,приняв болезнь как предупреждение.Но всем огульно советовать отказываться от официальной медицины нельзя,не каждый человек готов поменять в корне свою жизнь,а для многих это невозможно.
Позвольте мне ответить на ваш коментарий.
Статистика, где успех после химиотерапии (особено в сочетании с другими методами как хирургия и лучевая терапия) равен примерно 2% верна. Так например есть данные: 2,1% по Америке и 2,3% по Австралии. Эти данные из научного исследования проведенного ведущими онкологами Австралии и вы его можете найти в журнале “Клиническая Онкология” Австралия 2004г. О бесполезности и даже вреде химиотерапии (как и других официальных методов) говорили многие ученые и заслуженные врачи: Ульрих Абель, Линус Паллинг, Джоана Будвиг, Рихард Хаммер, Хардин Джонс и др.
“Высокие” успехи в официальном лечении рака достигаются за счет огромного количества ложных диагнозов и передиагностик (об этом статья в http://www.greenmedinfo.com переведенная нами http://medalternativa.info/rak-bolshe-ne-rak/ ). Таким образом все “больные”, которым был таким образом поставлен диагноз рак, пополняют статистику “излечившихся” если они переживают лечение. Те же кто имеет правильный диагноз и лечится официально – к тем как раз и относится такой низкий % успеха. Достаточно побывать в онкологическом отделении или клинике и увидеть, что именно эта плачевная статистика верна. Остальное – это калечение здоровых людей с доброкачественными потологиями, которые могут быть излечены простым изменением диеты, детоксикацией, определенными изменениями в образе жизни.
Таким образом – это не запугивание людей, а “открытие им глаз” на настоящее положение вещей в официальной онкологии. Очень рекомендую вам посмотреть все фильмы из сериала Правда о Раке, где ведущие онкологи мира откровенно говорят об официальной онкологии и о том, что стоит за методами ее лечения.
С уважением, Борис Гринблат.
Добрый день! Здоровья и счастья всем!Моя история такова: три года нахожусь на гомеопатическом лечении по поводу грыжи шейного отдела позвоночника.Были сильнейшие боли в позвоночнике, напоминающие прижигание раскаленным железом, пропускание через все тело электрического тока, сильнейшие головокружения, непрекращающиеся панические атаки… Стала думать, что лучше уйти (грешна,каюсь), чем так мучиться. Официальная медицина поставила на мне крест.Хирург, делая обход в палате, раздавал вердикты:”Вам медикаментозное лечение, Вам операция, А Вам, сказал он мне, ни чего не поможет” Мой гомеопат излечил меня от этих недугов полностью! Но к концу лечения появилась новая беда- рак груди. Лечение продолжаем, но пока справиться не можем. В онкоцентре поставили рак груди 3 стадии гармонозависимый. Прошла полное обследование, все анализы хорошие, только УЗИ,КТ и трепанбиопсия лимфоузна (из опухоли не смогли взять материал по причине ее распада) показали рак груди и метостаз в подключичный и подмышечный лимфоузлы.Все остальное чисто.Так опухоль размером уже 10см. мне предложена только химиотерапия для облегчения симптомов.Как Вы считаете, есть ли у меня шансы излечиться с помощью гомеопатии, ведь мой гомеопат один раз уже спас меня от гибели? Прочла Вашу книгу “Диагноз – рак: лечиться или жить? и еще много литературы.
Здравствуйте, Татьяна. Я представляю команду проекта МедАльтернатива.инфо. Если прямо и кратко отвечать на ваш вопрос, есть ли у вас шансы излечиться с помощью гомеопатии, то наш (включая Бориса) ответ: шансы всегда есть.
Другое дело, насколько они высоки. Это сложно сказать на основании предоставленной вами информации. Потому что излечение зависит от множества факторов, прежде всего, от вашего психологического состояния и настроя. Также могут влиять многие другие факторы. Если вы читали книгу “Диагноз рак…” то вы должны были разобраться в этих факторах. Мы не знаем, всех тех факторов, которые сыграли свою роль в развитии ВАШЕЙ болезни, а также КАКИЕ МЕРЫ вы принимали помимо гомеопатии, поэтому сложно давать прогнозы. Также если вы прочли книгу, то вы должны были уловить идею КОМПЛЕКСНОГО ПОДХОДА в лечении рака. Эта идея также проходит через многие материалы нашего сайта и, прежде всего, выступления самого Бориса. Он всегда подчеркивает – что ключ успеха в лечении рака именно в КОМЛПЛЕКСНОМ ПОДХОДЕ. Если ваше лечение будет представлять такой комплексный подход – то ваши шансы максимальны и близки к 100% (при условии, если вы не собираетесь одновременно использовать традиционное лечение – химиотерапию, облучение и хирургию. Тогда такое «комплексное лечение» будет означать лишь небольшую отсрочку от фатального исхода).
Вы пишите, что у вас «были проблемы с позвоночником и ваш гомеопат решил ваши проблемы полностью, но к концу лечения появилась новая беда – рак груди». Я не специалист по лечению, но если рассуждать логически, то смотрите, какая вырисовывается картина. Учитывая то, что вы читали книгу, вы должны понимать, что рак – это лишь СЛЕДСТВИЕ ОПРЕДЕЛЕННЫХ ВРЕДОНОСНЫХ ФАКТОРОВ, которые воздействовали на ваш организм. Скорее всего, включая ваше психологическое состояние. И все эти факторы не могли появиться в вашей жизни внезапно «к концу вашего лечения позвоночника». Как правило, нужны многие годы воздействия этих факторов, чтобы они вызвали рак.
Т.к. рак у вас всё-таки возник, это значит, что на протяжении как минимум нескольких лет действие этих факторов продолжалось и накапливалось. Наверняка за эти годы ваш организм как-то реагировал на эти факторы, что проявлялось в виде каких-то болезней.
Не исключено (и скорее всего так и есть) ваши проблемы с позвоночником также были вызваны этими факторами. Просто рак – это так сказать «последний крик организма», а пока до этого не дошло, то организм может подавать своему хозяину сигналы потише – в виде других, менее тяжелых болезней. Т.е. рак у вас не ВОЗНИК внезапно «к концу лечения». Он лишь ПРОЯВИЛСЯ в этот момент, а вызревал уже давно.
Если бы лечение позвоночника было бы аллопатическим (т.е. с помощью традиционных медикаментов), то можно было бы с высокой степенью уверенности утверждать, что именно ЭТО лечение для вашего организма стало последней каплей в той чаше множества вредоносных факторов, которые УЖЕ были накоплены на тот момент. Это могло быть так, поскольку большинство таких медикаментов представляют для организма мощные яды, т.е. токсины, которые, как вам уже известно из книги, сами являются канцерогенным фактором. Но поскольку лечение было гомеопатическим (если оно действительно было таковым), то лечение, скорее всего, не связно с раком, просто это совпало по времени, когда ваша «чаша вредоносных факторов» переполнилась, и организм просто вынужден был среагировать ростом опухоли. Если вы следите за нашими материалами в т.ч. видеороликами, то должны понимать, что сама опухоль – это компенсаторный механизм организма, т.е. образно говоря – она друг, т.к. выполняет полезную функцию для организма.
Возможно, всё было не так как я описал, я лишь восстанавливаю общую картину на основании предоставленной вами информации. Чтобы полностью разобраться в ситуации нужен специалист, который проанализирует все обстоятельства и факторы и предложит варианты решения проблемы.
Далее. Подход натуропатии (альтернативной медицины, который мы представляем) в отличие от традиционной медицины, а также в отличие от многих других альтернативных подходов, рассматривает организм целостно. Другими словами, если у вас проблема в каком-то одном органе, то это значит, что у вас проблема в организме в целом. Это значит, вам нужно оздоравливать ВЕСЬ ОРГАНИЗМ, а не только «лечить этот орган». Если же каким-то образом удастся это сделать (особенно с помощь методов традиционной медицины) – то это будет означать лишь то, что удалось подавить симптомы проблемы, не устранив сами причины. И рано или поздно либо та же самая болезнь проявится, но уже в более тяжелой форме, либо проявится более серьезная «другая болезнь» (например, был простатит – «пролечили» антибиотиками, вроде помогло. Но потом «появилась» аденома. Тоже как-то «вылечили». Но потом ни с того ни с сего вдруг «появился» рак простаты. На самом же деле это одна и та же нерешенная проблема, но на разных стадиях). Исцеление же с точки зрения натуропатии означает именно решение проблемы, а не сокрытие ее проявлений (симптомов). И для исцеления и оздоровления в натуропатии применяется целый ряд мероприятий, который мы и называем КОМПЛЕКСНЫМ ПОДХОДОМ.
Поэтому, повторюсь, если ваше лечение будет представлять такой подход, то успех лечения будет максимальным, чем, если вы будете использовать какой-то один, пусть и хороший, но локальный метод.
источник